Реформы марии терезии и иосифа 2 кратко. Императрица мария терезия - великий реформатор. Основные направления политики унификации в сфере государственного управления

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное

учреждение высшего профессионального образования

«Комсомольский-на-Амуре государственный

технический университет»

по дисциплине «История»

Символика ритуала «венчания на царство»

Кудрявцева Н.В.

Введение

Заключение

Введение

Сегодня одной из наиважнейших черт нынешнего российского общества является его стремление к самопознанию через историю, через государственные и духовные начала. Это привело к большому интересу истории Отечества, к историческим и современным символам и символике государства. Кроме этого, знакомство с символами власти и символикой государства подводит гражданина к осознанию надобности почитания их как исторических памятников отечественной государственности, так и достояние современной Российской Федерации. Посягательства на государственные символы во всех странах мира воспринимаются как знак неуважения и враждебности к стране, ее народу; влекут за собой ответственность исходя из законодательства страны.

Каждое современное государство имеет знаки власти, её атрибуты и регалии, государственную символику, которая отражает суверенитет государства и являющиеся его основными знаменательными символами (герб, знамя и гимн). К российской правительственной символике относятся и некоторые другие знаки, в этом числе награды, городские гербы. Не менее значительную роль в пору имперской России играли знаки царской власти, и церемониал.

Данную тему рассматривали Жилина Н.В. в своей работе ЅШапка МономахаЅ, Забелин Е.И., в книге ЅДомашний быт русских князей XVI и XVII столетияхЅ. Следующие, кто отметил об истории государства и символики были: Карамзин Н.М., его работа называется ЅИстория государства российскогоЅ, Можейко, И.В. ЅГосударственная символика РоссииЅ, Манько, А.В. ЅРоссийская монархия: символика и атрибутыЅ.

Цель данной работы: рассмотреть символику ритуала венчания на царство.

В соответствии с поставленной целью в работе надо рассмотреть следующие задачи:

Рассмотреть атрибуты и регалии царской власти.

Рассмотреть обряд венчания на царство как символ власти.

Изучить символы монархической власти.

1. Атрибуты и регалии царской власти

Корона, скипетр, держава - это регалии, знаки царской и императорской власти, которые приняты во всех государствах, где такая власть существует. Происхождением своим регалии обязаны, в основном, античному миру. Например, корона ведет начало от венка, который в древнем мире возлагался на голову победителя в состязаниях. Затем он превратился в знак почести, воздаваемой отличившемуся на войне, - военачальнику или должностному лицу, став, таким образом, знаком служебного отличия (императорский венец). Из него и образовалась корона (головной убор), получившая в странах Европы широкое распространение как атрибут власти еще в средневековье.

В отечественной литературе давно существовала версия, что к числу русских царских регалий принадлежит одна из старейших средневековых корон, якобы присланная в дар великому князю Киевскому Владимиру Мономаху византийским императором Константином Мономахом. Вместе с «шапкой Мономаха» от византийского императора будто был прислан и скипетр.

Истоки этого атрибута власти и достоинства европейских монархов лежат также и в античности. Скипетр считался необходимой принадлежностью Зевса (Юпитера) и его супруги Геры (Юноны). Как непременный знак достоинства, скипетр использовался античными правителями и должностными лицами (кроме императоров), например, римскими консулами. Скипетр, как обязательная регалия власти, присутствовал при коронации государей во всей Европе. В ХVI в. он упоминается и в чине венчания русских царей

Известен рассказ англичанина Горсея, очевидца коронации Федора Ивановича сына Ивана Грозного: «На голове царя был драгоценный венец, а в правой руке царский жезл, сделанный из кости однорога, трех футов с половиною длиною, обсаженный дорогими каменьями, который был куплен прежним царем у аугсбургских купцов в 1581 году за семь тысяч фунтов стерлингов». В других источниках сообщается, что венчание на царство Федора Ивановича во всем было подобно «посажению на стол» Ивана Грозного, с той только разницей, что митрополит подал в руки нового царя скипетр. Однако изображение скипетра на печатях этого времени не было принято, как и державы (иначе - «яблока», «яблока державного», «яблока самодержавного», «яблока царского чина», «державы Российского царствия»), хотя в качестве атрибута власти она была известна русским государям с ХVI века. Во время венчания на царство Бориса Годунова 1-го сентября 1598 года патриарх Иов подал царю вместе с обычными регалиями еще и державу.

Венчание на царство родоначальника дома Романовых царя Михаила Федоровича происходило уже по определенно составленному «сценарию», который не менялся до ХVIII века: параллельно с крестом, бармами и царским венцом митрополит (или патриарх) передавал царю в правую руку скипетр, а в левую - державу. При венчании на царство Михаила Федоровича пред тем, как вручить регалии митрополиту, скипетр держал князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой, а державу - князь Дмитрий Михайлович Пожарский.

К жалованной грамоте правителя Богдану Хмельницкому от 27 марта 1654 года приложена литература «небывалого образца»: двуглавый орел с распахнутыми крыльями в правой лапе орла - скипетр, в левой - держава, над главами орла - три короны практически на одной черте, средняя - с крестом. Форма корон единая, западноевропейская. Под орлом - символический образ воссоединения Левобережной Украины с Россией. Печать с аналогичным политипажем употреблялась в Малороссийском Приказе. монархический власть императорский атрибут

Впоследствии Андрусовского перемирия, завершившего Русско-польскую войну 1654-1667 годов и признавшего присоединение к России земель Левобережной Украины, в Русском государстве была «учинена» новейшая большая государственная печать. Она известна тем, что ее церемониальное изображение, внесенное в Полное Собрание законов Российской империи, является и первым постановлением российского законодательства о форме и значении Казенного герба. Уже 4 июня 1667 года в статье приказа, данного переводчику Посольского указа Василию Боушу, который отправлялся с царскими грамотами к курфюрсту Бранденбурга и к герцогу Курляндии, говориться: «Буде ему в Курлянской земле Якубус Князь или ближние его лица, также и в Бранденбурской земле Курфистр или ближние его люди или их приставы учнут говорити, для чего ныне его царского величества в печати над орлом три коруны с прочими изображеньями И Василью им говорити: орел двоеглавый есть герб державы великого государя нашего, его царского величества, над которым три коруны изображенны, знаменающие три великие: Казанское, Астраханское, Сибирское славные царства, покоряющиеся Богохра-нимой и высочайшей его царского величества, милостивейшего нашего государя державе и повелению».

Далее идет описание, которое несколько месяцев спустя объявлялось не только «в окрестные государства», но и российским подданным. 14 декабря 1667 года в именном указе «О титуле царском и о государственной печати» читаем «Описание печати Российского государства: «Орел двоеглавный есть герб державный Великого Государя, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца, Его Царского Величества Российскаго Царствия, на котором три коруны изображены, знаменующия три великия, Казанское, Астраханское, Сибирское, славныя Царства, покаряющияся Богом хранимому и высочайшей Его Царскаго Величества милостивейшаго Государя державе и повелению; на правой стороне орла три грады суть, а по описании в титле, Великия и Малыя и Белыя России, на левой стороне орла три грады своими писаньми образуют Восточных и Западных и Северных; под орлом знак отчича и дедича (отца и деда - Н.С.); на персех (на груди - Н.С.) изображение наследника; в пазнок-тех (в когтях - Н.С.) скипетр и яблоко (держава - Н.С.), собою являют милостивейшаго Государя Его Царскаго Величества Самодержца и Обладателя».

2. Обряд венчания на царство как символ власти

Венчание на Царство (Священное Коронование) русских Государей по определенному церковному обряду было совершено впервые при Великом Князе Московском Иоанне III над внуком его Димитрием, 4 февраля 1498 года. Известно указание летописи на присылку Владимиру Мономаху подарков от византийского Императора, и на этой основе была создана повесть о мономаховом венце и бармах, в которой говорится, что Мономах «венчан бысть тогда в Киеве тем царским венцем и оттоле Боговенчанный Царь нарицашеся в Российском Царствии». Царь Иоанн Васильевич IV Грозный в своей духовной благословлял сына Иоанна Иоанновича «Царством Русским, шапкою Мономаха и всем чином царским, что прислал прародителю нашему Царю и Великому Князю Владимиру Мономаху Царь Константин Мономах из Царьграда». Над преемником Иоанна III Василием III обряд венчания не был совершен; точно так же оставшийся после Василия трехлетний сын Иоанн Васильевич IV не был венчан на Царство, а только благословлен митрополитом. Но когда Иоанн Васильевич IV Грозный достиг 16-летнего возраста, он объявил митрополиту Макарию и боярам о своем решении венчаться «Царским Венцом» на Государство.

В чин венчания Ивана IV впервые вошло Миропомазание, очевидно также взятое из чина венчания византийских Императоров. При венчании Царю подали кроме шапки Мономаха, Животворящего Креста и золотой цепи также «скипетр, чтобы править хоругви Великого Русского царства» (16 января 1547). При венчании Бориса Годунова 1 сентября 1599 в числе знаков царского достоинства впервые появляется яблоко, или держава: «Как это яблоко, приняв в свои руки, держишь, -- говорил Патриарх, -- так держи и все царства, данные тебе от Бога, соблюдая их от врагов непоколебимо». При Алексии Михайловиче начали играть большую роль бармы при венчании, а Феодор Алексиевич надел во время венчания порфиру. Он был последний Царь, короновавшийся мономаховыми регалиями: т. к. за ним последовало коронование сразу двух Царей, то для них сделаны были новые регалии. Императорской короной коронуется впервые супруга Петра I Екатерина I (7 мая 1724). Петр I сам составил чин коронования и придал этой церемонии преимущественно государственный характер. О коронации объявлялось на всех площадях «во всенародное множество» через герольдов с трубачами и литаврами. Древние бармы Петр заменил западной епанчой или мантией из золотого штофа, подбитой белыми горностаями и расшитой орлами; отменено было надевание Мономахова Креста. Вместо шапки Мономаха для Императрицы сделали новую корону по образцу византийских. Все прочие регалии (скипетр, державу) Петр оставил прежние.

Сохранено было также Миропомазание. Из Государей императорской короной первым венчался Петр II 25 февраля 1728 года в Москве. Император Иоанн VI и Петр III коронованы не были. Коронование Павла I происходило одновременно с супругой, причем Павел, подобно Петру I, возложил на Императрицу только венец и епанчу, а скипетр продолжал держать в своей руке. Принимая из рук Императора венец, Императрица преклонила пред ним колена. Особенность коронации Павла (5 апреля 1797 года) состояла еще и в том, что он по окончании обряда прочитал и затем положил на престол в Успенском соборе составленный им и в тот же день обнародованный Закон о Престолонаследии, или «Учреждение об Императорской фамилии». В XIX веке русские Государи, чтобы венчаться на Царство, приезжали из Санкт-Петербурга в Москву и останавливались в Петровском дворце.

В навечерие торжественного дня коронования как в главном Успенском, так и в прочих соборах и церквах по всей Москве отправляли пополудни в четыре часа молебен со звоном, а к вечеру -- всенощное бдение. Цари и члены Императорской фамилии слушали всенощное бдение в храме Спаса за Золотой Решеткой, где читалось и правило к Причащению. В самый день коронования, когда начало торжества возвещалось двадцатью одним выстрелом из пушек, от Успенского собора начинался благовест в большой колокол, потом -- в другие перебором, как обычно бывает для крестного хода. Синодальные члены и преосвященные архиереи с прочим духовенством собирались в соборе и совершали молебствие о многолетнем здравии Его Императорского Величества. По окончании молебна и литургийных часов ожидали в священническом одеянии пришествия Императорской четы. Когда начиналось шествие, звонили во все колокола. При приближении царских регалий к южным дверям соборной церкви все архиереи и прочее духовенство в священническом одеянии выходили из церкви на паперть и воздавали регалиям честь каждением фимиама и кроплением Святой водой. .

Далее обряд венчания на царство приобретал все более торжественный и величественный характер. Процесс венчания проходил уже в нескольких соборах - Благовещенском, Архангельском и церкви Пречистой Богоматери. Но как бы не менялся сам обряд венчания на царство, неизменным оставался его смысл - божественного предначертания власти и сосредоточения всей ее полноты в руках царя, что было свойственно всем средневековым монархам Европы.

3. Символы монархической власти

Корону, скипетр и державу, трон, двузубец - относят с символам монархической власти.

Корона (от латинского слова corona - венец, венок), головной убор, являющийся знаком (символом) монархической власти. Изготовлялись из драгоценных металлов (главным образом золота) и богато украшались драгоценными камнями и жемчугом. Имели различную форму (диадемы, шапки, венцы, обручи с листьями, зубцами и пластинками и т.п.). Есть также папская корона - тиара. Появление относят к государствам Древнего мира (Древний Египет, Древний Рим, Шумер). Были очень распространены в государствах Европы в период развитого феодализма (с XI века). На Руси в качестве короны Великого князя, позднее царя использовалась шапка Мономаха, при императорах - Большая императорская корона. Сейчас, как правило, монархи носят короны лишь в особо торжественных случаях .

Скипетр - древнейший символ власти, щедро изукрашенный самоцветами и увенчанный символической (как правило, гербовой: геральдической лилией, орлом и т.п.) фигурой жезл, выполненный из драгоценных материалов - серебра, золота или слоновой кости; наряду с короной одна из древнейших инсигний самодержавной власти. В русской истории скипетр явился преемником царского посоха - повседневного, а не парадного символа власти царей и великих князей, некогда принимавших эти регалии от крымских татар в знак их вассальной присяги. В состав царских регалий скипетр «из кости однорога трех футов с половиною длиною, обсаженный дорогими каменьями» (сэр Джером Горсей, Записки о Московии XVI, века) вошел в 1584 году при венчании на царство Федора Иоановича. Эта подаваемая в алтаре храма патриархом Всея Руси в руки Помазанника Божия инсигния власти тогда же вошла в царский титул: «Бога в Троице славимого милостию скипетродержателя Российского царствия». В государственный герб России скипетр был включен столетие спустя. Он занял свое ставшее традиционным место в правой лапе двуглавого орла на печати 1667 года царя Алексея Михайловича .

