Мы продолжаем вести перекличку фронтовиков. Сегодня наш рассказ - о Дмитрии Сысоевиче Ершове, минометчике, участнике Сталинградской битвы.
Услышала я о нем от жительницы Екатеринбурга Альциолы Алексеевны Безгодовой. Она позвонила в редакцию после выхода материала о снайпере Надежде Миновой и сообщила:
- Я прекрасно знаю эту женщину. Вместе с Надей мы многие годы работали в госпитале МВД. В Екатеринбурге живет еще один участник боев с немцами – Дмитрий Сысоевич Ершов. Побеседуйте с ним, не пожалеете.
На фронт попал не сразу
- В армию меня призвали в 1940 году после окончания десятилетки, - рассказывает ветеран. – Летом 1941-го нас отправили в лагеря севернее Куйбышева. В один из воскресных дней поднялись, как обычно, ни свет ни заря и отправились на стрельбища. Работаем, поражаем цели… Видим, скачет всадник: «Приказ – срочно вернуться в лагерь!» Командир нас построил, скомандовал «бегом». Прибыли на место, а палатки, где мы жили, уже собраны, везде костры горят – жгут солому из матрасов… Нас завели в клуб и объявили, что началась война. «Кто готов на фронт?» - спрашивают. В зале было 900 человек, все как один подняли руки.
Но на фронт добровольцы попали не сразу. Судя по рассказу ветерана, неразбериха в июне 1941-го царила страшная. Сначала красноармейцев повезли в Уфу, оттуда – в Москву. В столице был получен приказ следовать в Ленинградское пограничное училище. Однако до города на Неве воины не доехали, за Великими Луками эшелон развернули в обратном направлении. Опять Москва, потом Уфа и снова Москва.
- Ленинградское пограничное училище в начале июля уже было эвакуировано в столицу,- вспоминает Дмитрий Сысоевич. – Пока мы постигали азы военной премудрости, немец наступал, и осенью курсантов эвакуировали в Алма-Ату. Я попал в роту минометчиков. Занятия велись по огневому делу, караульному, по тактике. И конечно, стрельбы, стрельбы, стрельбы… В звании младшего лейтенанта я попал в 241-й стрелковый полк 95-й стрелковой дивизии. Шел уже 1942 год.
На Мамаевом кургане
Дивизию срочно перебросили под Сталинград. Поздно вечером прибыли к месту назначения, вышли на берег Волги, сели на баржу.
- Стояла ночь, а светло было, будто днем, - говорит солдат. – Немцы кидали осветительные бомбы, снаряды рвались впереди, позади, по бокам баржи, но мы благополучно добрались до берега – никого не зацепило. Поднялись на Мамаев курган и утром увидели город: он лежал перед нами, как на ладони, уже основательно разрушенный.
Продержались минометчики, по словам бывшего комвзвода, недели две. Потом боеприпасы закончились, минометы сдали, а солдаты заняли оборону на краю Банного оврага. Бои шли ожесточенные, дивизия несла большие потери. В конце нашего разговора Дмитрий Сысоевич Ершов скажет: «Если вы будете на Мамаевом кургане, то на памятнике павшим, справа, увидите фамилию Котов. Он в моем взводе служил, был до войны пограничником на Дальнем Востоке. В Сталинграде много наших полегло, первый взвод выбило почти полностью».
По воспоминаниям ветеранов, за время боев в Сталинграде через 95-ю стрелковую дивизию прошло около 60 тысяч человек, а когда ее увозили на переформирование, в эшелон погрузили всего около 600 человек…
В ноябре немцы перешли в наступление. Дмитрий Ершов был ранен в правую руку и отправлен в госпиталь. Пролежал полтора месяца, а когда возвращался с другими солдатами на передовую, нарвался на фашистов, которые устроили вылазку в тыл к нашим. Ершов бросил во врага гранату, а сам упал, но неудачно – получил двойной перелом руки. И снова оказался в госпитале.
Вперед, на запад
После лечения Дмитрий Сысоевич попал в 260-й полк 98-й стрелковой дивизии, которая позднее была переименована в 86-ю гвардейскую Краснознаменную Николаевскую. Его назначили командиром взвода минометной батареи.
- На вооружении у нас были 120-миллиметровые минометы, - рассказывает ветеран, - их цепляли к повозкам. А вот орудия на 50 и 82 миллиметра мы на себе таскали, да еще смеялись меж собой, что работаем грузчиками.
И опять ожесточенные бои за освобождение родной земли. При форсировании реки Ершов опять был ранен. Лечился в Одессе.
- Когда немного оклемался, - рассказывает Дмитрий Сысоевич, - начал с товарищами делать вылазки в город. Начальник госпиталя, чтобы ограничить наши «походы», велел отобрать больничные халаты. Но мы нашли выход: набрасывали на себя суконные одеяла и подпоясывались ремнем. Иду как-то в таком наряде, вижу - у машины стоит знакомый капитан. Я к нему, а он меня и е сразу признал. Потом рассмеялся и позвал в нашу дивизию, которая стояла к тому времени на Днепре. Много чего наслушался, когда просил после госпиталя направить меня в родной 260-й полк, но своего добился. Получил назначение на ту же должность, на ту же минометную батарею.
Воевал в Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии. В боях за Будапешт, когда преследовали отступающего противника, подорвался с несколькими бойцами на минах, снова попал в госпиталь в городке Дорок.
- Мне едва ногу не ампутировали, - вспоминает старый солдат, - но я был в сознании и категорически запретил это делать. Хирург ругался, но ногу мне спас. Пока лечился, война закончилась. От знакомого узнал, что мой полк будет возвращаться через Дорок. Пришлось подсуетиться, чтобы меня выписали досрочно.
Встреча с маршалом
Вернулся Дмитрий Ершов в родной стрелковый полк и проследовал сначала в город Ананьев Одесской области, затем – во Флорешты в Молдавии, где и служил до 1950 года. В Молдавии наш герой лицом к лицу столкнулся с легендарным маршалом Георгием Жуковым.
- Как сейчас вижу: огибаем мы с майором Кучеренко угол столовой и сталкиваемся с Георгием Константиновичем, - рассказывает Дмитрий Сысоевич. – Мы ему откозыряли, а когда он прошел вперед, пристроились между ним и группой сопровождения. Перед входом в здание маршал обернулся к офицерам и опять оказался с нами лицом к лицу. Мы снова отдали ему честь. Было это в 1947 году.
В 1950 году Дмитрия Ершова направили служить в советскую группу войск в Польше. Там он задержался на целых девять лет. Ценило его командование не только за деловые качества, но и за… абсолютную трезвость.
- Еще в Сталинграде все бойцы нашего взвода отказались от фронтовых ста граммов, - говорит Дмитрий Сысоевич. – Молодые все были, к выпивке не приученные. И это стало традицией: всю войну у нас был сухой закон. Правда, я и после войны не пил – не было к тому интереса.
Поскольку Дмитрию Сысоевичу довелось побывать в Румынии, Молдавии и Польше, я поинтересовалась, как население в те годы относились к советским солдатам?
- Только румыны проявляли неприязнь, да и то сдержанно, - говорит ветеран. – Спросили в одном селе жителя, где можно воды набрать, он ответил, что не знает. В Молдавии, Венгрии, Польше ни разу с недоброжелательным отношением не сталкивался. Наоборот, все помочь старались, угостить чем-нибудь. Однажды на окраине села машина сломалась, набежали детишки, все звездочки и значки расхватали на память. Страшно смотреть, что сейчас в Польше творится, как там памятники крушат. Не по-людски это…
Расспросила я фронтовика и о воинском быте. Кормили бойцов, по его словам, всегда неплохо. Только в первый день в Сталинграде кухня не поспела переправиться через Волгу, поэтому пришлось минометчикам поужинать одной квашеной капустой, которую местные жители принесли. Но уже на другой день питание наладили. Вообще он не помнит, чтобы голодать приходилось.
И деньги за занимаемую должность командирам платили. Дмитрий Ершов, когда освободили Смоленскую область, где в оккупации оставались его родители, стал слать денежные переводы старикам. В Одессе и в Венгрии, пока в госпитале лечился, снимал деньги в банке, чтобы купить что-нибудь, в кино сходить.
А вот в отпуск за время войны ни разу не съездил, не довелось. Только в 1947 году вырвался ненадолго в родную деревню. Там узнал, что его отца едва не расстреляли по ошибке вместо однофамильца, который служил старостой при немцах. Слава Богу, обошлось.