Держава - символ монархической власти (например, в России - золотой шар с короной или крестом). Название произошло от древнерусского "държа" - власть. Державные шары входили в атрибуты власти римских, византийских, германских императоров. В христианскую эпоху держава была увенчана крестом. Держава являлась также знаком отличия императоров Священной Римской империи и английских королей, начиная с Эдуарда Исповедника. Иногда в изобразительном искусстве с державой изображался Христос, как Спаситель Мира или Бог Отец; в одной из вариаций держава находилась не в руках Бога, а под его ногой, символизируя небесный шар. Если скипетр служил символом мужского начала, то держава - женского.

Данную эмблему Россия заимствовала из Польши. Впервые была использована как символ царской власти на церемонии венчания Лжедмитрия I на царство. В России первоначально называлась державным яблоком. Начиная со времен правления российского императора Павла I, представляла собой шар из синего яхонта, осыпанный бриллиантами и увенчанный крестом.

Держава представляет собой увенчанную крестом сферу из драгоценного металла, поверхность которой украшена самоцветами и священной символикой. Державы или державные яблоки (как называли их на Руси), стали постоянными атрибутами власти ряда западноевропейских монархов задолго до венчания на царство Бориса Годунова (1698), однако введение их в обиход русских царей не следует считать безусловным подражанием. Заимствованной могла казаться лишь вещественная часть ритуала, но не его глубинное содержание и символика самого «яблока» .

Иконописным прообразом державы являются зерцала архангелов Михаила и Гавриила - как правило, золотые диски с инициалами Иисуса Христа или поясным изображением Эммануила (Христа Отрока). Такое зерцало, а вслед за ним и державное яблоко, символизирует Царство Небесное, власть над которым принадлежит Иисусу Христу и через обряд миропомазания отчасти «делегируется» православному царю. Тот обязан привести свой народ на последнюю битву с Антихристом и победить его воинство.

Трон (греческое thronos), богато украшенное кресло на специальном возвышении - место монарха во время официальных приемов, торжественных церемоний; символ монархической власти. Испокон веков троны рассматривались как символ королей и богов. Трон служил при коронациях и интронизациях. Древние греки, согласно Гомеру, резервировали дополнительный пустой трон в королевском дворце и в храмах для богов.

Трон воздвигается на возвышении как центр мира между Небом и Землей. Он представляет также чудесным образом рожденного, облик которого изображен на троне и зафиксирован в символическом названии трона, к примеру, драконовый трон, лотосовый трон, львиный трон. Колени Великой Матери как Царицы Небес являются символом трона. Трон предполагает отношения между Богом и человеком или правителем и субъектом. У буддистов Алмазный Трон помещенный у подножия Древа Знания и является вселенским центром, недвижимой точкой, вокруг которой вращается мир, местом вдохновения и просветления. Будда изображается сидящим на Алмазном, Лотосовом или Львином троне. Пустой трон символизирует Будду, черты которого слишком изумительны, чтобы быть - изображенными. Трон Закона - это учение Будды и достижение состояния Будды .

У христиан трон означает епископское и мирское достоинство и правление, власть, подсудность. Трон Бога выполнен из золота. Дева Мария - это Трон Мудрости. У египтян Царица Неба Изида - место сидения и трон, который является коленями Великой Матери-Земли. Трон символизирует также божественность и земное правление фараона. У евреев Трон Бога, изобразивший Изекилю, - Нижний трон как место обитания или дом бога на земле в храме, центр космоса, в то время как Верхний или Небесный Урон располагается в Новом Иерусалиме, его поддерживают четыре существа с лицами льва, быка, орла и человека (тетраморфы).

У индийцев Трон, как и Храм, стоит на священном основании в форме квадрата и присущих этой форме парах противоположностей; в строении трона эти пары представлены порядком и хаосом, знанием и непросвещенностью, правлением и анархией. Положительные качества представлены в виде ножек, как вертикальные, а отрицательные и горизонтальные - в виде подлокотников. Символика Алмазного трона одна и та же для буддизма и индуизма. У иранцев Персидский царский трон - Павлиний трон. У мусульман Трон его был над водами (Коран). Трон, который заключает в себе мир, поддерживается восемью ангелами. У шумеро-семитов это синхронически и власть, и божественное правление царей, а также колени Великой Матери как олицетворение земли.

Двузубец символизировал двусмысленную сущность власти в теократических государствах: ее светскую и духовную сущности. Использовался в качестве эмблемы Хазарского каганата. По-видимому, был заимствован от хазар киевскими князьями. Из летописей известно, что символом князя Святослава Игоревича был двузубец, при Владимире Святославиче трансформировавшийся в трезубец. Вместе с тем двузубец символизировал хтонические силы (хтонические божества - в древнегреческой мифологии - древнейшие, как правило, чудовищные, дисгармонические, змееногие или змееподобные божества: Пифон, Тифон, гекатонхейры, киклопы, гиганты и др.). С двузубцем изображался, в частности, владыка подземного царства Аид .

Таким образом, к символам монархической власти относятся: корона - головной убор монарха; скипетр - преемником царского посоха, символ мужского начала; держава - являлась знаком отличия императоров Священной Римской, также была символом женского начала; трон - место монарха во время официальных приемов; двузубец символизировал двоякую сущность власти в теократических государствах.

Заключение

На основе анализа источников и литературы важно сказать, что с начала процесса формирования одного централизованного государства и монархической власти сначала в Московском государстве, а затем утверждения абсолютной императорской власти в Российской империи. Важную роль и значение начинают играть символы власти и государственная символика, которые помогают нам, более полно изучать политические процессы в обществе.

Начиная с XV веков в государстве, появляются свои регалии и атрибуты власти, что свидетельствовало о возникновении собственных представлений о символах власти. Первыми регалиями и атрибутами государственной верхи считались барма, шапка Мономаха. Попозже появляется эмблема власти, посох, скипетр, держава, трон. Изучая эволюцию символов в России, можно прийти к выводу, что каждый из этих атрибутов являлся значимым в определенный исторический период времени. С самого основания государственная символика олицетворяла образ верховной власти при использовании ее главных внешних признаках - гербе, короны, державы и т. д. Постепенно самими монархами стали выстраиваться сценарии власти, характерные для каждого из них. Первые сценарии власти были еще достаточно плохо разработаны и нашли свое отражение в царских титулах и их изменениях, в понимании образа государя и его власти, их божественное происхождение.

Таким образом, подводя итоги, можно сказать, в утверждении сценариев власти и государственной символике нашли свое отражение вехи русской истории. Сейчас многие символы власти имперского периода после долгих лет забвения были восстановлены как общенациональные символы власти и могущества государства. Двухглавый орел, как и раньше, символизирует всемогущество и неделимость Российского государства.

Список использованных источников

1. Жилина Н.В. Шапка Мономаха. Историко-культурное исследование / Н.В. Жилина. - Москва: Айрис-пресс, 2007. - 320 с.

2. Забелин Е.И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях / Е.И. Забелин. - АСТ Москва, 2006. - 476 с.

3. Карамзин Н.М. История государства Российского / Н.М. Карамзин. - Москва: Калуга, 2007. - 421с.

4. Кондаков И. История русской культуры / И. Кондаков. - М.: НОРМА, 2006. - 456с.

5. Манько А.В. Российская монархия: символика и атрибуты / А.В. Манько. - Москва: Наука, 2008. - 423 с.

6. Пушкарев С.Г. Обзор русской истории / С.Г. Пушкарев. - Ставрополь, 2009. - 315 с.

Подобные документы

Роль императора и императорской власти в Японии на протяжении всей истории страны, их значение на современном этапе. Императорская власть как сакральный символ, неотделимый от истории и культуры страны. Истоки императорской власти: мифология и реальность.

дипломная работа , добавлен 21.04.2014


Характеристика должностных лиц государственной власти в Московском царстве в XV-XVI вв. Период "военного коммунизма" в Советской России. Сущность политики просвещенного абсолютизма, её последствия. Секуляризация в 1764 году. Жалованная грамота дворянству.

контрольная работа , добавлен 21.05.2015


Кризис власти и княжеско-боярская оппозиция. Мощная дворцовая опозиция под предводительством Бориса Годунова. Народное недовольство. Россия в годы смуты. Появление Лжедмитрия, его воцарение на московском престоле. Народное восстание против интервентов.

реферат , добавлен 28.09.2007


Становление королевской власти. Король и его администрация в государстве Меровингов. Завоевания Карла Великого и их влияние на трансформацию королевской власти и государственной системы. Общие и особенные черты королевской власти у франков и англосаксов.

дипломная работа , добавлен 19.02.2015


Государственное управление в государствах XI – XII вв. на территории Казахстана: монгольская эпоха, Казахское ханство. Изменения государственной власти в Казахстане в составе Российской Империи. Ханская власть в условиях колонизации, ее ликвидация.

контрольная работа , добавлен 26.04.2009


Иван Грозный - последний великий правитель династии Рюриковичей. Политика Елены Глинской, венчание на царство Ивана IV. Усиление централизации государства и личной власти царя как результат реформ. Основные направления внешней политики Ивана Грозного.

реферат , добавлен 12.02.2011


Восстановление национальной государственности Болгарии после двухвекового византийского господства. Культурная жизнь страны XIII-XIV вв. Болгарский народ под властью Османской империи и кризис Османского государства. Быт и культура болгар в XV-XVII вв.

курсовая работа , добавлен 06.02.2011


Древние державы и первые города-государства, их расцвет и падение. Правление в государстве, устройство власти. Враги и союзники Месопотамии - важнейшего центра мировой цивилизации и древней городской культуры. Новые народы и царства, их характеристика.

реферат , добавлен 08.05.2014


Соединение партийной власти с властью государственного аппарата в России после революции. Формирование в стране на рубеже 20-30 гг. перехода к партийной власти. Тоталитарная система власти. Борьба в руководстве партии, усиление единоличной власти.

презентация , добавлен 05.12.2013


Исследование общерусской церковной реформы Ивана Грозного и формирования централизованной монархической власти, освещенной церковными полномочиями. Особенности избрания главы православной церкви. Анализ цели и необходимости взаимосвязи царя и патриарха.

В Россию и Западную Европу обряд помазания и венчания на царство, а также вручения императорских регалий перешел из Византийской империи.

Первые русские князья были язычниками, и над ними обряд венчания на царство не совершался. Преемники Святого князя Владимира - Ярослав Мудрый, Изяслав, Всеволод I и Святополк II - хотя и были христианами, но в летописях не упоминается о том, что их вступление на престол сопровождалось коронованием. Сам обряд «посажения на стол» в общих чертах был схож с обрядом византийского венчания, исключая миропомазание. С XIII в., при монгольском иге, поставление русских князей на княжество происходило в Орде. Однако в источниках есть сведения, что одновременно с этим совершался и прежний обряд «посажения на стол». Так, в 1251 г. Александр Невский, пожалованный в великие князья, вернулся из Орды и прибыл во Владимир; митрополит Кирилл встретил его с крестом и святыми иконами у Золотых Ворот и «посадил на стол» Ярослава.

В древнерусской фразеологии выражение «съдъ на столъ» означало княжеское правление. «Стол» - престол, трон князя. «Сидеть на столе» мог только великий князь

Избранного вечем великого князя при въезде его в город встречали крестным ходом. В местном соборе он слушал молебствие, садился на «отчий стол» (престол), и духовны и владыка благословлял его крестом. Начиная с Василия Темного поставление на великое княжение происходило в Московском Успенском соборе.

В 1498 г. состоялось венчание па царство внука Иоанна III - Дмитрия. Как отмечает в своем исследовании О.В. Мареева, «венчание Дмитрия Ивановича, судя по всему, было отнюдь не первым венчанием в русской истории. В некоторых письменных источниках XV начала XVI в. говорится о «царском венце», возлагаемом на великих князей». Великокняжеское венчание Дмитрия Ивановича - это не косвенное упоминание о возложении «царского венца», а первый дошедший до нас письменный официальный документ.

Коронационные регалии символизировали основные идеи верховной власти; слово «венец», происходя от слова «вить» или «соплетать», буквально значит также «соединять». «Посему царский венец служит знамением теснейшаго соединения царя яко главы с народом - знамением утверждения верховной власти его над народом от Господа, во имя коего возлагается на царя царский венец, а также знамением собственных достоинств венчаннаго».

Для ослабления самовластия бояр Иоанн IV решил принять титул царя. Для этого необходимо было церковное благословение и возложение на приемлющего сан царских регалий, принадлежавших греческим царям. 16 января 1547 г. состоялось венчание на царство Иоанна IV. Знаки царского сана - крест Животворящего Древа, бармы и шапка Мономаха - были возложены на Иоанна IV митрополитом. Митрополит возвел Иоанна IV на заранее приготовленное царское место и говорил ему поучение, а затем во время литургии возложил на него золотую цепь Мономаха. В тот же день для митрополита, епископов и знатных людей у царя была устроена трапеза, розданы дары, нищим подавалась милостыня. Таким образом, со времен Иоанна Грозного древний обряд посвящения па царство в России - «посажение на стол» - уступает место новой форме царского венчания «по древнему цареградскому чиноположению». Во всех официальных бумагах московские великие князья стали называться царями.

В коронационном церемониале наряду с другими регалиями использовались троны. «Трон Ивана Грозного», вероятно, был выполнен по заказу в 1547 г. Вся поверхность деревянного трона облицована пластинами резной слоновой кости. Большинство изображений повествует о добродетели, мудрости и храбрости царя Давида. «Сидеть на возвышении - привилегия божества или его земного заместителя (царя). Отсюда сакральность трона (алтаря) как места пребывания высшего символа порядка. Такое возвышение - своего рода пуп земли, та точка, через которую проходит мировая ось, одним из воплощений которой является трон (алтарь, стол, мирровое дерево, гора и другие варианты)».

Вероятно, одним из инициаторов принятия царского титула Иоанном Грозным был митрополит Макарий. К укреплению авторитета государя внутри и за пределами России при помощи нового титула, должно быть, стремились и родственники Иоанна IV Глинские. В марте 1547 г. «государь царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси» вступил в брак с Анастасией, дочерью представителя старинного московского боярского рода Р.Ю.Захарьина. Родственники молодой царицы вскоре заняли видные места в правительстве.

31 мая 1584 г. состоялась коронация Федора Иоанновича. В этот день торжественная процессия во главе с митрополитом, архиепископами, епископами вышла из дворца и направилась к Благовещенскому собору. Потом царь со всей знатью пошли в Собор архангела Михаила, а оттуда - «в церковь Пречистой (Prechista) Богоматери, которая является их кафедральным собором. В центре ее было царское место, которое занимали в подобных же торжественных случаях предки царя. Его одежду сняли и заменили богатейшим и бесценным на рядом. Царя возвели на царское место, его знать стояла вокруг по чинам <...>; митрополит надел корону на голову царя, <...> перед царем помещались все шесть венцов - символы его власти над землями страны, и лорд Борис Федорович стоял по правую руку», - вспоминал Д. Горсей. После того как митрополит благословил нового царя, его свели с царского места, церемониальное шествие направилось к Великим церковным вратам, сопровождаемое криками народа: «Боже, храни царя Федора Ивановича всея Руси».

При венчании на царство в 1584 г. Федора Иоанновича митрополит Дионисий впервые дал в руки царю скипетр, ставший символом верховной царской власти. «Скипетр означает жезл, коим зависящие и подчиненные, как ветви на дереве, охраняются и держатся <...> Посему быть под скипетром значит быть в зависимости, в какой находятся ветви от дерева, дети - от своего родоначальника, верующие - от Спасителя». При больших выходах скипетр несли перед царем стряпчие. Борис Годунов нес скипетр при венчании на царство Федора Иоанновича. Дмитрий Иванович Годунов шествовал с одним из венцов царя. Современники отмечали большое влияние при дворе представителей семьи Годуновых, что нашло свое отражение в их участии в церемонии коронации. В тот день Борис Годунов был возведен в сан конюшего и получил титул ближнего великого боярина и наместника двух царств - Астраханского и Казанского. После краткой речи, произнесенной в палате Думы, царь допустил каждого поцеловать его руку. Затем он перешел на свое царское место за столом. Празднества продолжались целую неделю и завершились так называемой царской пальбой из 170 больших орудий разного калибра в двух милях от города.

За честь быть первым принятым новым царем и вручить ему подарки среди иностранных купцов шли подлинные сражения. Так, Д. Горсей заявил, что скорее допустит, чтобы ему отрезали ноги, чем позволит подданному короля Испании опередить его в поднесении подарков, так как это являлось бы демонстрацией неуважения к английской королеве. Узнав от приближенных о высказываниях Горсея, царь распорядился принять его первым. «Он был допущен поцеловать руку царю, который милостиво принял подарок и обещал из уважения к своей сестре королеве Елизавете быть для английских купцов столь же милостивым, сколь был его отец».

Вскоре после коронации царя Федора Иоанновича по всей стране сместили уличенных во взятках судей, военачальников, наместников. Новым чиновникам было приказано вершить правосудие, не взирая на лица. Для поощрения их деятельности им увеличили годовое жалованье и земельные владения. Налоги, взимающиеся с населения, были уменьшены, а некоторые совсем отменены. Таким образом, произошли серьезные перемены в управлении, причем без потрясений, мирным путем. Подобная политика свидетельствовала о силе Русского государства и вызвала переполох в стане соседей: с визитом в Москву нагрянули из Астрахани Мурат-Гирей, бывший несколько месяцев на крымском престоле; более тысячи польских дворян перешли на службу к русскому царю; свои услуги предлагали черкесы и уроженцы других стран. Гонцы из разных государств наперебой спешили засвидетельствовать свое почтение Федору Иоанновичу.

Борис Годунов венчался на царство 1 сентября 1598 г. с особенной торжественностью, вследствие участия в чине коронования патриарха. Патриарх Иов подал царю кроме обычных регалий державу. Чин венчания был также дополнен новыми молитвами и действиями.

Торжество христианства над миром утверждал крест, венчавший золотой шар державы, олицетворяющий Землю. Первый русский патриарх Иов при венчании на царство Бориса Годунова поднес царю державу со словами: «Сие яблоко - знамение твоего царствования. Как это яблоко держишь в своей руке, так держи все царство, данное тебе от Бога, защищая от врагов непоколебимо».

Во время посольских приемов она лежала на серебряной подставке слева от царя. В тот день некоторым лицам были пожалованы звания конюших, бояр и окольничих; выдано двойное жалованье служилым людям; купцы получили право беспошлинной торговли на два года; земледельцы были освобождены на год от податей; заключенные в темницах получили свободу, а вдовам и сиротам раздали деньги и провиант. Новгородцам разрешена была свободная торговля с Литвой и немцами и пожалована грамота об уничтожении у них откупных кабаков и отмене оброка с их дворов, лавок и других торговых помещений. Сын Бориса Годунова Федор погиб после двухмесячного царствования, не дождавшись венчания.

В день въезда в Москву Дмитрия Самозванца в городе звонили во все колокола. Народ так заполнил улицы, что невозможно было пройти; крыши, стены, ворота, через которые Дмитрий должен был проезжать, были усыпаны людьми, многие из которых плакали от радости. На лобном месте Лжедмитрия встречало духовенство. Бояре преподнесли ему одежду, украшенную драгоценными каменьями. Вскоре после прибытия Самозванца произошли перемены при дворе; дьяки, подьячие, конюшие, ключники, стольники, повара и слуги были удалены и заменены доверенными лицами нового правителя. Приближенным Лжедмитрия были пожалованы высокие должности, большие жалованья. Царь приказывал им одеваться в немецкое платье, отличавшееся особой роскошью.

Из немцев и лифляндцев царь выбрал 300 человек и учредил отряд алебардщиков (200 человек) и конных стрелков (100 человек). Во время выходов Лжедмитрия они находились впереди и сзади него.

Невеста Лжедмитрия Марина Мнишек въехала в Москву 2 мая 1606 г. в окружении свиты, состоявшей более чем из 400 человек. От триумфальных ворот до Кремля ее приветствовали дворяне и боярские дети в нарядных одеждах. Царское венчание Мнишек состоялось в Успенском соборе, после обряда обручения на литургии патриарх надел на царскую невесту мономахову цепь, помазал ее миром и причастил, но держава и скипетр ей не были поданы. По окончании поздравлений совершен был третий обряд - брачное венчание Лжедмитрия с Мариной Мнишек. На следующий день с раннего утра до позднего вечера гремела в Москве музыка и били барабаны.

Василий Иванович Шуйский, воспользовавшись недовольством москвичей (народ был возмущен венчанием на царство иноземки-католички и своеволием прибывших с ней поляков), произвел ночью с 16 на 17 мая переворот и был провозглашен царем. При восшествии на престол Шуйского собор вызвал в Москву патриарха Иова, чтобы он вместе с патриархом Гермогеном освободил народ от клятвы, данной Годунову. Для разрешения от клятвы всенародно с амвона читана была архидиаконом прощальная или разрешительная грамота в неисполнении крестного целования.

Извещая о своем воцарении, Шуйский разослал по городу две «подкрестных записи». В одной из них он целовал крест в том, что не будет предавать смертной казни без суда, слушать ложные доносы, брать в казну имущество жен и детей преступников и будет оберегать людей от насилия. Согласно другой записи, подданные должны были присягать царю, каждый клялся, что «в еде, питье, платье и ни в чем другом лиха никакого не учинит, а кто станет говорить о каком-нибудь лихе против государя, о том доносить последнему или его приближенным, иного царя не искать, с изменниками не сноситься и в другое государство не отъезжать».

1 июня 1606 г. состоялось венчание на царство Шуйского; 6 июня царь разослал грамоту, в которой говорил о намерении Самозванца ввести на Руси римскую веру, перебить бояр, дворян, голов, сотников, стрельцов и «черных людей». Царь оправдывался в своем вступлении на престол, а государство раздирали смуты. 20 июля 1610 г. разослана была по городам грамота о свержении Шуйского с престола и избрания царя «всею землею».

2 мая 1613 г. Михаил Федорович Романов находился в Москве, а на воскресенье, 11 июля была назначена коронация. В период подготовки к торжеству посередине Успенского собора устроили возвышение, от которого к алтарю вели 12 ступеней, обитых алым сукном. На возвышении - чертоге - был поставлен «престол» для царя и рядом стул для митрополита. От последней ступени и до Царских Врат разостлали алое сукно, а по обе стороны находились скамьи для высшего духовенства, украшенные персидскими коврами, бархатом, атласом и т.д.

Накануне торжественного дня в Успенском и других соборах, во всех столичных монастырях и церквах отправлены были всенощные бдения. На рассвете 11 июля начался звон кремлевских колоколов, продолжавшийся до прибытия царя в собор, внесения креста с частью Животворящего Древа и регалий - царской диадемы (бармы), царского венца (шапки), скипетра, державы (яблока) и цепи «аравийского золота». В соборе ожидали митрополит и священнослужители. Когда регалии были размещены на трех аналоях, митрополит Ефрем послал царю известие, что к началу торжества все готово.

Шествие царя в собор из Золотой палаты открывали бояре, затем следовали окольничьи и 10 стольников. Перед царем шел протопоп Кирилл с крестом и святой водой, окропляя ею путь Михаила Федоровича. Справа и слева от царя шли окольничьи, стрелецкие головы и разные чиновники. Замыкали шествие бояре, думные люди, окольничьи, стольники, стряпчие, московские дворяне, дети боярские, дворяне из других городов и т.д.

По вступлении шествия в собор было провозглашено многолетие царю. После молебна митрополит возвел царя на чертожное место, а сам сел на стул по левую руку от царя. Правую сторону от Михаила Федоровича заняли бояре и светские власти, левую - соборные старцы. Остальное духовенство разместилось на скамьях, в направлении от чертожного места до амвона. Спустя небольшое время царь и митрополит встали, и государь обратился к владыке с речью. В ответном слове митрополит, описав смутные времена, освобождение Москвы и само избрание царя, торжественно объявил, что, по праву родства с царем Федором Иоанновичем и согласно всенародному решению, духовенство благословляет Михаила Федоровича «на великия и преславныя государства русского царства и венчает по древнему царскому чину и достоянию».

После возложения креста на царя была прочитана малая эктения и митрополит благословил Михаила Федоровича. Затем митрополит возложил бармы на плечи государя, после молитвы - царский венец на его голову. Взяв Михаила Федоровича за руку, он возвел его на царское место, на чертог, затем благословил царя, поклонился ему и встал слева от царя; тот ответил митрополиту поклоном, слегка приподняв венец. После этого митрополит передал Михаилу Федоровичу скипетр (тот взял его в правую руку, а державу в левую) и произнес речь.

Царь поклонился митрополиту. После благословения духовенства митрополит Ефрем, еще раз благословив царя, взял его за правую руку и посадил на престол, а сам занял место слева на стуле. После эктении протодиакон с амвона возгласил многолетие государю; протоиереи и священники пропели многолетие в алтаре, а затем его повторили певчие на правом и левом клиросах. Духовенство собралось у чертежного места, чтобы поздравить царя. Когда государя поздравили бояре, окольничьи и остальной народ, митрополит обратился к Михаилу Федоровичу с поучительным словом, объясняя важность его сана и обязанностей, этим саном налагаемых. Осенением крестом и молением завершился обряд царского венчания. Во время обедни царь стоял во всех знаках царского достоинства, кроме цепи.

После малого входа, когда архидиакон подносил ему для целования Св. Евангелие, во время чтения Св. Евангелия и во время великого выхода венец на золотом блюде держал Иван Никитич Романов. После великого входа у Царских Врат митрополит возложил на царя золотую цепь, присланную, по преданию, императором Византии Константином Мономахом.

Встав у самых Царских Врат, государь вновь снял с себя венец и передал его И.Н.Романову, скипетр - князю Д.И. Трубецкому, державу - князю Д.М. Пожарскому (по другим источникам - Ф.И. Шереметеву). Архиереи подали митрополиту Святое Миро, и он совершил миропомазание царя. По причащении Святых Тайн государь вновь принял знаки царского сана и возвратился на свое место. После литургии митрополит и духовенство поздравили царя с миропомазанием и принятием Святых Тайн. Михаил Федорович, поблагодарив поздравивших и пригласив их к своей царской трапезе, вышел из собора и направился к Архангельскому собору, сопровождаемый всеми светскими властями, бывшими на торжестве. При выходе из южных дверей собора боярин Ф.И. Мстиславский трижды осыпал царя золотыми и серебряными монетами. В Архангельском соборе государь приложился к мощам Святых Угодников и поклонился гробницам царским и княжеским. По выходе из собора царь снова был трижды осыпан монетами. Из Благовещенского собора Михаил Федорович проследовал в палаты. В это время в Успенском соборе были убраны престол, скамьи и ковры, а сукна и украшения чертожного места разобраны в память царского венчания народом.

В Грановитой палате был устроен пир, на котором присутствовали высшее духовенство и представители светской власти. Всем присутствовавшим было приказано быть «без мест» и запрещено в местнических спорах ссылаться на должности и места, которые каждый занимал в эти дни. Во время обеда Михаил Федорович находился за особым столом, на трапезе ему служил постельничий К.И. Михалков. Наблюдал за царским кушаньем стольник Б.М. Салтыков. За ближайшим к царю столом, предназначенным для высшего духовенства, наблюдал стольник В.М. Бутурлин, а стольник князь Ю. Еншин-Сулешев следил за столом, где разместились бояре, окольничьи, думные люди и т.д. Вино находилось под наблюдением стольника И.Ф. Троекурова, а должность виночерпия исполнял князь А.В.Лобанов-Ростовский.