Дорога домой
Демобилизовался Дмитрий Ершов в 1960 году. Отправился из Польши в Свердловск к любимой девушке, с которой познакомился через однополчанина Валентина Власова. Брак с Евгенией Ильиничной оказался крепким и счастливым. У супругов Ершовых родились два сына. Теперь у обоих - семьи, дети. У Дмитрия Сысоевича есть уже не только внуки, но и правнуки. О своем отце и дедушке заботятся. Но живет он один и по дому все старается делать сам.
- Нельзя человеку распускаться и лениться, - объясняет фронтовик. – Я и со своими подчиненными всегда физподготовкой лично занимался: они кросс бегут, и я с ними. Это и здоровье, и авторитет укрепляет.
Встретил меня Дмитрий Сысоевич в отличном костюме. Но я попросила его снять ненадолго цивильный пиджак и надеть китель. Не зря попросила. Взгляните на фото – сколько достойных наград у артиллериста-минометчика! Четыре ордена Красной Звезды, два – Отечественной войны, медали, в том числе - «За боевые заслуги». И тут же - нашивки за ранения, ведь победы в Сталинградской битве и в других боях оплачены кровью.
Командиром стрелкового взвода 260-го гвардейского стрелкового полка с 14 марта 1944 года по 22 апреля 1945 года служил известный скульптор, наш земляк Эрнст Неизвестный.
176. Генерал-майор, Герой Советского Союза А.И. Родимцев в окружении своих бойцов-сибиряков 13-й гвардейской дивизии. 1942 г.
177.
178. Советский пулеметный расчет меняет огневую позицию в разбитом доме в Сталинграде. 1942 г.
179. Советские солдаты держат оборону в разбитом доме в Сталинграде. 1942 г.
180. Немецкие солдаты в окружении под Сталинградом.
181. Атака советских солдат на захваченный немецкими войсками разрушенный дом в Сталинграде. 1942 г.
182. Штурмовая группа 13-й гвардейской дивизии проводит очистку домов в Сталинграде, уничтожая солдат противника. 1942 г.
183. Минометчики И.Г. Гончаров и Г.А. Гафатулин ведут огонь по немецким позициям в районе Сталинграда из 120-мм миномета. 1942 г.
184. Советские снайперы выходят на огневую позицию в разрушенном доме в Сталинграде. Январь 1943 г.
185. Командующий 62-й армией Сталинградского фронта генерал-лейтенан т Василий Иванович Чуйков (с палкой) и член военного совета Сталинградского фронта генерал-лейтенан т Кузьма Акимович Гуров (по левую руку Чуйкова) в районе Сталинграда. 1943 г.
186. Пленные немцы на улице Сталинграда.
187. Немецкие пленные идут мимо замерзшего трупа немецкого солдата. Сталинград. 1943 г.
188. Брошенная под Cталинградом немецкая САУ Marder III. 1943 г.
189. Советские связисты прокладывают телефонную линию в районе Сталинграда. 1943 г.
190. Советский офицер осматривает немецкий танк Pz.II Ausf. F, захваченный советскими войсками на хуторе Сухановский. Донской фронт. Декабрь 1942 г.
191. Член Военного совета Н.С. Хрущев осматривает трофейный немецкий танк Pz.Kpfw. IV в Сталинграде. 28.12.1942 г.
192. Немецкие артиллеристы перемещают орудие LeIG 18 в бою в Сталинграде. Сентябрь 1942 г.
193. Железнодорожные платформы с советскими авиабомбами, найденными немцами во дворе одного из разрушенных заводов Сталинграда. Ноябрь 1942 г.
194. Труп немецкого солдата у указателей направлений под Сталинградом. Февраль 1943 г.
195. Разбитый немецкий истребитель Мессершмитт Bf.109 под Сталинградом. 1943 г.
196. Трофейная немецкая авиатехника под Сталинградом и... самовар. 1943 г.
197. Румынские военнопленные, взятые в плен в районе станицы Распопинской под городом Калачом. 24 ноября 1942 года войска Юго-Западного фронта, разгромив окруженные там румынские войска, взяли 30 тысяч пленных и захватили много техники.
198. Советская штурмовая группа перед атакой в Сталинграде. 1942 г.
199. Советские солдаты в бою в Сталинграде. Осень 1942 г.
200. Вереница немецких военнопленных под Сталинградом. Февраль 1943 г.
201. Немецкий солдат чистит свой карабин в коротком перерыве между боями в Сталинграде. Осень 1942 года.
202. Советские солдаты на улице Сталинграда, укрывающиеся под брезентом. Февраль 1943 г.
203. Покрытые инеем тела двух немецких солдат на позиции в районе Сталинграда. 1942 г.
204. Советские авиатехники снимают пулеметы с немецкого истребителя Мессершмитт Bf.109. Сталинград. 1943 г.
205. Немецкая штурмовая группа на развалинах завода в Сталинграде. Конец сентября — начало октября 1942 года.
206. Первые Герои Советского Союза в 16-й Воздушной армии, награжденные 28.01.1943. Слева направо: В.Н. Макаров, И.П. Моторный и З.В. Семенюк. Все они служили в 512-м истребительном авиаполку.
207. Убитые немецкие солдаты в районе Сталинграда, зима 1942—1943 гг.
208. Девушка-санинстр уктор сопровождает раненого солдата в Сталинграде. 1942 г.
209. Советский солдаты в бою среди разрушенных зданий в Сталинграде. 1942 г.
210. Советские войска в бою в Сталинграде. Январь 1943 г.
211. Убитые солдаты 4-й румынской армии возле озера Бармацак, район Сталинграда. 20.11.1942 г.
212. Командный пункт 178-го артиллерийского полка (45-ая стрелковая дивизия) майора Ростовцева в подвале калибровочного цеха завода «Красный Октябрь». Декабрь 1942 г.
213. Захваченный в исправном состоянии немецкий танк Pz.Kpfw. IV. Територия Сталинградского тракторного завода. 01.02.1943 г.
214. Отступление немецких частей группы армий «Дон» после неудачной попытки деблокации Сталинграда. Январь 1943 г.
215. Сталинград после окончания Сталинградской битвы. Остов сбитого немецкого бомбардировщика He-111 из бомбардировочной группы KG.55 «Greif» (грифон на эмблеме). 1943 г.
216. Генерал-фельдмар шал Фридрих Паулюс (слева), командующий окруженной в Сталинграде 6-й армии Вермахта, начальник его штаба генерал-лейтенан т Артур Шмидт (Arthur Schmidt) и его адьютант Вильгельм Адам (Wilhelm Adam) после сдачи в плен. Сталинград, Бекетовка, штаб советской 64-й армии. 31.01.1943 г.
217. Бой в одном из цехов завода «Красный Октябрь». Декабрь 1942 г.
218. Принятие присяги у знамени маршевым пополнением в 39-ой гвардейской стрелковой дивизии на берегу Волги, позади завода «Красный Октябрь». Слева стоит командующий 62-й армией генерал-лейтенан т В.И. Чуйков (39-я дивизия входила в состав 62-й армии), знамя держит командир дивизии генерал-майор С.С. Гурьев. Декабрь 1942 г.
219. Орудийный расчет сержната А.Г. Серова (45-я стрелковая дивизия) в одном из цехов завода «Красный Октябрь» в Сталинграде. Декабрь 1942 г.
220. Командующий 65-й армией Донского фронта генерал-лейтенан т П.И. Батов с офицерами в районе Сталинграда. Зима 1942/43 годов.
221. Прифронтовая дорога у поселка Городище в районе Сталинграда, брошенный бронеавтомобиль и погибший немецкий солдат.
222. Эвакуация раненых советских солдат. Завод «Баррикады», Сталинград. Декабрь 1942 г.
223. Пленные немцы из состава 11-го пехотного корпуса генерал-полковни ка Карла Штрекера, сдавшиеся в плен 2 февраля 1943 года. Район Сталинградского тракторного завода. 02.02.1943 г.
224. Немецкий транспортный самолет Ju-52, захваченый советскими войсками под Сталинградом. Ноябрь 1942 г.
225. Прогрев двигателей Ju-52 с помощью тепловой пушки на аэродроме Питомник (район Сталинграда). Январь 1943 г.