В тот же день были устроены и обеды для нищих. На следующий день - 12 июля, в день именин царя, - в думные дворяне был пожалован герой освобождения Москвы от поляков Козьма Минин. 13 июля коронационные торжества завершились. В Грановитой палате на царской трапезе впервые присутствовали жены бояр, причем каждая сидела напротив своего мужа.

Как отмечает в своем исследовании О.В. Мареева: «Романовы попытались ввести в обиход парадный убор нового образца, который должен бы символизировать легитимность и незыблемость царской власти <...> С воцарением династии Романовых с их трехъярусными венцами форма царского парадного головного убора вновь обретает символическую нагрузку, связанную с императорскими амбициями представителей правящего дома».

При венчании на царство Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича использовались шапка Мономаха и ее копия - таким образом подчеркивалась преемственность власти Романовых от Рюриковичей. Возведение на престол сыновей Алексея Михайловича происходило в период стрелецких восстаний, когда возникла необходимость возврата к исконному символу царской власти, которым и была шапка Мономаха. Кроме регалий «большой государев наряд» включал в себя парадные облачения и драгоценные изделия, которые использовались во время торжественных церемониалов.

С самого начала царствования Михаила Федоровича, как отмечает М. Мартынова, царь уделял особое внимание созданию новых регалий. Только с его согласия происходила покупка новых материалов и украшений. Дефекты, появившиеся на предметах, исправлялись зачастую в присутствии самого царя. «Большой наряд» хранился в Большой казне, находившейся между Благовещенским и Архангельским соборами. Специальные лица, назначенные царем, хранили предметы «большого государева наряда» в обитых бархатом сундуках, запечатанных особой государевой печатью. Скипетр Михаила Федоровича был, скорее всего, выполнен в Праге.

В конце XVI в. Рудольф II, большой знаток и собиратель художественных произведений, основал в Праге знаменитые придворные мастерские, в которых работали искусные резчики по дереву и ювелиры. Как подчеркивает М. Мартынова, получение Борисом Годуновым регалий от Рудольфа II было подтверждением его в звании «императора или короля».

При одновременном венчании на царство Ивана и Петра Алексеевичей скипетр и державу Михаила Федоровича получил из рук высшего церковного иерарха Иван Алексеевич, как старший брат. Для церемонии венчания на царство Ивана и Петра Алексеевичей в кремлевских мастерских был изготовлен двойной серебряный трон. Для помощи малолетнему Петру в проведении государственных церемоний в спинке правого кресла было вырезано окно, предназначавшееся для царевны Софьи или других наставников.

В течение нескольких лет собирал Петр I справки в византийских летописях о коронационном церемониале. Коронация Екатерины I продумывалась очень тщательно. «Изучение документов позволяет утверждать, что подготовку коронации осуществляла в основном Коллегия иностранных дел, в ведении которой находилось руководство дипломатическими и придворными церемониями». Вероятно также, в подготовке к церемонии участвовали дипломаты: «князь Александр Куракин - министр при дворе французском, Алексей Бестужев - министр при дворе датском, Людовик Ланчинский - министр при дворе венском». По окончании церемонии эти лица были возведены в звание статских советников.

При подготовке коронации использовались описания коронаций во Франции, Швеции, Священной Римской империи, Дании. Были собраны донесения русских дипломатов о коронациях Марии Медичи, Людовика XIV, Людовика XV, цесаря Римского Карла VI в короли Богемии, шведского короля Фридриха I. Но особенно тщательно был изучен чин венчания русских государей, с учетом изменений, происходивших в церемониале в XVII в. Чин венчания стал основой для составления коронационного церемониала.

В ноябре 1723 г. Петр Великий издал манифест, в котором объяснил причины, побудившие его венчать на царство свою супругу. В этом документе он указывал на ее заслуги и ссылался на пример византийских императоров и государей Западной Европы, также венчавших своих супруг. После издания манифеста в Кремле началась подготовка царских помещений, в которых около 20 лет никто не жил. Но в связи с болезнью императора коронацию отложили до весны.

Корона византийской империи, составленная из двух полушарий, символизирующих единство восточной и западной частей Римской империи, стала образцом для создания первой русской короны, выполненной из позолоченного серебра и драгоценных камней, которые впоследствии были перенесены на корону Анны Иоанновны.

Платье и шлейф коронационного туалета Екатерины I были раскроены и вышиты в Берлине - этот город славился шитьем серебряными и золотыми нитями.

В Успенском соборе пол был устлан коврами, в паникадила вставлены золотые свечи, посередине храма поставлены два престола, над которыми возвышался балдахин с черным вышитым орлом. Справа находились места для царевен и герцогинь Мекленбургской и Курляндской, а также для герцога Голштинского. Торжественное шествие в собор, под звон колоколов и звуки полковых оркестров, открывал отряд лейб-гвардии. Затем шли 12 пажей государыни, 4 денщика государя, церемониймейстер с депутатами от провинции и генералитетом, государственный маршал в сопровождении двух герольдов. Далее несли порфиру императрицы, державу, скипетр и корону.

Государь в кафтане небесно-голубого цвета, лично вышитом императрицей серебром, и в шляпе с белым пером следовал за регалиями. За ним шла государыня, которую под руку вел герцог Голштинский. Далее двигались статс-дамы и придворные кавалеры. Шествие замыкал другой отряд лейб-гвардии. Высшее духовенство встречало императорскую чету на паперти собора.

В соборе император возвел супругу на трон, откуда они поклонились собравшимся. Пока император не сел на отведенное ему место, Екатерина отказывалась занять свой трон. Когда императрица произнесла «Символ Веры», а архиерей прочитал молитву, императору поднесли мантию, и он при помощи ассистентов возложил ее на императрицу. Возложив на нее корону и вручив державу, Петр I подвел Екатерину к Царским Вратам для миропомазания. Во время возложения короны, при миропомазании и приобщении гремели залпы из всех орудий, находившихся в городе, и салютовали полки, расположенные на площади.

бора государь вернулся во дворец, а императрица направилась в Архангельский собор. А.Д. Меншиков бросал в это время народу золотые и серебряные жетоны. По окончании молебна императрица в карете направилась в Вознесенский монастырь, откуда вернулась во дворец. Возле кареты ехали верхом генерал Ласси и два герольда, бросавшие в народ золотые и серебряные медали. В тот же день в Грановитой палате был дан обед. Петр I и Екатерина сидели под балдахином у правой стены зала. После первой перемены А.Д.Меншиков раздал присутствовавшим большие золотые медали, а для народа перед дворцом стоял большой жареный бык, по бокам которого били белым и красным вином два фонтана. Обед продолжался около двух часов. Вечером город был иллюминирован. На следующий день императрица принимала поздравления. 10 мая состоялся народный обед и в заключение вечером был устроен фейерверк.

С принятием Петром I императорского титула и с реформированием церкви значительно изменился и обряд венчания на царство. Если раньше главенствующая роль при совершении обряда принадлежала патриарху или митрополиту, то теперь она перешла к самому коронующемуся. До Петра I царские регалии возлагались на царя высшим духовным лицом. Это лицо восседало рядом с царем на чертожном месте и обращалось к царю с поучением.

После уничтожения патриаршества Петр I сам венчал на царство свою супругу, императрицу Екатерину Алексеевну, короной, которую ему подали архиепископы Феодосии и Феофан (17 мая 1724 г.). С этого времени желающих присутствовать на церемонии стали пускать по билетам. Стало невозможным заполнение Кремля и Успенского собора людьми разного звания.

При Петре I было положено начало формированию комплекса государственных регалий, соответствующих новому типу государственного устройства. В число регалий первой коронации были включены корона, скипетр, держава и императорская мантия. В Петровскую эпоху имелись сведения о таких символах, как меч, печать, знамя. Каждая последующая коронация начиналась с изучения предыдущей. С изменением представлений о власти менялся и церемониал. Коронация закрепила новый тип государственного устройства России. При торжественном шествии русских императоров в первопрестольную столицу по обеим сторонам их пути выстраивались шпалерами войска. Торжественный въезд в столицу и сами коронационные торжества приняли характер всенародного праздника: в эти дни не только устраивались народные увеселения, но и различные милости, которые даровались населению.

27 апреля и 18 мая изданы были указы, которыми давалась отсрочка в уплате недоимок денежных сборов, провианта, фуража и казенных долгов.

Петр II торжественно вступил в Москву для коро­нации 4 февраля 1728 г. Это было первое императорское коронационное шествие в Москву, которое направлялось в Кремль из села Всехсвятского, где государь остановился на пути из Петербурга. Шествие открывали и замыкали гренадеры. Император следовал вместе с Остерманом в карете, запряженной восьмеркой лошадей. Генерал-губернатор, знатные горожане и приказные люди встречали императора при въезде в Земляной город, перед Белым городом его ждали магистрат и купечество, а у Успенского собора - духовенство. Во время проезда через ворота палили пушки, а во время шествия по городу звонили все московские колокола.

24 февраля 1728 г. состоялась коронация. Церковный чин венчания был таким же, как над Екатериной I.

Коронация императора Петра II сопровождалась обнародованием высочайшего манифеста, которым слагались недоимки и облегчалась участь осужденных за преступления. В день коронации князья Долгорукий и Трубецкой были произведены в фельдмаршалы, Миниху даровано графское достоинство.

При Елизавете Петровне в церковный обряд были внесены некоторые дополнения. В чиноположение впервые были введены эктения, тропарь, паремии и чтение из стола и Евангелия. В эктению вместе с обычными молитвенными прошениями было включено моление о венчаемом монархе: «О еже благословитися царскому Его венчанию благословением царя царствующих и Господа господствующих». Как видно из приведенного текста, при чтении эктении употреблялся термин «венчание», тогда как в светском обществе этот церемониал назывался коронацией.

Начиная с XVIII в. императорское знамя с изображением двуглавого орла выполнялось из ткани золотого цвета. Всего было изготовлено четыре знамени: в 1742, 1856, 1883 и 1886 гг. Для коронации Елизаветы Петровны было выполнено знамя, на желтом атласном полотне которого изображен «золотом и красками черный двуглавый орел с тремя коронами, держащий в правой лапе золотой скипетр, в левой - державу. На груди орла изображен московский герб на красном поле Св. Георгий Победоносец, сидящий на белом коне и поражающий копьем дракона, вокруг щита цепь ордена св. Андрея Первозванного, по краям полотна расположены каймою гербы царств, княжеств и областей. На верхней кайме написаны гербы Киевский, Владимирский, Новгородский, царства Казанского, Астраханского и Сибирского, герб великих княжеств Смоленского и Псковского; на боковых каймах - гербы Эстляндский, Лифляндский, Карельский, Ольденбургский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский, Нижнего Новгорода, Северских земель, Черниговский, Ярославский и Белозерский; на нижней кайме - Удорский, Обдорский, Кондийский, Иверской земли, Карталинский, Грузинский, Черкасских и Горских земель. Те же гербы повторяются и на другой стороне знамени».

В последующие годы в связи с расширением государства некоторые гербы закрашивались и вместо них писались гербы областей, вошедших в состав империи после 1762 г. Перед коронацией Николая I вместо Владимирского герба был написан герб Херсонеса Таврического, вместо Сибирского - герб княжества Литовского и т.д.

Елизавета Петровна еще до обряда коронации обнародовала манифест, в котором народу даровалось большое количество льгот, в частности сложены были все казенные недоимки с 1719 по 1730 г.; понижен был подушный оклад с помещичьих крестьян, освобождены от наказания, ссылки, штрафов лица, совершившие некоторые не очень серьезные преступления, а также похитившие или растратившие казенные деньги и вещи, если они были несостоятельны; освобождены сосланные на каторгу с предоставлением права вступить в государственную службу; приговоренным к смертной казни последняя была заменена каторгой или ссылкой, согласно степени их вины. В манифесте, изданном императрицей в ознаменование коронования, среди многочисленных милостей первое место занимала отмена смертной казни.

По случаю коронации Екатерины II 13 сентября 1762 г. состоялся торжественный въезд в столицу. Накануне в Москве чистили улицы, чинили мостовые, красили дома и фонари. В городе воздвигли триумфальные ворота с аллегорическими изображениями.

Во время священнодействия Екатерина Великая - первая из царствующих особ - собственноручно надела на себя корону; после миропомазания она через Царские Врата прошла к престолу и там приобщилась Святых Тайн по царскому чину. В тот же день были обнародованы два манифеста. В первом из них было приказано освободить всех каторжных, за исключением убийц и сосланных в бессрочную каторгу, и возвратить их на родину; были отменены смертная казнь и вечная ссылка с публичным наказанием. Вместо этого повелевалось лишать дворян чинов и возможности заниматься государственной службой. Освобождались также содержавшиеся под стражей по раскольничьим, соляным, корчемным делам, прощались вины неисправно исполнявшим свои должности. Вторым манифестом подтверждались права и преимущества, дарованные Елизаветой Петровной русскому войску, и утверждалась комиссия для разбора дел о лицах, незаслуженно исключенных со службы и обойденных чинами и наградами. Участникам пальцигского и франкфуртского сражений было приказано выдать не в зачет полугодовое жалованье. Участники дворцового переворота 1762 г. были удостоены щедрых наград от императрицы.

Подготовка к коронации Павла Петровича проводилась весьма экономно, так как государь, «будучи врагом роскоши и ненужных расходов», приказал конторе церемониальных дел высочайше объявить: «чтобы все придворныя и другая ко двору приезд имеющия дамы являлись в торжественные по случаю коронации праздники в робах из черного бархата, т.е. робный корсет и шлейф бархатные; юбка может быть из богатой или шитой материи. А дамы, опасающияся таковой издержки, властны делать оную из простой материи».

Торжественный въезд в столицу происходил в Вербное воскресенье, 28 марта 1797 г. Император ехал верхом, а императрица - в карете. На всем пути шпалерами были выстроены войска, а для зрителей построены крытые галереи, поставлены пять новых триумфальных арок, а старые украшены живописью. У Иверской часовни к государю подошли два юных воспитанника Троицко-Сергиевской семинарии и прочитали стихи. В Великую субботу, накануне дня коронования, император и его супруга переехали в Кремль.