226. Разведгруппа 39-й гвардейской стрелковой дивизии уходит на боевое задание. Завод «Красный Октябрь». Сталинград. 1943 г.
227. Митинг в освобождённом Сталинграде. Февраль 1943 г.
228. Расчёт советского 14,5- мм противотанкового ружья Дегтярёва ПТРД-41 в районе Сталинграда. 1943 г.
229. Обер-лейтенант, кавалер Рыцарского креста Георг Шентке (Georg Schentke) из JG 3 «UDET», со своим самолетом Bf109G на аэродроме Питомник, Сталинград. Сентябрь 1942 года.
230. Советские пехотинцы утоляют жажду в деревне в районе Сталинграда. Зима 1942-43гг.
231. Немецкая штурмовая группа в Сталинграде получает задание.
232. Советский зенитчик в районе Сталинграда. Конец 1942 года.
233. Немецкое 20-мм зенитное орудие Flak 30 на позиции для стрельбы по наземным целям. Декабрь 1942 года, район Сталинграда.
234. Немецкие солдаты, убитые под Сталинградом. Февраль 1943 года.
235. Немецкий дальний разведчик-бомбар дировщик FW 200 «Кондор», захваченный советскими войсками на аэродроме Питомник (район Сталинграда). Январь 1943 г.
236. Стрелки подразделения лейтенанта Рогова ведут бой в районе завода «Баррикады» (Сталинград). Ноябрь 1942 г.
237. Брошенные немецкие САУ, захваченные советскими войсками в Сталинградском котле. 1943 г.
238. Советские саперы расчищают передний край обороны от вражеских мин в районе Сталинграда. Ноябрь 1942 г.
239. Советские войска в зимнем городском бою в Сталинграде. 1942 г.
240. Замёрзшие заживо немцы под Сталинградом.
241. Отделение солдат сержанта Н. Суркова пошло в атаку в районе Сталинграда. Ноябрь-декабрь 1942 г.
Миномёт - артиллерийское орудие, отличающееся отсутствием противооткатных устройств и лафета - их заменяет опорная плита, через которую импульс отдачи передается грунту или самоходному шасси (последнему - у самоходных миномётов).
Перед войной в СССР произошло чрезмерное увлечение миномётами. Военное руководство считало, что лёгкие, недорогие простые в производстве и обслуживании миномёты способны заменить собой другие типы артиллерийского вооружения.
В конце 1939 года был создан простейший тип миномета - 37-мм миномет-лопата минимального калибра.
Смотреть все фото в галерее
В походном положении миномет массой около 1,5 кг представлял собой лопату, рукоятью которой служил ствол. Миномет-лопата мог использоваться для рытья окопов. При стрельбе из миномета лопата выполняла роль опорной плиты. Лопата была сделана из броневой стали.
Представляет собой гибрид малой пехотной лопаты и малокалиберного миномёта. Был разработан в 1938 году М. Г. Дьяконовым. Принят на вооружение РККА в 1939 году. Миномёт состоял из ствола, лопаты (она же являлась опорной плитой) и сошки с пробкой.
Был снят с вооружения по причине недостаточной дальности действенного огня и малой мощности мины.
ТТХ
Калибр — 37 мм
Масса — около 1.5 кг
Длинна ствола — 400мм
Минимальная дальность стрельбы — 60м
Максимальная дальность стрельбы — 250м
Угол горизонтальной наводки: 24?
Угол вертикальной наводки: 15?-90?
Начальная скорость мины — 65-70 м/с
Вес мины, кг — 0,5кг
Расчет — 1 человек
37-мм миномётная мина
Какие-либо прицельные приспособления у миномета отсутствовали, стрельба велась на глаз. Для стрельбы была разработана 37-мм осколочная мина массой около 500 граммов. Мины носились в патронташе.
Зимой 1940 года при использовании 37-мм миномета-лопаты в боях в Финляндии была внезапно обнаружена его крайне низкая эффективность. Дальность полета мины при оптимальном угле возвышения была невелика и не превышала 250 метров, а осколочное действие было слабым, особенно в зимнее время, когда почти все осколки застревали в снегу. Ввиду отсутствия прицельных приспособлений точность стрельбы была крайне низкой, возможен был только «беспокоящий» обстрел противника. Всё это стало причинами негативного отношения к 37-мм миномету в пехотных подразделениях.
В конце 1941 года из-за неудовлетворительной боевой эффективности 37-мм миномёт был снят с производства. Тем не менее, его можно было встретить на передовой до 1943 года. По воспоминаниям фронтовиков, его относительно успешно применяли в условиях стабильной линии фронта после пристрелки ориентиров.
50-мм ротный миномёт РМ-38 образца 1938г.
Разработка 50-мм ротного миномёта была начата в 1936 году. На вооружение РККА миномет был принят в 1938 году. До начала Великой Отечественной войны было произведено 24,2 тыс. штук.
Стрельба производилась лишь при двух углах возвышения: 45 град. или 75 град. Регулировка по дальности производилась газовым краном, находящимся в казенной части ствола и выпускающим часть газов наружу, тем самым уменьшая давление в стволе.
ТТХ
Калибр — 50мм
Масса — около 12.1кг
Длинна ствола — 553мм
Угол горизонтальной наводки: 6 град.
Угол вертикальной наводки: 45 и 75 град.
Вес мины, кг — 0,85кг
50-мм ротный миномёт РМ-40 образца 1940г.
Модификация миномета образца 1938 года. Была уменьшена длина и упрощена конструкция дистанционного крана, в результате уменьшилась длина тела миномета с сохранением длины канала ствола. Плита миномета глубокой штамповки имела козырек от газов, выходящих через дистанционный кран, что предотвращало ожоги расчета.
ТТХ
Калибр — 50мм
Масса — около 13кг
Скорострельность — 32 выстр/мин
Минимальная дальность стрельбы — 100м
Максимальная дальность стрельбы — 800м
Угол горизонтальной наводки: 6?
Угол вертикальной наводки: 45? и 75?
Начальная скорость мины: — 96м/с
Вес мины, кг — 0,85кг
50-мм миномет РМ-41 Шамарина образца 1941г.
50-мм ротный миномет обр. 1941 г. был создан в СКБ под руководством конструктора В. Н. Шамарина. Миномет Шамарина собран по так называемой ‘глухой схеме’ (т. е. когда все части миномета смонтированы на опорной плите) и снабжен дистанционным краном с отводом газов вверх.
ТТХ
Калибр — 50мм
Масса — 10кг
Скорострельность — 30 выстр/мин
Максимальная дальность стрельбы — 800м
Угол горизонтальной наводки: 16?
Угол вертикальной наводки: 50? и 75?
Начальная скорость мины: — 97м/с
Вес мины, кг — 0,85кг
Вес взрывчатого вещества — 90грамм
82-мм батальонный миномёт обр. 1936 года
ТТХ:
Масса, кг: 56
Длина ствола, мм: 1220
Калибр, мм: 82
Противооткатное устройство: опорная плита
Угол возвышения: +45..+85
Угол поворота: -3..+3 -30..+30
Скорострельность, выстрелов/мин: до 30
Начальная скорость снаряда, м/с 211 м/с
Прицельная дальность, м: 85…3040
Максимальная дальность, м: 3040
Батальонный миномет выпускался в нескольких модификациях, поскольку в процессе серийного производства (1935-1943 гг.) в конструкцию 82-мм миномётов были внесены многочисленные изменения, направленные на повышение технологичности изготовления и эксплуатационно-боевых качеств:
82-мм батальонный миномёт образца 1936 года (БМ-36) - с опорной плитой прямоугольной формы, масса 67,7 кг;
82-мм батальонный миномёт образца 1937 года (индекс ГАУ 52-М-832Ш; БМ-37) - с круглой опорной плитой, масса 56 кг, трудоёмкость изготовления - 182 станкочаса.
Стоимость одного 82-мм миномёта обр. 1937 г. с вьюками и лотками для мин и комплектом ЗИП в укладочных ящиках в 1939 году составляла 6750 рублей;
82-мм упрощённый миномёт образца 1941 года (индекс ГАУ 52-М-832М; БМ-41) - отличался от обр. 1937 г. наличием отделяемого колесного хода, опорной плитой арочной конструкции (по типу 120-мм миномёта), а также двуногой иной конструкции. Колёса надевались на полуоси ног двуноги и при стрельбе снимались. Масса 52 кг, трудоёмкость изготовления - 86 станкочасов, но в связи с ухудшением тактико-технических характеристик (в ходе эксплуатации были выявлены ухудшение устойчивости и как следствие - ухудшение кучности стрельбы в сравнении с миномётами обр. 1937 года довоенного выпуска) работы по доработке конструкции были продолжены;
82-мм батальонный миномёт образца 1943 года (индекс ГАУ 52-М-832С; БМ-43) - дальнейшая модификация обр. 1941 г. В ходе модернизации была изменена конструкция двуноги, колес и крепления прицела;
120-мм полковой миномёт образца 1938 года.
120-мм полковой миномет был разработан в СКБ-4 на заводе № 7 «Арсенал» им. Фрунзе под руководством Б.И. Шавырина в 1938 году. Он представлял собой гладкоствольную жесткую систему (без противооткатных устройств), сконструированную по схеме «мнимого треугольника». Официально 120-мм полковой миномет был принят на вооружение Красной армии в феврале 1939 года, а его серийное производство началось уже 1 сентября, после испытаний во время советско-японского вооруженного конфликта у реки Халхин-Гол.
Основными элементами конструкции полкового миномета являлись: ствол, двунога-лафет, опорная плита и прицельные приспособления.
120-мм полковые минометы выпускались в годы Великой Отечественной войны на заводах: № 4 им. Ворошилова (г. Красноярск), № 7 «Арсенал» им. Фрунзе (г. Ленинград), № 221 «Баррикады» (г. Сталинград), «Двигатель Революции» (г. Горький) и ряде других.
В 1940 — 1945 годах Красная армия получила 50 751 120-мм полковых минометов всех модификаций.
Годы выпуска – 1940 — 1945
Всего выпущено – 50 751 ед.
Калибр – 120 мм
Масса в боевом положении — 275 кг
Длина ствола – 1860 мм
Расчет — 6 человека
Скорость движения – до 35 км/час
Скорострельность – до 15 выстр/мин
Наибольшая дальность стрельбы — 5900 м
Дальность прямого выстрела – 450 м
Углы обстрела:
по горизонтали 6°
по вертикали +45° +80°
Изобретение миномёта.
Изобретателем миномёта является русский офицер и инженер Л. Н. Гобято, но есть и ряд альтернативных точек зрения.
Например, известный специалист по истории русской и советской артиллерии А. Б. Широкорад полагает, что приоритет изобретения миномёта принадлежит капитану крепостной артиллерии Романову, в 1884 году создавшему фугасную мину с электродистанционным подрывом для стрельбы из мортир 2-х пудового (245,1-мм) калибра образца 1838 года, принятую на вооружение в декабре 1890 года.
Приоритет Л.Н. Гобято ставился под сомнение и в советское время - причем на официальном уровне. Так, Большая Советская Энциклопедия 2-го издания (соответствующий её том был издан в 1954 году) утверждала, что изобретателем миномёта является другой «порт-артурец» - мичма́н (впоследствии - капитан 1-го ранга) С. Н. Власьев. В дореволюционной российской и советской военно-исторической литературе и публицистике назывались также и другие кандидаты на роль автора концепции и конструкции миномёта. Встречаются и утверждения о несостоятельности российского приоритета в изобретении миномётов как такового (поскольку изделия перечисленных изобретателей по современным техническим взглядам миномётами не являются).
Однако стоит отметить, что германский миномёт Рейнского механического и машиностроительного завода Генриха Эрхардта, созданный в 1909 году (именно его - особенно за рубежами России - часто рассматривают, как первый «настоящий» миномёт), «вполне классическим» образцом данного оружия тоже считаться не может. Таким образом, видимо правильно будет считать изобретение миномёта не «единовременным актом инженерного гения», а процессом, в котором на протяжении длительного времени (около 35-ти лет - от начала работ капитана Романова в 1882 году до появления британского миномёта системы капитана Стокса в 1915 году) принимали участие многие изобретатели-конструкторы самых разных стран.
В организационном отношении миномёты и миномётные формирования делятся на отделенные, взводные, ротные, батальонные, полковые, бригадные, дивизионные, корпусные, армейские, фронтовые (в мирное время последние являются окружными) и артиллерии резерва главного командования. Низшей известной тактической единицей для миномётов является миномётчик с лёгким миномётом калибра 37-60 мм в составе пехотного/стрелкового отделения или равного ему формирования специального назначения, высшей - отдельная миномётная бригада трехполкового состава, имевшая в полках по четыре огневых дивизиона (всего по временному штату - поскольку четвёртые огневые дивизионы полков были нештатными - 144 ед. 120-мм миномётов
Советские бойцы ведут огонь из ротного 50-мм миномета на Рогачевском шоссе под Москвой.
Место съемки: Московская область. Время съемки: декабрь 1941
Расчет советского 50-мм ротного миномета обр. 1940 г. во время боев в Сталинграде.
Место съемки: Сталинград. Время съемки: ноябрь 1942.
Расчеты советских 82-мм минометов обр. 1937 г. продвигаются на передовые позиции.
Время съемки: май 1942
Красноармейцы-минометчики переносят 82-мм батальонный миномет образца 1941 года вслед за пехотой.
Советские минометчики готовят к стрельбе 82-мм батальонный миномет образца 1937 года (БМ-37).
Советские солдаты ведут огонь из 82-мм батальонных минометов образца 1941 года (БМ-41) по вражеским позициям.
Минометный расчет 82-мм миномета обр. 1941 г. гвардии старшины А.С. Иванова на огневой позиции.
Место съемки: Невель, Псковская область. Время съемки: январь 1944
Расчет советского 82-мм батальонного миномета обр. 1941 г. (БМ-41) сержанта С.Л. Карас на огневой позиции в Карпатах.
Место съемки: Чехословакия. Время съемки: февраль 1945.
Красноармейцы наводят 120-мм полковой миномет образца 1938 года на позиции противника.
Советские солдаты наводят 120-мм миномет на позицию противника.
Время съемки: ноябрь 1941
Минометные расчеты командиров А. Дурандина и Б. Борисова ведут огонь из 120 мм минометов образца 1938 года (ПМ-38). Ленинградский фронт.
Время съемки: 1941.
Красноармейцы 311-й стрелковой дивизии ведут огонь из 120-мм миномета ПМ-38 образца 1938 года по позициям немецких войск в городе Кириши Ленинградской области.
Место съемки: Ленинградская область. Время съемки: сентябрь-октябрь 1941.
Батарея советских 120-мм полковых минометов образца 1938 года (ПМ-38) ведет огонь по финским опорным пунктам в Выборге.
Место съемки: Выборг, Ленинградская область. Время съемки: 20.06.1944
Советские минометчики меняют позиции под Сталинградом.
Время съемки: 1942
Минометный расчет гвардии старшины С. Лисина ведет огонь по противнику в Кировоградской области
Минометный расчет упрощенного полкового 120-мм миномета обр. 1941 г. гвардии старшины Степана Михайловича Лисина (г. р. 1918) из 42-го гвардейского стрелкового полка 13-й гвардейской стрелковой дивизии ведет огонь по противнику в районе Знаменки Кировоградской области. Состав расчета: Командир - С.М. Лисин, гвардии сержант Петр Константинович Беляев (г. р. 1918), гвардии младший сержант Николай Борисович Фалеев (г. р. 1924), гвардии младший сержант Муллагалей Арслангалиевич Нургалиев (Нургалеев) (1921-1944).
Место съемки: Кировоградская область, Украина. Время съемки: декабрь 1943.
Расчет 120-мм полкового миномета образца 1938 года сержанта Матвеева на огневой позиции.
Время съемки: июль-август 1943
Расчет советского 120-мм полкового миномета минометной батареи комбата Бездетко ведет огонь по врагу.
Место съемки: Сталинградская область. Время съемки: 22.01.1943.
Советские минометчики переносят 82-мм батальонный миномет в Вене. Боец слева несет минометный ствол, а за спиной у правого видна минометная плита.
Подразделение советских минометчиков проезжает перед зданием парламента в Вене на автомобиле повышенной проходимости американского производства Dodge WC-51, буксирующем два 120-мм миномета. На заднем плане грузовик Studebaker US6x4 U-7
Подразделение советских минометчиков проезжает перед зданием парламента в Вене на автомобиле повышенной проходимости американского производства Dodge WC-51, буксирующем два 120-мм миномета.
Место съемки: Вена, Австрия. Время съемки: 14.04.1945.