Павел Петрович, первый из русских царей и императоров, короновался вместе с императрицей, своей супругой. По совершении обряда над особой императора монарх, заняв место на троне и возложив регалии на подушки, подозвал к себе супругу. Когда она подошла и опустилась перед ним на колени, государь снял с себя корону и, прикоснувшись ею к челу императрицы, надел на себя. Затем он возложил на императрицу меньшую корону, цепь ордена Андрея Первозванного, императорскую порфиру.

Первым правительственным актом особой важности был акт о престолонаследии, обнародованный при коронации 5 апреля 1797 г. Вместо прежнего, установленного Петром Великим в 1722 г., порядка произволь­ного назначения наследника престола царствующим лицом устанавливался неизменный порядок перехода престола по прямой нисходящей линии от отца к стар­шему сыну.

Закон о престолонаследии был зачитан Павлом Петровичем в день коронации, затем император вошел в алтарь и положил акт в жертвенник Успенского собора, в серебряный ковчег, на вечное хранение. При возложении на себя царских регалий император «надел поверх мундира древнее царское одеяние - далматик, предназначавшийся только для особ мужского пола. Тем самым Павел I хотел подчеркнуть установленное им правило венчать на царство лишь самодержцев. Коронационная мантия (порфира) была возложена на императора Павла поверх далматика».

В день коронации 109 лицам были отданы имения с населением более 100 000 душ мужского пола и более 600 лиц были награждены чинами и наградами. В таком размере милости не давались никогда ни ранее, ни впоследствии.

15 сентября 1801 г. состоялась коронация Александра Павловича. К огорчению многих современников, награды, дарованные в этот день, не отличались щедростью. Крестьян не было роздано вовсе. Одному из сановников, просившему пожалования имения, Александр I ответил: «Большая часть крестьян в России рабы, считаю лишним распространяться об уничижении человечества и о несчастии подобного состояния. Я дал обет не увеличивать числа их и поэтому взял за правило не раздавать крестьян в собственность».

Из указов, сопровождавших коронацию, отметим указ об уничтожении пытки, а также распоряжение президенту Академии наук о том, чтобы в «С.-Петербургских Ведомостях» не печатались объявления о продаже людей без земли. В армии были восстановлены названия старых полков и возвращена русская униформа. Были отозваны на Родину войска, направленные в Индию. Александр I уничтожил Тайную канцелярию, которая занималась делами, связанными с изменой государю и государству, с оскорблением царского величества. Было освобождено более тысячи заключенных; 12 тысяч человек вновь получили доступ к государственным должностям. Выезд за рубеж стал свободным, были сняты ограничения в области торговли за границей. Дворянство вернуло все свои привилегии.

В коронационные дни был подготовлен проект «Всемилостивейшей грамоты, русскому народу жалуемой», в котором говорилось: «Не менее правилом себе поставляем признать сию истину, что не народы сделаны для государей, а сами государи промыслом Божиим установлены для пользы и благополучия народов, под державою их живущих». Проект являлся попыткой ограничить власть императора; вероятно, это и стало причиной того, что грамота не увидела свет.

В память о коронации была выбита бронзовая медаль; на одной стороне ее было изображение государя, а на обороте - часть колонны с надписью на ней: «Закон», - а вокруг слова: «Залог блаженства всех и каждого».

Церемониал является не только отражением нравственного состояния общества. Это своеобразный пролог будущей политической программы верховной власти.

Во время коронации Николая Павловича ему был преподнесен для целования крест, бывший на Петре I во время Полтавской битвы; этот крест спас его от смерти: пуля, попав в крест, отскочила от него. Таким образом церковь подчеркивала героический дух императора, проявленный во время восстания 14 декабря 1825 г.

Николай Павлович, единственный из русских императоров, короновался дважды: в 1826 г. - в Москве и в 1829 г. - в Варшаве как царь польский. Для этого даже орла в царском скипетре сделали съемным: во время коронации в Варшаве двуглавого «русского» орла заменили одноглавым «польским». Приезд в Москву на коронационные торжества Николая Павловича его брата Константина Павловича, по замечанию Бенкендорфа, «был блестящим всенародным свидетельством о покорности его новому государю. Публика была в восторге, а дипломатический корпус пришел в удивле­ние. Сановники окружали его знаками почтительнейшаго благоговения».

С начала XIX в. мундир лейб-гвардии Преображенского полка, соответствующий чину его владельца, стал официальной коронационной одеждой русских императоров. Преемственность власти символизировал также вензель предшественника на эполетах мундира. На цепи ордена Белого орла, выполненного для коронации Николая I на польский трон, чередовались рисунки шифра «AI», польского орла из белой эмали и российского двуглавого орла из черной эмали.

Коронация Николая I в Варшаве происходила в зале заседаний сената. Корона, скипетр, держава и другие регалии были привезены обер-церемониймейстером из Петербурга. Когда их императорские величества из тронной залы направились в зал для коронования, прозвучал 71 пушечный выстрел. Духовенство, окропив их величеств святою водою, предшествовало им. Николай I сам возложил на свою голову корону; примас подал ему скипетр и державу и трижды возгласил: «Vivat, Rexir aeternum». Затем государь возложил на супругу цепь ордена Белого Орла. В час пополудни император и сопровождавшие его лица направились в собор Святого Иоанна. Примас встретил их величеств в дверях собора, проводил до приготовленного для них места и произнес: «Тебе Бога хвалим». После этого их величества возвратились во дворец.

В собор и из собора императрица шла под величественным балдахином, который несли 16 генералов. Вечером их величества катались по Варшаве в открытом экипаже, любуясь великолепной иллюминацией.

Коронация имеет смысл, если признается божественное происхождение власти. Конституция же предполагает, что источник власти - народ. Польских националистов не устраивало существовавшее в Польше государственное устройство. Император Николай I, в свою очередь, не собирался идти на уступки в решении территориального вопроса - допускать расширение польских границ за счет присоединения новых областей Российской империи.

Французская революция 1830 г. дала импульс польскому восстанию. Польский сейм объявил династию Романовых лишенной польского престола и установил временное революционное правительство. Вся польская армия присоединилась к восставшим. В 1831 г. Варшава была взята штурмом. Конституционная хартия 1815 г. была отменена, как самостоятельная армия - польское войско уничтожено, царство Польское разделено на губернии и подчинено императорскому наместнику.

Таким образом, обряд коронации, не подкрепленный реальными актами о неоспоримости и незыблемости монархической власти, не только не способствовал стабилизации политической обстановки в Польше, напротив, он дал импульс развитию революционной ситуации.

19 августа 1856 г. состоялся торжественный въезд в Москву Александра II. Это событие было подробно описано корреспондентом лондонской «Times»: «Торжество было во всех отношениях величественное и поразительное; богатство огромнаго царства было выставлено напоказ с восточною роскошью, и последняя на этот раз соединилась со вкусом образованного Запада. Вместо тесной сцены зрелище разыгрывалось в древней столице самаго огромнаго государства, какое когда-либо существовало в мире; вместо мишуры и блесток горело чистое золото, серебро и драгоценные камни. Картины были до того разнообразны, что мысль напрасно старалась бы возобновить ряд ощущений, рождавшихся и исчезавших каждую минуту. Вряд ли кто-нибудь из чужестранцев, присутствовавших при этом церемониале, видел что-нибудь подобное. Благоговение и глубокое религиозное чувство монарха и его народа, их видимое смирение пред Богом напоминали собою веру и обряды прошедших веков и разно оттеняли проявление военного могущества военной державы. Великолепие карет и мундиров, ливрей и конских сбруй было достойно римских цесарей или знаменитейших властелинов Востока. Говорят, что коронация стоила России шесть миллионов рублей серебром, или один миллион фунтов стерлингов».

Подробное описание обряда венчания па царство Александра II корреспондент французской газеты «Le Nord» завершает следующими словами: «Надо было видеть это зрелище, чтобы понять его значение; недостаточно было видеть, чтобы описать его. Коронование Балдуина Константинопольского, переданное потомству живописцем на картине, находящейся в Версале, не представляет столь поразительнаго зрелища; воображение не могло найти ничего более величественнаго даже в самыя светлыя минуты творческаго вдохновения».

В ознаменование коронации Александра II было освящено новое государственное знамя. «Государственный герб, писанный красками, бахрома витая из золота, серебра и черного шелка. Голубая лента ордена Андрея Первозванного укреплена вверху бантом, концы ленты украшены с обеих сторон двуглавыми серебряным и позолоченным орлами; от них вверх идут подписи, золотом шитые: на одной ленте: «Съ нами Богъ» и годы начала государства Русского (862 г.) и принятия христианской религии (988 г.); на другой «Съ нами Богъ» и год принятия герба Восточной империи (1497 г.) и титула Всероссийской империи (1721 г.). На банте медальон с серебряным золоченым орлом; от банта на трехцветных шнуpax висят две такие же кисти. На древке серебряное позолоченное яблоко, на нем двуглавый орел, серебряный же, покрытый эмалью».

Среди многочисленных зрителей коронации на Кремлевской площади находились Елена и Михаил Волконские - дети декабриста князя С.Г. Волконского. Знакомясь с родственниками в Москве и Петербурге, молодые люди, воспитанные на каторге, поразили высший свет своими манерами и образованием. В день коронации должно было раздаться царское слово о судьбе сибирских каторжников. Когда в своей квартире на Спиридоновке дети Сергея Григорьевича сидели за обедом, раздался звонок. Курьер из Кремля привез повестку на имя М.С. Волконского с приказом явиться к шефу жандармов князю Долгорукому. На придворном балу в кремлевских залах новый император, обходя приглашенных, остановился перед Еленой Сергеевной. «Я счастлив, - сказал Александр II, - что могу возвратить вашего отца из ссылки, и рад был послать за ним вашего брата».

10 мая 1883 г. состоялся торжественный въезд императора Александра III в Москву. Шествие возглавляли полицмейстер и 12 конных жандармов, по два в ряд. Далее следовали собственный его императорского величества конвой, лейб-эскадрон лейб-гвардии казачьего полка и эскадрон 1-го лейб-драгунского Московского его величества полка. Южные регионы Российской империи делегировали в Москву своих представителей, которые ехали верхом на лошадях по два в ряд впереди депутации московского дворянства.

Первые чины двора и члены Государственного совета находились в четвероместных парадных золоченых каретах, гофмаршал и обер-гофмаршал в открытых фаэтонах. Император ехал верхом вслед за лейб-эскадро-ном кавалергардского его величества полка и лейб-эскадроном лейб-гвардии конного полка. За императором следовали министр императорского двора, военный министр, командующий главной императорской квартирой, генерал-адъютант, генерал-майор свиты его величества и флигель-адъютант, великие князья и прибывшие в Москву принцы иностранных владетельных домов. Великие князья Владимир Александрович и Сергей Александрович и принц Александр Петрович Ольденбургский предпочли находиться в строю. Императрица Мария Федоровна и великая княгиня Ксения Александровна ехали в парадной золоченой карете, запряженной восемью лошадьми, по сторонам шли четыре камер-казака в парадной одежде, позади кареты - шесть камер-пажей верхом, а за ними два конюха, тоже верхом. Замыкали процессию лейб-эскадрон лейб-гвардии гусарского его величества и лейб-эскадрон лейб-гвардии уланского его величества полков.

За организацию шествия отвечали шесть церемониймейстеров, которые ехали по сторонам процессии верхом. С раннего утра все пространство между Петровским дворцом и Кремлем было заполнено тысячами людей. У Триумфальных ворот их императорских величеств встречал генерал-губернатор князь Вл. Долгоруков с адъютантами. При вступлении процессии в Земляной город ее встречали хлебом-солью городской голова Б.Н.Чичерин с гласными Думы и с членами Управ - городской, мещанской и ремесленной; на площади Страстного монастыря императора встретили председатель и члены московской губернской земской Управы; московское дворянство во главе с губернским предводителем графом Л.В. Бобринским ожидало императора напротив генерал-губернаторского дома.

После посещения Успенского собора император проследовал в Архангельский и Благовещенский соборы. У Красного Крыльца Большого Кремлевского дворца их величеств хлебом-солью встретил верховный маршал князь Вл. Долгоруков. Тотчас же был произведен 101 выстрел, и во всех церквах начался звон. Вечером весь город, кроме Кремля, был иллюминирован.

11 мая в Оружейной палате происходила торжественная церемония освящения нового Государственного знамени.

14 мая императорские регалии были торжественно перенесены из Оружейной палаты в Андреевскую тронную залу Кремлевского дворца. В тот же день церемониймейстеры в золоченых каретах ездили оповещать иностранных послов о дне священного коронования.

Утром в день коронации 15 мая 1883 г. московские улицы выглядели необычно. Все лавки были закрыты, нигде не было видно ни экипажей, ни пешеходов. Вся жизнь сосредоточилась в Кремле, где собрались тысячи людей.

Широкий амфитеатр трибун полукругом охватывал площадь от Благовещенского собора до церкви Двенадцати Апостолов. Между Красным крыльцом и Благовещенским собором была устроена трибуна. Народ занимал всю правую сторону соборной площади Кремля. Кроме внутренних трибун была устроена еще одна, наружная трибуна, выходящая на площадь Николаевского дворца. Представители восточных народов занимали большую трибуну напротив Успенского собора. Одетые в яркие национальные костюмы, эти зрители представляли весьма живописную картину.

По окончании обряда коронации их императорские величества проследовали из Успенского собора сначала в Архангельский, а затем в Благовещенский собор. Взойдя на верхнюю площадку Красного крыльца, их величества троекратно поклонились народу.

В Грановитой палате состоялся парадный обед. В промежутках между блюдами императорские артисты и хор исполнили кантату на музыку П.И. Чайковского. По окончании обеда его величество, сойдя с трона, возложил на главу корону и, взяв в руки скипетр и державу, прошествовал с императрицей при пении хором «Слава» в Андреевскую залу. Оставив там все регалии, их величества удалились во внутренние покои.