Расчеты советских 160-мм минометов образца 1943 г. (МТ-13) ведут огонь на улице городского района Берлина Шёнеберг (Berlin-Schöneberg).
Советские минометчики ведут огонь из 120-мм полкового миномета образца 1938 года (ПМ-38) на улице Бреслау.
Место съемки: Бреслау, Германия. Время съемки: 1945
Расчет советского 120-мм полкового миномета образца 1943 года ведет огонь по вражеским позициям у станции метро «Бюловштрассе» (Büllowstraße) в Берлине
Место съемки: Берлин, Германия. Время съемки: апрель 1945.
Советское подразделение минометчиков на марше в Берлине на улице Ам Тирпарк (Am Tierpark) в районе Фридрихсфельде (Friedrichsfelde). 1-й Белорусский фронт.
Начало в №114, 117, 120, 128, 131, 134, 137, 140, 143, 146.
Выверен как часы
В заметке под названием "Многостаночник", присланной в армейскую газету, майор М.Я. Спевак из отдельного минометного дивизиона 124-й стрелковой бригады так описывал боевую работу минометчиков: "Работа наводчика тяжелого миномета требует точности хирурга и быстроты жонглера. За те секунды, пока из телефона по огневой позиции перекатываются короткие фразы команд, нужно успеть несколько раз повернуть рукояти поворотного и подъемного механизмов, подвинтить гайку уравновешивающего механизма, а часто и переставить ноги лафета или повернуть опорную плиту. ...К выстрелу миномет должен быть точен и выверен как часы...
Дело было во время сильного наступления немцев. Огонь приходилось вести почти беспрерывно, причем ствол поворачивался то на юг, то на запад, то на север - враг наступал с трех сторон. Огневая позиция батареи давно уже была засечена немцами, и теперь сюда беспрерывно рикошетировали снаряды, с воем падали мины, гулко барабанил немецкий "ванюша", пикировали "музыканты". Огневая была в дыму. Осколки свистели беспрерывно, воздух был раскален и сух, земля дрожала под ногами..."
Дмитрий Федорович Мальков, военком батареи тяжелых 120-мм минометов, вспоминал, как на огневой позиции капитана Медведева от бомбежки зажигательными бомбами загорелись ящики с минами. Он писал: "К пылающим ящикам с боеприпасами даже подходить было опасно. Взорвись они, ничего живого поблизости не осталось бы. Каждая мина, падающая на головы фрицам, весила 16 килограммов. Каждый такой боеприпас был тогда у нас на вес золота: пищу оставь, а боеприпасы спаси - таков был девиз для нас в Сталинграде. К пылающим ящикам первым бросился Филоненко, за ним другие солдаты. Они стали оттаскивать горящие ящики в стороны, тушить их. За смелость и мужество рядовой Филоненко одним из первых в минометном дивизионе был награжден медалью "За отвагу", а через месяц принят кандидатом в партию".
Как-то случилось, что в районе обороны 4-го стрелкового батальона расчеты 2-й минометной роты весь день отбивались от врага одни. Наша пехота отошла. Комиссар минометного батальона Павел Леонтьевич Рябов вечером вызвал лейтенанта Шацовского: "Наш расчет жив, ведет огонь. Надо обязательно покормить ребят". Ночью Шацовский и повар с термосом пробрались на огневую позицию и увидели: минометчики во главе с сержантом действительно удерживают свои позиции. Рядом - наше разбитое и опрокинутое противотанковое орудие. Весь его расчет погиб. У минометчиков оставались только свои автоматы, ручной пулемет, противотанковое ружье. Немцы до десятка раз пытались захватить эту позицию, но ничего не могли сделать. Сержант и весь его расчет в ту ночь подали заявления о приеме в партию.
Надо сказать, что в частях бригады на правом берегу наряду с 82-мм и некоторым количеством тяжелых 120-мм минометов (большая их часть была в октябре размещена на островах) продолжали активно действовать и минометы калибром 50 мм. В то время уже было решено снять их с вооружения, но в бригаде Горохова с ними не расставались почти до конца ноября 1942-го. В достаточном количестве имелись к ним и боеприпасы. В 3-м стрелковом батальоне комбат Графчиков организовал группу из 18-20 стволов таких минометов. Она успешно участвовала в отражении яростных атак фашистов. Эта "карманная артиллерия" здорово выручала нашу пехоту и наносила огромный урон врагу. Eжедневные неоднократные атаки немцев успешно отражались как минометами более солидных калибров, так и этими 50-мм минометами - ротными "катюшами". Сосредоточенный огонь наших "малюток" был очень эффективен и нагонял страх на вражескую пехоту.
Клятва минометчиков
В заметке красноармейской фронтовой газеты рассказывалось о небольшом боевом эпизоде, характеризовавшем работу минометчиков: ".Утро 4 октября выдалось хмурым и облачным. Кругом свистят пули, разрываются вражеские мины и снаряды. Противник беспрерывно бомбит с воздуха. Начинается атака немцев силой до двух пехотных рот. Минометная батарея изготовилась к ведению огня. Получив добро, минометчики открывают из трех стволов ураганный огонь по наступающей пехоте и ее огневым точкам. Вскоре корректировщик передает: "Вверх летят стволы пулеметов, и после точных разрывов наших мин в наступающих цепях фрицы десятками не поднимаются с земли. Итог боя: расчет сержанта Бронских отлично выполнил задачу. Огневые точки наступающих уничтожены. Пехота поредела и залегла. Eе наступление остановлено. Наши бойцы кричали: "Спасибо, минометчики!"
Поистине ключевую роль в действиях батареи играл ее командир старший лейтенант Николай Андреевич Калошин. По оценкам начальника артиллерии 124-й бригады: А.М. Моцака, в Калошине, в отличие от других артиллерийских командиров, не наблюдалось "той неуловимой плановости в работе и организованности, которая по традиции свойственна командирам артиллерийских частей. Но он следовал примеру работы капитана Чурилова, а последний, будучи более подготовленным в этих вопросах, несомненно, помогал ему. Калошин добился того, что его подразделения стали подготовлены по стрельбе не хуже минометного дивизиона. В обращении с окружающими он был прост, любил пошутить, по пустякам к подчиненным не придирался. В части любили его как хорошего и боевого командира".
А вот что говорил сам Николай Андреевич: "Мы все - командиры и бойцы мин- бата - заранее договорились, чтобы ни один человек без приказа не уходил со своего места, не болтался бы в трудную минуту где попало, чтобы всегда был на месте, иначе - смерть. Это самая трудная минута могла наступить у нас в любое время, и поэтому я только один раз за все время сталинградских боев покидал свое место, когда в штабе бригады получал партбилет и заодно "в тылу" вымылся в бане".
Договоренность минометчиков ни при каких обстоятельствах не сходить с места - иначе смерть - возникла во время обучения. "Я часто еще на формировании беседовал с ними о начале войны, о трудностях отступления, - писал Калошин. - В ходе сражений мы поняли, что самыми страшными являются на войне свой собственный страх, паника и бегство с поля боя. В трудную минуту достаточно нескольких паникеров, чтобы погубить всю оборону. Поэтому мы договорились не допускать появления в наших рядах таких паникеров, а если появятся - убрать их беспощадно с дороги, пока они не заразили этой болезнью других.
В Сталинграде вначале в роте Антонова, затем в других ротах раздались голоса самих минометчиков: "Что бы ни случилось, с места не уйдем, иначе - смерть". Со своей стороны я также поклялся и добавил, что любой боец, заподозривший меня в малодушии, должен положить конец этому".
Окунувшись в войну с первых ее дней и натерпевшись горечи поражений, отходов, бегства, Калошин не понаслышке знал, как трудно удержать людей от паники, которую зачастую провоцировал уход командиров со своих наблюдательных пунктов. Он писал: ".Я начал войну с первых дней, с границы, и испытал на себе гнетущее настроение, когда в трудную минуту не знал и не видел, где находится мой командир. Эта неизвестность, неопределенность толкали меня и других на нехорошие мысли, предположения. И я дал себе слово, что где бы я ни находился, я должен быть на виду для всех подчиненных. Чтобы они видели и знали, что я именно здесь. Я знаю, когда наступает трудная минута, все смотрят на командира.
Как только я занял в Сталинграде свой НП, все минометчики знали и видели, где находится мой НП, где нахожусь я. Eжедневно я давал всем минометчикам знать о себе, о том, что я на НП, по телефону. Звоню и говорю: "Стрельбу корректирует комбат". Или звоню на огневую позицию, и мой голос слышен всем: "Комбат спрашивает, все ли покушали, или как самочувствие, или кто какой сон видел" и т.д.
Я наблюдал, что минометчикам это нравилось. Они волей-неволей посматривали на НП, улыбались и всегда, днем или ночью, знали, что я действительно на своем НП. Они знали, что нас не застанешь врасплох, чувствовали себя увереннее. А когда нужно было спать, спали спокойнее. А просыпаясь, посматривали в сторону НП, откуда периодически ночью для них подсвечивал огонек. А днем посматривали друг на друга в бинокли и приветствовали, помахивая рукой.
Но прежде чем занять свой НП, я ежедневно проверял все ОП, готовность минометчиков к действиям. Когда же мне приходилось руководить огнем роты или батальона, все знали и слышали мои восхищенья, радости или огорченья."
Eсть в воспоминаниях Н.А. Калошина и другие эпизоды, почти лирические: "Находясь на НП днем в часы затишья, я часто и подолгу заглядывался на заволжскую даль, где все было наше, родное, близкое сердцу, советское. Иногда до того размечтаешься, что даже забудешь о войне, об окружении. А когда очнешься, посмотришь на Тракторный завод, вперед на высоты, - кругом развалины, какая-то пустота, запах гари и разлагающихся трупов - война".
По воспоминаниям комиссара минбата Павла Леонтьевича Рябова, "бывали моменты, когда Николай Андреевич не сходил с чердака дома, где был его НП, по суткам и более. С ним всегда был Кильмата (ездовой Кильматов), связист, еще кто-либо из солдат. Кильмата крутил ему цигарки. Связист подавал телефонные трубки, а их было 23! А один связной бегал за горячим крепким чаем и за сухарями. Затем начальник штаба Лепский стал назначать к нему в помощь кого-либо из помощников командиров рот, чтобы дать возможность хотя бы час-другой поспать".
П.Л. Рябов подмечает в своих воспоминаниях о командире его особую манеру разговаривать с людьми: "Говорят, что Калошин много беседовал с солдатами. Не совсем так. Николай Андреевич более пяти слов подряд в то время вообще никому не говорил. С солдатами у него обычно бывали такие диалоги: "Ну как, лады?" Eму в ответ хором или лично: "Лады, товарищ старший лейтенант!" Калошин: "Ну, значит, лады!" И все вокруг сразу становились веселее, увереннее. Эти "лады" действовали на бойцов куда сильнее, чем мои разглагольствования".
Комбат Калошин
Николаю Андреевичу Калошину, командиру батальона минометчиков, от роду шел всего двадцать третий год. Он успел понюхать пороху на фронте. Оказался храбрым, работящим, сообразительным офицером. Потому-то возраст и не стал помехой его назначению командовать отдельной войсковой частью.
Апрель 1942 года. Шло сколачивание частей и подразделений 124-й бригады. Минометный батальон старшего лейтенанта Калошина получил настоящую материальную часть. Командиру приказали поучаствовать в тактических учениях поочередно с каждым стрелковым батальоном: пусть пехота своими глазами поглядит, руками пощупает боевое оружие.
На наблюдательный пункт командира первого стрелкового батальона капитана Цыбулина старший лейтенант Калошин взошел с соблюдением правил маскировки: коновода и ячейку управления оставил в укрытии. Он - ниже среднего роста. Одет в добротно сшитый, отделанный мехом полушубок. На ногах белые бурки, подшитые кожей. Из-под кубанки выбивается залихватский чуб рыжеватых волос. Аккуратные усики, небрежная скороговорка с добавлением "соленостей", игривое похлестывание плетью по голенищу - все это было призвано внушить окружающим, что перед ними не зеленый юнец, а всякое повидавший боевой командир. Eго рыжий жеребец орловской породы - строен, под стать седоку, любящему верховую езду. Капитану Цыбулину представился учтиво, с достоинством. Несколькими фразами сообщил о боевом и численном составе минометчиков батальона, об огневых возможностях.
Командир пулеметной роты стрелкового батальона лейтенант Степан Чупров находится здесь же. Прежде ему не доводилось видеть Калошина. С первого взгляда подумал: рисуется парень, щеголеват на вид.
Закончилась рекогносцировка. Отдан приказ: наступать. Внимание Чупрова снова привлек комбат минометчиков. "В ходе этого учения я присматривался к работе минометчиков, - вспоминал Чупров. - Запомнилось, что Калошин стремился использовать огонь батальона сосредоточенно, по определенным целям, по районам скопления условного противника. Он с вычислителями быстро, привычно работал на планшете, у стереотрубы и буссоли, готовил данные для стрельбы, отдавал команды на открытие огня. Мне понравилась живая и конкретная работа капитана Калошина.
В первых числах августа пришел приказ о назначении меня заместителем командира минометного батальона. Капитан Калошин, комиссар Рябов, начштаба старший лейтенант Лепский встретили и приняли меня радушно. А вот командиры рот - холодно. Они знали меня как пехотинца, а тут явился минометчиком, да еще начальником над ними. Я засел вечерами за повторение минометного дела. Мне хотелось научиться работать по-калошински, управлять минометным огнем в бою. .На десятый день моего пребывания в батальоне был получен приказ на погрузку в железнодорожный эшелон. Решили использовать длительные остановки для тренировок. Выходили с буссолями, планшетами на огневые тренировки по 2-3 раза в день. Привлекался весь офицерский состав. Калошин имел отличную память. Он добивался того, чтобы каждый командир знал подготовку данных на память".
Чтобы лучше подготовиться к отражению атак немцев, Калошин решил пристрелять заранее свой основной и запасный НП, основные и запасные ОП каждой из минометных рот, расположенных на участке обороны бригады, поочередно каждой ротой. Этому Калошин обучил своих командиров рот еще в Рязани.
Все данные были записаны как у командира батальона, так и у каждого командира роты. Кроме того, были пристреляны наиболее вероятные места скопления немцев для атаки и другие рубежи и участки местности, где возможно было появление противника. И эта пристрелка не прошла даром, она пригодилась гороховцам как нельзя лучше. "Eсли не было бы сделано этой пристрелки, - подчеркивал Н.А. Калошин в своих воспоминаниях, - мы бы не выдержали ни одного из тех, позже возникших, критических боев с немцами". Проведенная пристрелка сохранила жизни многим минометчикам, здорово выручала и нашу пехоту.
Не люди, а золото!
"До чего же мы были все дружны! Эта дружба зародилась еще в дни формирования в Башкирии и под Рязанью и скрепилась в Сталинграде", - писал Николай Андреевич. То, что минометчики были "дружны так, что и описать нельзя", получило подтверждение в самые тяжелые для бригады моменты - во второй половине октября и 17 ноября, во время прорыва немцев в Рынке. Будто бы минометчики ничего особенного и не сделали. Они так привыкли делать это "особенное", что перестали замечать. Командиры и бойцы в минометном батальоне были не люди, а золото!
2 ноября 1942 года. К полудню немцы подозрительно усилили артиллерийский и минометный огонь, появилась авиация, наступил сплошной гул самолетов, разрывов бомб и снарядов. В воздух поднялась сплошная стена пыли, кусков земли, обломков. Идут доклады о скоплении немцев на левом фланге батальона и в тылу. Минометчики открыли беглый огонь, но немцы продолжали накапливаться для атаки перед НП и ОП минометного взвода. Нашей пехоты в траншеях не было, и немцы беспрепятственно распространялись по траншеям к огневым позициям минометной роты.
"По докладу чувствую, что взвод не выдержит, - вспоминает Калошин, - отдаю им приказ на отход к ОП минометной роты Антонова, а сам сосредотачиваю огонь всех минометных рот на прикрытие отхода.
Немцы наполовину обошли мой НП и начали забрасывать его гранатами. Ничего не оставалось делать, как сосредоточить огонь всех минрот на свой НП. На немцев и мой НП посыпался град мин, и противник, не выдержав, поспешно начал отход.
В это время Антонов докладывает, что взвод отошел с потерями, но вслед за ним пришли и немцы, которые находились в 40-50 метрах от огневой позиции. По ним не можем вести огонь из минометов. Приказываю укрыть людей и минометы. Сосредотачиваю по позиции Антонова огонь других минрот. Немцы приостановили натиск и прекратили обход роты.