16 мая их императорские величества принимали поздравления от военных и гражданских чинов и от волостных старшин. Всех представлявшихся было более 2000. Вечером этого дня в Грановитой палате состоялся бал, окончившийся около полуночи.

Император Александр III обратился в Петровском дворце к волостным старшинам со следующими словами: «Следуйте советам к руководству ваших предводителей дворянства и не верьте вздорным и нелепым слухам и толкам о переделах земли, даровых прирезках и т.п. Эти слухи распускаются нашими врагами. Всякая собственность точно так же, как и ваша, должна быть неприкосновенна».

В циркуляре, разосланном представителям России при иностранных державах, император Александр III так определил основную задачу своего царствования: «Государь император посвятил себя прежде всего делу внутренняго государственнаго развития, тесно связанного с успехами гражданственности и с вопросами экономическими и социальными, составляющими ныне предмет особой заботы всех правительств. Внешняя политика его величества будет вполне миролюбивою». В начале царствования императора Александра III с престола было объявлено: «Глас Божий повелевает нам стать бодро на дело правления в уповании на Божественный Промысел, с верою в силу и истину самодержавной власти, которую мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений».

17 и 18 мая император принимал поздравления от военных, гражданских и придворных чинов, а также придворных дам первых четырех классов.

Коронационные торжества закончились 28 мая высочайшим смотром войск, в этот же день их императорские величества отбыли в Петербург.

Продолжая традиции своего отца императора Александра III, Николай II в специальном указе правительствующему Сенату по случаю коронации предписывал вызвать в Москву представителей Российской империи от дворянства, от земства, от городского населения, от казачьих войск, от Великого княжества Финляндского, от областей, находящихся в управлении военного ведомства, от духовенства иноверных исповеданий. Организация вызова поручалась министру внутренних дел, военному министру, министру статс-секретаря Великого княжества Финляндского.

4 апреля 1896 г. в Москву прибыл экстренный поезд Николаевской железной дороги с императорскими регалиями. На вокзале поезд встречали московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович, высшие сановники, военные лица, находящиеся в Москве придворные чины.

При выносе императорских регалий из вагона выстроенная воинская часть держала на караул, барабанщик бил поход, а все присутствовавшие лица отдавали честь. По прибытии процессии с регалиями к Оружейной палате они были встречены заведующим дворцовой частью в Москве, начальником московского дворцового управления. Здесь же был выстроен почетный караул от 1-го лейб-гренадерского Екатеринославского императора Александра III полка.

Приезд их императорских величеств в Петровский дворец состоялся 6 мая 1896 г., в день рождения Николая II. С этого дня начинается череда ежедневных церемониальных торжеств: 9 мая - въезд в Александровский дворец; 10 и 11 мая прием чрезвычайных посланников; 13 мая, в День Святого Духа, - объявление о святом короновании, перенесение императорских регалий, переезд в Кремль; 14 мая состоялось святое коронование, трапеза их императорских величеств в Грановитой палате, иллюминация; 15 мая, в день памяти Святого коронования Александра III, был дан обед для духовенства и особ первых двух классов в Грановитой палате. Завершились торжества 26 мая парадом войск и обедом для представителей московских правительственных и сословных учреждений в Александровском зале Кремлевского дворца. В тот же день император отбыл из Москвы.

Торжества по случаю коронации Николая II были омрачены страшной трагедией.

Со времени Петра Великого коронационные торжества приобретают характер всенародного праздника: выставляется угощение для народа, устраиваются развлечения.

В день коронации Петра II народ угощали вином и жареными быками, начиненными птицей. При Анне Иоанновне народные гулянья ничем не отличались от предыдущих коронаций и сводились к угощению простого люда напитками и яствами.

В один из дней коронационных торжеств Елизаветы Петровны балу в Грановитой палате предшествовало угощение народа. Празднества длились почти месяц и закончились фейерверком.

В день коронации Павла I от Никольских ворот по всей Лубянской площади были расставлены столы и сундуки с жареными быками; фонтаны выбивали красное и белое вино. Столы с угощениями тянулись вдоль Мясницкой улицы до Красных ворот.

Во время коронации Николая I на Девичьем поле в Москве состоялся грандиозный праздник с бесплатным угощением, состоявшим из «пирогов и жареных быков и из белого и красного вина <...> По первому знаку толпа бросилась на столы с остервенением <...> В несколько минут расхватали пироги и мясо, разлили напором массы вино, переломали столы и стулья и потащили домой кто стул, кто просто доску в полной уверенности, что это не грабеж, потому что царем пожаловано народу», - вспоминал М.А. Дмитриев.

Коронация Александра III привлекла более полумиллиона человек.

Во время последних коронационных торжеств на Ходынском поле Москвы властями не были приняты надлежащие меры безопасности. Все поле было изрыто ямами и колодцами, здесь же находился глубокий ров, откуда долгое время брали песок и глину для строительных работ. Некоторые рытвины кое-как прикрыли деревянными настилами, другие оставили открытыми.

Эмалевые, белые с золотом, разноцветно разрисованные кружки были выставлены во многих магазинах напоказ. И многие шли на Ходынку, чтобы добыть эту кружку или какой-либо другой подарок. Народ всю ночь разводил во рву костры, чтобы утром первыми оказаться у будок с дарами. Когда взошло солнце, почти 500 тысяч человек, столпившись на сравнительно небольшом пространстве, пробира

Несмотря на ходынскую катастрофу, коронационные торжества не были отменены. Вечером того же дня состоялся бал у французского посла Монтебелло. Первый контрданс царь танцевал с графиней Монтебелло, а императрица - с французским послом. Многие советовали императору не ездить на бал, отменить празднества, но он не согласился.

Великий князь Николай Михайлович сравнил императора с французскими королями, танцевавшими в Версале и не замечавшими надвигавшейся бури. «Помни, Ники, - закончил он, глядя Николаю II прямо в глаза, - кровь этих пяти тысяч мужчин, женщин и детей останется неизгладимым пятном на твоем царствовании. Ты не в состоянии воскресить мертвых, но ты можешь проявить заботу о их семьях... Не давай повода твоим врагам говорить, что молодой царь пляшет, когда его погибших верноподданных везут в мертвецкую».

Французское посольство несколько месяцев готовилось к этому приему. В день коронации были отменены занятия во французских школах и лицеях, чиновники раньше, чем обычно, отправлены по домам. Париж украшали русские флаги. Французское правительство во главе с президентом Феликсом Фором присутствовало на торжественном богослужении в русском соборе Святого Александра Невского.

Как отмечает в своем исследовании А.Н. Боханов: «Такого открытого выражения дружеских симпатий к России не наблюдалось ни в одной другой стране. И вот теперь что же? Император должен отказаться от посещения приема и этим нанести обиду французским союзникам. Николай II был уверен: за границей этого не поймут, начнутся кривотолки. По соображениям международного престижа он на это не мог пойти».

Иностранные представители внимательно следили за ходом коронационного ритуала, подробно донося своим правительствам о мельчайших деталях его проведения.

Обряд коронации в России XVIII - XIX вв. являлся важным событием общероссийского и международного масштаба.

Дворцовые церемониалы

Понятие «дипломатия» объединяет внешнеполитическую деятельность руководителей государств и высших органов государственной власти. На различных этапах развития общества менялись методы и средства дипломатии.

В XVI в., сбросив монгольское иго, Российское государство стало полноправным членом международного сообщества. «И не было ничего странного в поручении русскому послу Афанасию Нагому, отправившемуся в 1563 году в Крым с дипломатической миссией, «беречь накрепко», чтобы крымский хан ни в коем случае не приложил к грамоте с текстом договора «алого нишана» (то есть красной печати). В те времена цвет печати нередко был важнее содержания документа. «Алый нишан» на договоре превращал его в жалованную грамоту, то есть свидетельствовал не о равноправии договаривающихся сторон, а о признании зависимости одной стороны от другой». Новые задачи внешней политики требовали новых форм ведения переговоров.

Слово «протокол» происходит от греческого «protokollon» («protos» - первый, «kolla» - клеить). В Средние века протокол - это правила оформления документов и ведения архивов. Впоследствии содержание этого понятия расширилось, к дипломатическому протоколу стали относить вопросы церемониала. Согласно определению, которое дает «Дипломатический словарь», дипломатический протокол - это «совокупность общепринятых правил, традиций и условностей, соблюдаемых правительствами, ведомствами иностранных дел, дипломатическими представительствами и официальными лицами в международном общении».

Основы посольского церемониала были заложены в Древней Греции. Послу вручались инструкции по ведению переговоров, написанные на двух карточках или табличках, сложенных пополам. Их называли дипломами. Отсюда появилось слово «дипломатия». Покровителем послов в Древней Греции считался бог Гермес, поэтому древнегреческие послы носили специальные «жезлы Гермеса». Верхушка такого жезла была обвита лавром в знак почета и славы, к ней прикреплялись крылья птицы, указывающие на маневренность и подвижность посланника, и два переплетенных узла - символы его хитроумия.

В Древнем Риме была учреждена коллегия фециалов - жреческая коллегия, в обязанности членов которой входило религиозное освящение войны и заключение мира. Эти обряды совершались под началом двух жре­ов - «святого отца» («pater patratus») и «отца, несущего вербеновую ветвь» («pater verbenarius»).

Заключение мира сопровождалось следующим церемониалом: pater patratus со скипетром Юпитера в руке в сопровождении pater verbenarius, несшего росток священной вербены из сада с Капитолийского холма, приказывал зачитать договор послам другой стороны, проклинал того, кто в будущем осмелится нарушить условия этого договора, а затем совершал жертвоприношение, каменным ножом перерезая горло свинье.

В другие страны Древний Рим направлял посольства из трех - десяти человек, в зависимости от важности события. Каждый из послов получал золотой перстень - знак силы и мощи римского государства и полномочий римского посла. Этот перстень давал право беспошлинного провоза через границу посольского багажа. Римских послов, как правило, сопровождал эскорт кораблей.

Для организации приемов в Риме была создана специальная должность - «магистр церемониала».

В Византии, стремясь подчеркнуть военную мощь империи, обязывали иностранные делегации присутствовать на парадах, во время которых войска, появлявшиеся из одних и уходившие в другие ворота, двигались по кругу, меняя лишь вооружение. Для поднятия престижа главы Византии встреча императора с иноземными госями обставлялась целым рядом обязательных церемоний, например, при приближении делегаций к трону императора ревели золоченные механические львы, а сам императорский трон поднимался.

На Руси заключение договоров с иноземцами также обставлялось целым рядом протокольных формальностей: придворный протопоп после молебна читал «заклинательное письмо о содержании вечного покоя» (положения договора о мире), слова которого повторял за священником великий князь, а позднее - царь. Сам договор - «грамота докончальная» - в это время лежал под Евангелием. По окончании чтения клятвы царь прикладывался к кресту и, взяв «грамоту докончальпую», передавал ее главе делегации государства, с которым заключался договор.

При Иване IV был установлен особый посольский церемониал, который с небольшими изменениями просуществовал в России до конца XVII в. Иван Грозный внимательно следил за тем, чтобы глава делегации при приеме «грамоты докончальной» также присягал «крестным целованием», причем целовал «в самый крест», а не «мимо креста, да и не носом». После такой церемонии договор считался нерушимым «во всех статьях, запятках и точках, безо всякого умаления в целости».

Спустя 12 дней после приезда Ричарда Ченслора в Москву секретарь, ведающий делами иностранцев, сообщал ему, что великий князь желает, чтобы тот явился к нему с грамотами своего короля. «Я был очень доволен этим и тщательно приготовился к приему. Когда великий князь занял свое место, толмач пришел за мною во внешние покои, где сидели 100 или больше дворян, все в роскошном золотом платье; оттуда я прошел в зал совета, где сидел сам великий князь со своею знатью, которая составляла великолепную свиту».

Приближенные царя сидели вдоль стен комнаты, но при этом царь возвышался над ними па позолоченном троне «в длинной одежде, отделанной листовым золотом, в царской короне на голове и с жезлом из золота и хрусталя в правой руке; другой рукой он опирался на ручку кресла». После того как Ченслор поклонился и передал свои грамоты, царь спросил его о здоровье английского короля и затем пригласил к обеду.

Нидерландские послы, посетившие Россию с дипломатической миссией в 1630 - 1631 гг., были встречены за треть мили от Москвы конюшим, который от имени царя передал им «двое царских саней, а свите 17 аргамаков, или персидских лошадей. Пересев в эти сани, мы увидели много сотен всадников, одетых по-туземному самым блестящим образом; это были князья, бояре и другие знатные лица, которые по повелению царя должны были присутствовать при нашем въезде», - вспоминал А.К. Бурх.

Когда послы немного отъехали, у саней остановился царский толмач и попросил их выйти, чтобы выслушать приветствие царя «из уст высланных им сюда больших людей... Большие люди в парчовых кафтанах и в шайках из чернобурых лисиц прежде всего подали каждому из нас руку, а потом старший из них, по имени Федор Иванович Чемоданов, дворянин, бывший прежде воеводою в Сибири, обнажил голову <...> и начал свою речь».

Посольская свита двигалась к городу, окруженная царскими сановниками, при огромном стечении народа, толпившегося на дороге и на улицах. По обе стороны городских улиц строем стояли стрельцы. Послы коронованных особ останавливались в Персидском подворье, где ожидали царской аудиенции. В день приема послов повезли в Кремль между рядами стрельцов, расставленных в полном вооружении по обеим сторонам дороги, окруженной неимоверной толпой народа. «Наконец мы доехали до крыльца того здания, где нам была назначена аудиенция. Здесь мы сошли с саней, и нас провели крытым ходом в сени, которые были наполнены «гостями», то есть придворными русскими купцами в парчовых одеждах и шапках из чернобурых лисиц».