Но теперь нет связи с Антоновым и минротой Юмашева. Посланы четыре связиста для ее восстановления. Все убиты. Связи по-прежнему нет, что может вызвать панику и ненужный отход роты. Приказываю командиру взвода связи Веденееву лично самому и частью его бойцов установить контакт с Антоновым по цепочке - голосом и сигналами свистков. И каждый мой сигнал дублировать голосом. Связисты уползают с НП. Вижу, вот один из них остановился. Даю сигнал - "один свисток". Тот дублирует. Слышно, что и дальше сигнал дублируют. Через некоторое время пришел по цепочке доклад: "Связь с Антоновым установлена - рады".
Так была установлена первоначальная связь с ротой Антонова, и эта цепочка стала одновременно обозначать линию нашей обороны. Чтобы немцы эту линию слышали, мы стали по ней передавать разные сигналы. Так некоторое время мы "стращали" немцев "передним краем" нашей обороны. Одновременно продолжали огнем другой минроты уничтожать немцев, залегших перед нашим НП и ротой Антонова.
Через некоторое время связь с ротами была восстановлена, но нарушена с бригадой. Пришлось доложить комбригу по рации. Последовал его приказ: мне и роте Антонова отойти и занять ОП в центре Спартановки, ближе к оврагу. Я доложил, что днем оторваться от немцев невозможно, если сейчас начнем отход, то будут большие жертвы и немцев приведем с собой. Просил разрешить отход с наступлением темноты и дать роту пехоты для прикрытия нашего отхода. Комбриг просьбу утвердил.
Не давая немцам поднять головы, мы начали готовиться к отходу. Немцы же активизировались, пытались атаковать НП. Но все тем же минометным огнем других наших минрот вновь были прикованы к земле. И продолжали лежать вплоть до самого нашего отхода. На НП прибыло небольшое подкрепление пехотинцев. Eго привел наш бывший начштаба батальона, а теперь бригадный разведчик Георгий Александрович Лепский. Мы были им очень рады. Под покровом темноты мы организованно отошли".
Вот еще один характерный эпизод боевой работы минбата и его командира по воспоминаниям самого Калошина: ".На чердаке развалившегося домика на северной окраине Спартановки наблюдаю за немцами. Кильмата крутит мне самокрутки. Когда "жарко", курю очень много. Отбомбились немецкие самолеты. Им на смену прилетели две "рамы". Вдруг вижу прямо перед собой метрах в 300-400, через железнодорожную насыпь, вдоль обороны стрелковых батальонов, по лощине медленно, с опаской выползают шесть танков с немцами на бортах, а за танками - еще человек 40-60 в пешем порядке. Выглядит как-то неестественно. Обычно атакуют в быстром темпе, а здесь почему-то очень медленно, как на параде. Даже не верится, что это немцы. Удивительно, что по ним никто не ведет огонь - ни стрелки, ни артиллерия.
Место, где появились немцы, было хорошо пристреляно всеми минометными ротами. Я решил уничтожить их минометным огнем, а затем сменить ОП. У нас были приготовлены по 2-4 огневые позиции. На голову врага обрушился огонь всех минометов. Фашисты оказались как в молотилке. Они прекратили движение, спешились, залегли. А танки стали укрываться за развалинами. Один из танков загорелся: мина удачно накрыла его. Я от радости даже закричал "Ура!" Потом загорелся другой танк. Eго, как оказалось, поджег один из командиров минометчиков 50-миллиметровок, которые находились в боевом охранении. Он взял от стрелков ПТР и поджег танк. В темноте два горящих танка освещали всю местность, чем мешали уцелевшим немцам убираться с поля боя. Пользуясь суматохой, боец взвода 50-мм минометов подполз к третьему танку и подорвал его связкой гранат. Оставшиеся танки поздней ночью ушли обратно к себе, утащили и третий, подбитый нами в бою танк.
Полковник Горохов все допытывался потом у военкома Рябова, откуда в минбате взялось такое количество мин? В том бою минометные роты использовали в залпах по врагу 1200 мин, утаенных на "черный день". Такой бой дорогого стоил: он вдохновлял наших бойцов и сильно деморализовал немцев. Наступали теперь фрицы все с большей осторожностью."
16 ноября Павел Леонтьевич Рябов собрался в ночной обход, чтобы поговорить с людьми. Обычно к утру он возвращался на КНП, а тут предупредил командира, что, вероятно, на день останется в минроте Юмашева. Командир не возражал. Рябов ушел. Ночь, судя по стрельбе, была сносной, но темной, а к утру 17 ноября опустился очень плотный туман. Немцы втихую неожиданно набросились на стрелков батальона Ткаленко, и пехота не выдержала. Противник оказался на огневой позиции минроты Юмашева. Но минометчики не растерялись. Началась рукопашная схватка.
"Юмашев, наблюдая рукопашную схватку, тревожился, полагая, что минометчики могут не выдержать, - вспоминал Калошин, - попросил у меня огонь по нему. Огонь других минрот был незамедлительно открыт по роте Юмашева. Eго корректировал сам Юмашев. И немцы не выдержали, начали отходить. К тому времени с включенными фарами подошли немецкие танки, но пехота противника уже не смогла подняться для повторной атаки. Наш минометный огонь сделал свое дело".
Огневые позиции 1-й минометной роты находились у Волги, вблизи овражка, где располагались кухни 2-го стрелкового батальона ОСБ. Командование минометчиками принял на себя Рябов. Послал своего ординарца Анатолия Кошкарева взять противотанковые гранаты, подобраться к танку и подбить его. Тот подполз, удачно бросил гранату. Один из танков завертелся на месте, а два других удрали. Каверин, политрук роты Юмашева, взял в плен двух немцев. "Мы отправили его с ними к Горохову, - вспоминал П.Л. Рябов. - Комбриг обрадовался. Запомнилось, как он говорил: "Не кадры в бригаде, а золото!" - и тут же угостил стопкой водки, приговаривая: "Родной ты мой..."
Калошин, его боевые товарищи никак не считали себя героями. Но как ценили они ту радость совместного одоления врага, которую испытали в Сталинграде! Вот несколько строк из письма Николая Андреевича Калошина бывшему комиссару бригады В.А. Грекову: "Радуюсь всему, что только осталось в памяти, связанной с Вашим именем, нашей бригадой и товарищами по бригаде. Рад за судьбу, которая связала меня с Вами и бригадой. У меня не было более радостных дней, чем дни, связанные с бригадой, Сталинградом и нашим дружным коллективом. До того рад Вам, что даже душу давит... В нашей бригаде и Сталинграде в самое трудное, жаркое время я был принят в партию, и Вы первым поздравили меня. Я был самым искренним и готовым на любой подвиг".
О своем решении вступить в партию комбат Калошин вспоминал так: "Я решил, чтобы придать себе больше силы, вступить в партию, а за мной пошли и другие минометчики. Я стремился отрубить себе путь к малодушию или отступлению. Когда начались бои, на весь минбат было 7-8 членов партии. Потом стало 50 человек".
Спасибо, вам, минометчики! Наряду с пулеметчиками, истребителями танков вы располагались в тылу и на стыках стрелковых рот, создавали глубину и прочность обороны. "Через нас - не пройдут!" В бригаде Горохова все знали: для минометчиков это клятва, которой они оставались верны до победы в Сталинграде.
Продолжение следует.
Северо-западнее Сталинграда бойцы одной нашей части отбили пять контратак немецкой пехоты. В результате боя уничтожено до 200 гитлеровцев, 5 пулеметов и 3 миномета. На другом участке наш разведывательный отряд ночью проник в расположение немцев. В короткой схватке наши бойцы уничтожили до 70 вражеских солдат и офицеров. Взорван склад боеприпасов противника.
В течение 10 октября наши войска вели ожесточенные бои с противником в районе Сталинграда и в районе Моздока. На других фронтах существенных изменений не произошло.
В районе Сталинграда наши войска закреплялись на прежних позициях и вели разведку противника. Артиллеристы и гвардейцы-минометчики произвели несколько огневых налетов по скоплению противника. В результате огня наших батарей подбито и сожжено 15 немецких танков и уничтожено более роты пехоты противника. На одном участке отряд гитлеровцев пытался проникнуть в глубь нашей обороны. Немецко-фашистские мерзавцы, приближаясь к нашим позициям, гнали впереди себя группу советских женщин и детей. Красноармейцы Н-ской части через развалины домов быстро пробрались на соседнюю улицу и, действуя с фланга, истребили фашистских бандитов. Советские женщины и дети были спасены.