Царь восседал в палате на престоле в узорчатой парчовой одежде, в драгоценной короне, со скипетром в правой руке. По правую сторону восседал патриарх в духовном одеянии и в золотой митре с крестом. По левую сторону от царя находилась золотая пирамида с короной, которая символизировала отсутствующего царевича. «Подле царя стояли рядом четыре стольника. На груди у них крестообразно висели золотые секиры (рынды)». В зале сидели также «важнейшие князья, бояре и дворяне государства» в парчовых одеждах и высоких шапках из чернобурых лисиц. Посольская свита не могла покидать резиденцию без особого разрешения и выходить на улицу и на рынок без сопровождения стрельца или стража.

Торжественные приемы иностранных послов происходили в Грановитой палате. Около 150 стольников подавали гостям напитки и кушанья, число которых доходило до 500.

Послы являлись в Грановитую палату с многочисленными подарками, которые думный дьяк передавал царю. Дарами назывались предметы, подносимые царю послом лично от себя, своей свиты или купцов. Подарки царю от султана или короля носили название любительных поминок. Обычай подношения даров преследовал определенные политические цели. Чем богаче были дары, тем больше рассчитывал посол на успех своей миссии.

В 1811 г. в память заключения мира в Тильзите Наполеон подарил Александру I кофейный, чайный и десертный, так называемый Олимпийский, сервизы. В 1896 г. из Японии был прислан орел из слоновой кости, сидящий на массивном пне японского дерева. Одновременно была подарена ширма с изображением морского прибоя. В том же году из Кореи был прислан деревянный черный шкаф, инкрустированный перламутром. Каждый подарок тщательно оценивался и записывался в специальную книгу. Это было необходимо для того, чтобы знать, на какую сумму послать ответные дары.

Коллекция посольских даров в Оружейной палате самая большая в мире. Здесь представлены дары из Ирана, Турции, Англии, Польши, Голландии, Дании, Австрии, Швеции и других государств.

«Опорой сближения» и «поддержкой благорасположения» назвал дипломатические дары один из историков средневековья.

Чтобы показать богатство Русского государства, подчеркнуть свое могущество, великие князья и цари обставляли дворцовые церемониалы с блеском и великолепием.

Вплоть до 70-х годов XVII в., когда Россия заключила первые договоры о дипломатическом церемониале с Речью Посполитой (1672 г.), Швецией (1674 г.) и Священной Римской империей (1675 г.), нормы посольского обычая жили в устном предании. Отсутствие общепринятых норм протокола создавало поводы для серьезных международных конфликтов. 30 сентября 1661 г. между французским послом д"Эстрада и слугами испанского посла Ваттевиля произошла ссора из-за места в кортеже при встрече шведского посла в Лондоне. Людовик XIV потребовал наказать испанского посла. Испанским послам было приказано уступить дорогу послам Франции. В противном случае Франция грозила открытием военных действий.

За внешними сторонами церемониала скрывались проблемы престижа государства на международной арене. В России порядок аудиенции послов был разработан до мельчайших подробностей при Елизавете Петровне (1744 г.) и носил название «Церемониал для чужестранных Послов при Императорском Всероссийском Дворе». Начинался он с так называемого публичного въезда посла в столицу. Накануне церемониала предпринимались следующие действия. Для сопровождения посла назначался комиссар из знатной фамилии в ранге генерал-аншефа. Обер-церемониймейстер объявлял генералитету, министрам и придворным лицам, в какой день и час состоится въезд посла, «дабы они свои кареты цугами и с ливреею, по их мере, для умножения экипажа и чести Посольской прислали».

Въезд посла в город обставлялся торжественно. Его сопровождал кортеж экипажей петербургской знати. Перед каретой шествовали два скорохода, а также 6, 8, 10 или 12 пеших лакеев. По обе стороны от кареты находилось по одному гайдуку или лакею, пажи размещались на передних ремнях. Если вельможа имел шталмейстера, то последний возглавлял кортеж. Также посылались для въезда посла три парадные кареты императора. Их сопровождали пажи, гайдуки, лакеи, скороходы.

В первую карету, предназначенную для посла, садился комиссар монарха, слева от него - обер-церемониймейстер. Вторая и третья кареты предназначались для секретаря посольства и посольских дворян. В день публичного въезда посол приезжал инкогнито в назначенный ему дом.

Порядок марша был следующим:

«47. - 1) Шесть унтер-офицеров (токмо не от Гвардии) верхами.

Карета обер-церемониймейстера.

Знатных особ кареты порожние <...>

<...> 12 же заводных лошадей, богато убранных.

Третья карета Ея Императорского Величества <...>

Вторая карета Ея Императорского Величества <...>

Двенадцать конюхов Ея Императорского Величества верхами по два рядом.

Гоф-фурьер верхом, за ним четыре скорохода и 24 лакея Ея Императорского Величества <...>

Первенствующая карета Ея Императорского Величества цугом, в которой посол сидит на первом месте <...>

Потом следует дом посольский и кареты его <...>

Затем следует карета императорского комиссара <...>

Четыре унтер-офицера (токмо не от Гвардии) для заключения марша <...>».

Вечером в день публичного въезда к послу посылался церемониймейстер с объявлением дня и часа публичной аудиенции у монарха. Обер-церемониймейстер проверял, соответствует ли правилам церемониала размещение унтер-офицеров гвардии с алебардами и 400 человек гвардейских гренадер с офицерами, которые строились шеренгами по обе стороны от «больших ворот, даже до того места, где будут поставлены галлебардиеры». Когда посольский кортеж подъезжал к воротам императорского дворца, то все участники церемониала сходили с лошадей, покидали карсты и двигались установленным порядком к тому месту, где послу надлежало выйти из императорской карсты.

Во время следования посла гвардия отдает ему честь, а рейтары имеют обнаженные палаши, бьют при том в барабаны аппель или позыв при распущении знамен». Посол проходил через дворцовые апартаменты в сопровождении церемониймейстера (справа) и камер-юнкера (слева) в посольский зал, где некоторое время отдыхал и ожидал приема.

В зале, предназначенном для аудиенции, монарх стоял на императорском престоле. Справа от трона - канцлер и вице-канцлер, сзади на некотором расстоянии - обер-гофмейстерина, статс-дамы, фрейлины и другие дамы; кавалеры занимали места по левую сторону. Войдя в зал и сделав несколько шагов, посол отдавал монарху первый поклон, в центре зала - второй и перед троном - третий. В продолжение своей речи, произнося имя русского императора или своего монарха, он каждый раз кланялся. Затем, вручив государю верительную грамоту, посол представлял своего секретаря и дворян посольства, которые подходили к руке монарха. В завершение представления посол отдавал низкий поклон и двигался к выходу из зала, не поворачиваясь спиной к трону.

В 1827 г. нормы, разработанные в церемониале 1744 г., были дополнены в «Высочайше утвержденных этикетах при Императорском Российском Дворе...». Обо всех публичных церемониях посла извещал Департамент церемониальных дел.

29 октября 1858 г. был издан указ «О присоединении экспедиции церемониальных дел к составу министерства Императорского Двора». Согласно высочайше утвержденному положению, экспедиция церемониальных дел состояла из обер-церемониймейстера, церемониймейстеров, правителя дел экспедиции и двух секретарей. Экспедиция поддерживала постоянную связь с дипломатическим корпусом и занималась составлением церемониалов для празднеств и торжеств при высочайшем дворе.

Обязанности сотрудников экспедиции церемониальных дел в отношении представителей дипломатического корпуса определялись высочайше утвержденным этикетом, который соблюдался при дворе. На основании этого этикета главы иностранных миссий, желавшие получить аудиенцию у императора, сначала обращались к министру иностранных дел, который, получив согласие императора, сообщал иностранным министрам и одновременно министру императорского двора о дне и часе аудиенции. Последний, в свою очередь, извещал об этом обер-гофмаршала и обер-церемониймейстера.

Таким образом, в XVIII начале XIX в. были обобщены и утверждены нормы русского дипломатического протокола. Придворный этикет строжайшим образом регламентировал дворцовую жизнь. Заранее было определено, кто сопровождает монарха, как проходят высочайшие выходы, церемонии аудиенций, балов, обедов.

Среди важнейших церемоний русского двора значились императорские выходы. Выходом при высочайшем дворе называлось шествие членов августейших фамилий из внутренних апартаментов в церковь и обратно. Они разделялись на большие и малые. Большие происходили в особо значимые церковные праздники и торжественные дни в Большой церкви Зимнего дворца и в церквах других дворцов, в зависимости от места пребывания императора; малые - в такие же праздники и торжественные дни (а также в обыкновенные праздники и воскресные дни) в Малой церкви Зимнего дворца и церквах других дворцов. На большие выходы были обязаны являться придворные чины и все, состоящие в придворных званиях, члены Государственного совета, сенаторы, генералитет флота, армии и гвардии, штаб- и обер-офицеры, адъютанты великих князей и состоящие при них генералы. Кроме упомянутых на выходах имели право присутствовать гражданские чины первых пяти классов. В некоторых случаях на церемонию приглашались члены Святейшего синода, знатное духовенство, дипломатический корпус, российские и иностранные купцы первой гильдии.

За полчаса до назначенного времени члены императорской фамилии прибывали в Малахитовый зал Зимнего дворца, вход в который охраняли арапы в парадных костюмах. Придворные собирались в других залах, где за соблюдением распорядка наблюдали чины церемониальной части.

Когда кортеж был образован полностью, министр двора докладывал об этом монарху. Тотчас после этого великие князья выстраивались вслед за императором согласно порядку престолонаследия. Великие княжны занимали места соответственно рангу их отцов и мужей.

При выходе из Малахитового зала в первой паре следовали государь и императрица-мать, во второй Александра Федоровна. Министр двора находился справа от государя, за ним - генерал-адъютант, свитский генерал и флигель-адъютант. Остальные члены кортежа двигались попарно.

Войдя в Концертный зал, их величества отвечали на поклоны собравшихся там лиц, имевших право входа в зал «за кавалергардов». (Во время больших выходов у дверей, откуда появлялась императорская фамилия, размещался пикет кавалергардов. Иметь вход в зал «за кавалергардов» считалось большой привилегией. Здесь собирались все придворные дамы, придворные чины и состоящие в придворных званиях члены Государственного совета, сенаторы, статс-секретари, почетные опекуны и т.д.) Когда император останавливался для разговора с присутствовавшими, в зал «за кавалергардов» входили генерал-адъютанты, генерал-губернаторы, военные губернаторы, полные генералы, адмиралы и действительные тайные советники, состоящие при иностранных дворах российские послы, начальник главного управления уделов.

Перед началом выхода первые чины двора стояли лицом к государю. После знака обер-церемониймейстера «начать выход» они шествовали в порядке, соответствовавшем их рангу по отношению к царю: чем выше орден, тем ближе к императору. Позади государя шли члены императорской фамилии, затем придворные дамы, сановники, министры, сенаторы, военная свита.

Шествие проходило через Николаевский зал, занятый офицерами гвардейских полков. В других залах размещались иные допущенные на церемониал лица и именитое купечество, на хорах - корреспонденты газет. В церкви, где был император, находились лишь великие князья, особо важные сановники и гофмейстерины. Остальные ожидали конца службы вне пределов церкви. Церемониймейстеры следили за тем, чтобы присутствующие не разговаривали громко и своевременно, до конца службы, возвращались на занимаемые ими в залах места.

Император Николай Павлович отличался особой точностью и аккуратностью. Он входил в церковь ровно в одиннадцать часов, и тотчас начиналась служба. Император строго следил за соблюдением церемониальных правил придворными. В особых случаях чиновник Министерства двора являлся к дамам и кавалерам свиты с официальной бумагой, содержащей высочайший выговор за неаккуратность; виновные должны были поставить на бумаге свою подпись. Особой честью считалось быть представленным императору во время выхода. Этим правом могли пользоваться военные и гражданские чины первых четырех классов, полковники, командующие отдельными частями гвардейских войск, бывшие фрейлины, супруги полковников лейб-гвардии и некоторые другие. В Концертном зале обычно происходило представление вновь назначенных фрейлин, а после Крещения - дипломатического корпуса.

Не только государственная, но и частная жизнь членов императорской фамилии была сильно ритуализирована. В историко-литературном архиве Российского Дворянского собрания хранится высочайше утвержденный церемониал о святом крещении великой княжны Татьяны Николаевны, появившейся на свет в 1897 г. В этом документе подробно расписаны действия самых разных участников торжества. В церемонии участвовали практически все члены российского императорского дома и немало представителей владетельных домов Европы, а также множество придворных чинов, членов дипломатического корпуса, высоких духовных лиц. Кавалерам полагалось быть в парадной форме, а дамам - в русских платьях.

Церемония проходила в Большом Петергофском дворце. После донесения управляющего Министерством императорского двора императору, что к шествию в церковь все готово, начиналось шествие. Его открывали гоф-фурьеры и камер-фурьеры, церемониймейстеры и обер-церемониймейстер, вторые чины двора, за ними первые и обер-гофмаршал высочайшего двора.

За придворными следовали Николай II и вдовствующая государыня Мария Федоровна. Императрицы на церемонии не было. Вслед за коронованными особами шли великие князья и великие княгини, князья императорской крови, принцы и герцоги в порядке очередности права на наследование престола. Замыкали шествие гофмейстерины, статс-дамы и камер-фрейлины императриц и великих княгинь, сенаторы, статс-секретари «и прочия знатныя обоего пола Особы».

Из Александрии высоконоворожденную доставили во дворец в золоченой карете с почетным эскортом. Татьяна Николаевна была на руках у обер-гофмейстерины Александры Федоровны светлейшей княгини М.М. Голицыной. Она же внесла девочку в дворцовую церковь. Обер-егермейстер князь Голицын и генерал-адъютант граф Воронцов-Дашков поддерживали с двух сторон покрывало, на котором лежала великая княжна.

Таинство крещения совершил духовник государя и государыни отец И. Янышев. Восприемниками были русские великие князья, иноземные короли и наследные принцы, в том числе и представители британского королевского дома Виндзоров. Во время возложения на маленькую великую княжну знаков ордена Святой Екатерины в Петергофе начался салют в 101 выстрел и раздался колокольный звон всех петергофских церквей. Затем Николай II и Мария Федоровна принимали поздравления, и церемония завершилась. Вечером Петергоф и весь Петербург были празднично иллюминированы.