Северо-западнее Сталинграда наши войска частью сил вели бои местного значения и улучшили свои позиции. На участке Н-ского соединения немцы пытались атаковать одну нашу часть. Минометным и пулеметным огнем гитлеровцы были отброшены, оставив на поле боя до 300 трупов своих солдат и офицеров. Захвачены трофеи и пленные. На другом участке батальон немецкой пехоты переправился на левый берег реки Дон. Наши части вступили в бой с противником и к исходу дня вышибли переправившихся через реку гитлеровцев. Противник понес значительные потери.
"Правда", 11.10.1942 г.
"МИНОМЕТЧИКИ В БОЯХ ЗА СТАЛИНГРАД"
(От спец. Кор. "Красной звезды")
Несколько суток подряд бой шел среди развалин. Улицы давно потеряли свой прежний вид. Не то чтобы проехать, но даже пройти по ним нельзя было. Изрытая бомбами и снарядами мостовая, попаленные и обгорелые телеграфные столбы и деревья, груды кирпича - все это препятствовало движению. Вместе с тем развалины зданий оказались пригодными для огневых позиций, скрытого накапливания живой силы сторон.
Враг сосредоточивал свои силы на одной из улиц. Перекрестки улиц справа и слева он удерживал в своих руках и огнем пулеметов охранял свои фланги. Через квартал, на другой улице, находились наши войска. Шла редкая ружейная перестрелка. Атак не предпринимали ни наши подразделения, ни вражеские.
Командир минометного взвода младший лейтенант Круглов получил приказ - выбить немцев из-за укрытий, заставить их выйти на незащищенные участки улиц и облегчить этим работу автоматчиков и пулеметчиков. Круглов расположил свои три миномета на огневых позициях позади разрушенных зданий. Вместе с командиром первого расчета сержантом Кореевым и связным красноармейцем Великородным он стал пробираться в сторону противника, чтобы найти наблюдательный пункт. Таким пунктом оказалась крыша сарая. Она держалась лишь на одной стене и двух-трех столбах. Один край ее лежал на земле. Младший лейтенант взобрался по ней вверх и начал подавать команды, которые передавали на огневые позиции сержант Кореев и боец Великородный.
Открыл огонь один миномет. Фашисты пренебрегли его редкой стрельбой. Они оставались по-прежнему на своих местах - среди обломков зданий. Командир взвода приказал повести огонь одновременно из трех минометов. Эффект получился другой. Мины ложились рядом одна с другой и стали поражать вражеских солдат. Немцы начали выскакивать из-за укрытий. Тогда были пущены в ход пулеметы и автоматы. Наши стрелки, автоматчики, пулеметчики и минометчики уложили здесь до сотни гитлеровцев и овладели улицей.
Этот случай группового огня минометов не является типичным для уличных боев. В поле минометчики массируют огонь, нередко накрывают одновременно группу целей. В городе они бьют преимущественно одиночными минометами, прицельным огнем. Даже, усиленная стрельба по площади в населенном пункте не дает нужного результата. Слишком много тут различных укрытий, которые защищают не только от осколков, но и от прямых попаданий.
Минометчики в уличных боях чаще всего стреляют по определенной цели, труднодоступной для других видов оружия. Массированный огонь по площади, как правило, ведется лишь во время вражеских атак на открытых местах, а также по скоплениям противника.
Командир расчета младший сержант Бодин расположил свой миномет у лесопильного завода. Вблизи имелась щель, служившая укрытием во время вражеских атак с воздуха и артиллерийских налетов. Этот миномет оказал большую помощь нашей пехоте. От минометчиков потребовалось поддержать контратаку. Младший сержант Бодин знал, что наиболее прочно немцы засели в небольшом деревянном домике. Именно этот домик он и решил разбить. До цели было 300-400 метров, но она совершенно не наблюдалась с огневой позиции. Выдвинуться же вперед Бодин не мог, так как не имел телефонной связи для передачи команд расчету. Командир расчета решил найти наблюдательный пункт в непосредственной близости от огневой позиции.
В нескольких десятках метров впереди находились разбитые каменные дома. Стена одного из них уцелела до четвертого этажа. Бодин влез на третий этаж и разместился возле окна на железных балках. Видимость отсюда была отличная. Бодин подавал отсюда команды. Расчет разбил деревянный домик, в котором находились немцы, и таким образом расстроил систему их огня. Этим воспользовалась наша пехота, которая атаковала и овладела группой строений.
Повыше располагать наблюдательные пункты и получше маскировать их - вот что особенно важно для минометчиков в уличных боях. Кто побоится подняться на крышу или чердак, примоститься где-либо на балке, на полуразрушенной стене каменного корпуса, тот не увидит противника и не сможет эффективно корректировать стрельбу. Пример правильного выбора наблюдательного пункта показал командир дивизиона тяжелых минометов капитан Саркисьян. В самый напряженный и критический момент боя он смело влез на крышу одного дома, встал за трубу и отсюда корректировал огонь. Этот дом хорошо просматривался со стороны противника, настолько хорошо, что тот не предполагал наличия здесь наблюдательного пункта. Саркисьян рискнул, но этот риск оправдывался обстановкой.
Для правильного использования минометов необходимо наладить снабжение расчетов минами различного действия. Приходилось наблюдать случаи, когда наши минометчики вели огонь по обычным деревянным домам осколочными минами, имевшими взрыватели мгновенного действия. Взрыв происходил, как только мина касалась крыши. Осколки обсыпали дом, но почти не проникали внутрь. В итоге тратилось большое количество боеприпасов, чтобы разрушить сначала крышу, потолок и лишь затем добраться до живой силы противника. Имей эти минометчики пять-десять зажигательных или осколочно-фугасных мин, результат был бы иной. После первого же попадания зажигательного снаряда враг не усидел бы в доме. Тогда его можно было бы бить осколочной миной с взрывателем мгновенного действия. Осколочно-фугасная мина с замедленным взрывателем обеспечивает взрыв не на крыше и чердаке, а в самом центре здания. Поражения в этом случае весьма эффективны.
Бои на улицах, где каждый дом используется как оборонительное укрепление, требуют, прежде всего, осколочно-фугасную мину и зажигательную. Нельзя пренебрегать, конечно, и обыкновенной осколочной. Она тоже может потребоваться в любую минуту, особенно когда враг атакует или же бой ведется на площади, пустыре и малозастроенной окраине.
Л. Высокоостровский
"Красная звезда", 11.10.1942 г.
11 октября 1942
ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ОПЕРАТИВНОЙ СВОДКИ № 284
ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ
на 8.00 11.10.42 г.
Карты: 500 000 и 100 000.
Войска Донского фронта в течение 10 октября частью сил вели наступательные бои местного значения с целью улучшения своих позиций в районах северо-западнее г. Сталинград и в ряде пунктов отбивали атаки мелких групп противника.
Войска Сталинградского фронта 10 октября активных боевых действий не вели и закреплялись на прежних позициях.
На Закавказском фронте в течение 10 октября войска Северной группы частью сил наносили контрудары по частям противника в районе северо-западнее и западнее нп Малгобек (нефтяной); войска Черноморской группы вели бои по уничтожению частей противника, прорвавшихся в районы Маратуки, Котловина, Гунайка и пос. Эриванский.
На остальных фронтах наши войска занимали прежние позиции и в ряде пунктов вели бои местного значения.
9. Войска Воронежского фронта в течение 10.10 занимали прежние позиции, укрепляли их, вели разведку и производили частичную перегруппировку сил. Противник на всем фронте активности не проявлял, ограничиваясь ведением артиллерийско-минометного огня по положению наших войск.
38-я армия обороняла занимаемые позиции, вела артиллерийско-минометную перестрелку и производила частичную перегруппировку сил.
8 кк после ночного марша к утру 10.10 сосредоточен на дневку в районах:
112 кд - Верх. Колыбелька, Трещевка;
55 кд - Колабино, Замятино;
21 кд в 18.30 10.10 выступила из района Вертиловка-Песковатка в новый район.
60-я, 40-я и 6-я армии в течение 10.10 продолжали занимать прежние позиции, укрепляли их и вели разведку.
10. Донской фронт.