По отзывам современников, приемы при русском дворе отличались особой пышностью и выполнялись с безупречной тщательностью.

При назначении на должность, награждении орденом, производстве в чин для генералов, статских советников, их жен и дочерей, назначенных во фрейлины, устраивалась особая придворная церемония - представление императору. Мужчины испрашивали позволения представиться через гофмейстеров, дамы - через гоф-мейстерин. В назначенный день представляющиеся выстраивались по чинам, в ряд, дамы - по чинам мужей, дочери слева от матерей, если дочь назначалась во фрейлины, она становилась с другими фрейлинами.

При входе высочайшей особы делался общий поклон, при представлении поклон повторялся. Разговор начинала августейшая особа, при обращении па русском языке употребляли «Вы» с частым прибавлением титула собеседника. При особом представлении беседа велась сидя, уходить было можно тогда, когда высочайшая особа давала к этому знак, вставая или прощаясь.

Мужчины являлись на представление в парадных мундирах и орденах, дамы в светлых талиях без вырезов и в шляпках - утром и в нарядных платьях с вырезом и короткими рукавами, в головных уборах - вечером, девицы - с цветами в волосах. Кавалеры и дамы снимали правую перчатку, так как полагалось целовать руку особ, которым представлялись.

Император Павел Петрович старался установить при дворе такие же строгие порядки в соблюдении церемониала, как на военных парадах. «При церемонии целования руки, повторявшейся постоянно, при всяком удобном случае, по воскресеньям и по всем праздникам, нужно было, сделав глубокий поклон, стать на одно колено и в этом положении приложиться к руке императора долгим и, главное, отчетливым поцелуем, причем император целовал вас в щеку. Затем надлежало подойти с таким же коленопреклонением к императрице и потом удалиться, пятясь задом, благодаря чему приходилось наступать на ноги тем, кто продвигался вперед», - вспоминал князь Чарторыйский.

Во время высочайшего представления этикет соблюдался с не меньшей тщательностью, чем во время других церемониалов. Вот как он выглядел в изложении Марии Петровны Фредерикс. Ее близость к императорскому дому предопределялась судьбой - мать Марии Петровны была близкой подругой императрицы Александры Федоровны. Когда Марии Петровне исполнилось 17 лет, императрица потребовала представить ей девушку официально.

Церемония состоялась накануне именин Александры Федоровны, 5 декабря. В Малахитовой гостиной Зимнего дворца обер-церемониймейстер граф Воронцов-Дашков выстроил дам по старшинству. Мария Петровна, будучи уже пожалована фрейлиной, оказалась первой. Когда все было готово, граф доложил об этом ее величеству. Распахнулись двери внутренних покоев, и вошла императрица в сопровождении дежурной фрейлины, свиты и камер-пажей. Несмотря на то что императрица знала Марию Петровну с рождения, никакого исключения для нее не было сделано, и Александра Федоровна, приблизившись к дамам, обратилась к дежурной фрейлине с вопросом: «Gui est cette demoiselle?» «Я, красная как рак, готова была провалиться сквозь землю. Нечего и говорить, что наш ангел императрица, хотя сама ужасно смеялась над моим конфузом, сейчас же меня обласкала и успокоила своим обыкновенным со мной обращением и добротой».

Годами выработанный этикет поддерживал престиж придворной жизни. «Это не только преграда, отделяющая государя от его подданных, это в то же время защита подданных от произвола государя. Этикет создает атмосферу всеобщего уважения, когда каждый ценой свободы и удобств сохраняет свое достоинство. Там, где царит этикет, придворные - вельможи и дамы света, там же, где этикет отсутствует, они спускаются на уровень лакеев и горничных, ибо интимность без близости и без равенства всегда унизительна, равно для тех, кто ее навязывает, как и для тех, кому ее навязывают. Дидро очень остроумно сказал о герцоге Орлеанском: «Этот вельможа хочет стать со мной на одну ногу, но я отстраняю его почтительностью», - писала А.Ф. Тютчева.

Аудиенция монарха частным лицам носила более скромный характер, тем не менее здесь тоже имелось немало условностей. Так, визит А.А. Бахрушина к Николаю II начался с поездки в императорском поезде в Царское Село. На вокзале приглашенных на аудиенцию встречали придворные экипажи. Во дворце Бахрушина встретил дежурный гофмаршал, который проводил его в приемную, где дал следующую инструкцию: «В 11 часов начнется прием, будут вызывать по имени, отчеству и фамилии, отвечать только на вопросы императора, самому вопросов не задавать, аудиенция продлится минут пять, выходя, не поворачиваться спиной к государю».

В одиннадцать часов открылась дверь царского кабинета. Камер-лакей провозгласил: «Бахрушин, Алексей Александрович!» При входе Бахрушина император встал из-за письменного стола и пошел навстречу к нему, протягивая руку. Поблагодарив Алексея Александровича за подаренную государству уникальную коллекцию предметов театральной старины, царь задал ему несколько вопросов. Без четверти двенадцать Бахрушин покинул кабинет Николая Александровича, причем император поблагодарил гостя за интересную беседу.

Несмотря на то что при Александре III и Николае II дворцовых приемов было немного, Петербург оставался одной из самых элегантных и светских столиц Европы. Иностранных дипломатов поражала роскошь на приемах Северной Пальмиры. Праздники у Орловых, Белосельских, Шуваловых, Барятинских, Воронцовых, Шереметевых отличались изысканным великолепием. «Лишь после этой катастрофы (русско-японской войны. - О.З.) начал замечаться некоторый упадок светской жизни. Однако уже с 10-го года нынешнего столетия казалось, что в высшем обществе возвращаются к старым нравам. Но недовольство в низах, все увеличиваясь, подкапывало оптимизм света, и во время великой войны это настроение с первых наших неудач перешло в мрачный пессимизм. Легкомысленные представители общества думали исключительно о своем благополучии, и, ища виновника неудач России, они обрушились на государя, а особенно на Александру Федоровну».

17 октября 1905 г. государь принял решение дать стране Законодательное собрание. Желая поставить новое учреждение на должную высоту, депутатов пригласили на торжественный прием в Зимний дворец, где император произнес перед Думой свою первую и последнюю тронную речь.

Когда обер-церемониймейстеру графу В.А. Гендрикову пришлось заняться приемом членов Государственной думы, он создал целую комиссию из лиц, имевших возможность присутствовать при аналогичных приемах за границей. Возглавив ее лично, граф Гендриков обошел залы дворца, начертил мелом на полу линии, по которым предполагалось выстроить гостей. «Он, помню, сильно и явно нервничал: боялся, что депутаты - чуждый двору и дворцовым обычаям элемент - не сумеют стоять в том порядке, который им будет предуказан», -писал начальник канцелярии министра Двора генерал А.А. Мосолов.

В день приема процессия тронулась из внутренних покоев Зимнего дворца к Тронному залу. Впереди императора высшие государственные чины несли знамя, печать, скипетр, державу и корону. Их сопровождали дворцовые гренадеры в высоких медвежьих шапках, в полной парадной форме. В зале справа от выхода разместились депутаты и сенаторы, слева - члены Государственной думы, Совета, высшие чины двора и министры. Регалии были отнесены на возвышение по обеим сторонам трона. Царская семья остановилась посередине зала. Государь принял окропление от петербургского митрополита. Начался молебен. Затем императрица и высочайшие особы прошли мимо государя к возвышению с левой стороны от тропа. Царь стоял один посреди зала и ждал, когда они займут свои места, затем прошел к трону и сел на него. После вручения ему тронной речи он стоя огласил ее и спустился со ступенек трона. Выход последовал в том же порядке, но без выноса регалий. А депутаты по окончании тронной речи отправились в Таврический дворец на первое заседание Государственной думы.

Граф Фредерикс после завершения официального приема не смог сдержаться от резкой оценки народных избранников. «Эти депутаты скорее похожи на стаю преступников, ожидающих сигнала, чтобы зарезать всех, сидящих на правительственной скамье. Какие скверные физиономии! Ноги моей больше не будет в Думе».

По отзывам современников, пышная церемония принесла прямо противоположный, чем ожидалось, результат. На фоне депутатов, одетых кто во фраки, кто в серые пиджаки и даже в крестьянскую одежду, двор, с расшитыми золотом мундирами и пышностью Тронного зала, вызвал лишь раздражение и никак не поднял престиж монарха. Это было столкновение двух эпох.

Начиная с царя Михаила Федоровича до Императора Александра III. С 217 рисунками. , 283 с., с илл. Издание выходило ограниченным тиражом, не более 800 экз. Текст параллельно на французском и русском языках. Роскошное подарочное издание, вышедшее по случаю венчания на царство императора Александра III. Подносной экземпляр в издательском марокеновом переплете работы мастерской О. Кирхнера с золотым и блинтовым тиснением на крышках. 42х32,5 см. Муаровые форзацы. Тройной золотой обрез. Отличная сохранность. В книге имеется посвящение издателя императору Александру III, что делалось только на лучших изданиях того времени. Сам издатель о качестве своей книги без ложной скромности говорит: «альбом этот представляет в историческом и художественном отношениях единственное в своем роде издание». Большая р едкость в таком виде!

И обычный издательский вариант переплёта:

1 марта 1881 г. террористами был убит царь-реформатор Александр II. Поэтому из-за траура и опасений новых терактов церемония венчания на царство его сына Александра III откладывалась и состоялась в Москве только 15 (27) мая 1883 г. в Успенском соборе московского Кремля. В книге описана церемония священного коронации Александра III и его супруги императрицы Марии Федоровны. Описанию предшествуют царский манифест и именные Высочайшие указы о начале подготовки к церемонии. Досконально приводятся церемониалы въезда в Москву Высочайших лиц и самого коронования, представлены образцы костюмов различных должностных лиц во время церемоний (например, герольда). В церемониалах перечислены все предметы, необходимые для коронации, в том числе государственные меч, знамя и печать, порфиры, Большая и Малая короны, держава и скипетр. Представлены стихи, написанные по поводу коронации. Во все дни церемонии Москва впервые была украшена гирляндами разноцветных электрических ламп – недавнего изобретения, заказанных специально для празднования в Америке. Это было зримое проявление технического прогресса. Подробное описание городской иллюминации в честь праздника помещено в издании. Во время коронации народу раздавались золотые и серебряные жетоны, отчеканенные в честь этого события, различные угощения.

Церемония венчания на царство (Священного коронования) впервые была совершена для Великого Князя Московского Ивана III 4 февраля 1498 г. Это было связано с символическим переходом царской власти из Византии в Московское государство. Константинополь пал под ударами турок в 1453 г. и Москва осталась единственным оплотом православия и преемницей византийской государственной модели. Переход высокого статуса православной «империи» от Византии к Москве был закреплен браком Ивана III и наследницы императорского рода Софьи Палеолог. В то время церемония Священного коронования стала единственным способом легитимного наделения высшей, божественной властью и придания более высокого статуса монархии. Но к концу XIX в. этот ритуал воспринимается уже как дань традиции. Хоть и вынужденно, но все же церемония коронования Александра III была отложена. При этом он являлся полноправным монархом.

Для лучшего понимания значения таинства венчания на царство в книге помещен обстоятельный очерк истории складывания обряда. Описаны церемонии венчания всех царей и императоров из дома Романовых, начиная с Михаила Федоровича, вошедшего на русский престол в 1613 г. Наследники престола из династии Романовых прошли через этот священный ритуал, наделявший их сакральным статусом помазанников Божьих, самодержавно управляющих огромной империей, поскольку монарх, не прошедший таинства помазания, не мог считаться законным носителем божественной власти. Таким образом, ритуал наделения властью имел системообразующее значение, любая деталь церемонии наделялась глубочайшим мистическим смыслом. Рассматривается значение символов государственной власти и регалий, история и состав государственного герба. Представлена обширная галерея портретов русских императоров и императриц, в которой изображены среди прочих Петр Великий, Екатерина II, Александр I и Александр II. Любое развитие или видоизменения деталей обряда, происходившие за историю коронации представителей рода Романовых, тщательно фиксировались и приведены в издании. В церемониях коронации находили отражение важнейшие события в политической и культурной жизни страны, с новыми монархами связывались новые надежды, и это зачастую произносили в торжественных речах православные иерархи, проводившие церемонию. Именно здесь показывались взаимоотношения духовной и светской властей, самодержавия и церкви.

Издание богато украшено: 217 иллюстраций в тексте, выполненных в технике гравюры на дереве, в той же технике сделаны заставки и инициалы. Они создают ценный с художественной и исторической точек зрения изобразительный ряд как портретов государей и сцен церемонии, так и символических, культовых и бытовых предметов, находившихся в употреблении русских царей. Гравюры на дереве для издания были выполнены выдающимися российскими граверами, многие из которых относятся к школе академика Л.А.Серякова. На ряде гравюр стоит марка «С. и Ко.» (Серяков и Ко), обозначавшая принадлежность к этой мастерской. Другие гравюры имеют подписи мастеров: К.Кжежановского, А.И.Даугеля (владельца собственной мастерской), А.Зубчанинова, А.О.Адамова и пр. Гравюры выполнены по рисункам и картинам художников П.М.Шамшина, Н.Е.Сверчкова, Шамота, П.Ф.Бореля и др.

Серяков, Лаврентий Авксентьевич (1824-1881) - выдающийся гравер на дереве, сын солдата, крепостного крестьянина Костромской губернии. Служа солдатом, Л.А.Серяков выделялся своими художественными способностями, в армии он предпринял первые опыты в гравировании по дереву. Поразительным было то, что сложные гравюры он вырезал обычным перочинным ножом и делал это на достаточно высоком уровне. Талант Л.А.Серякова обратил на себя внимание, и 23-летний художник был принят в Академию художеств. В течение пяти лет он работал в мастерских лучших европейских граверов. Он стал первым в России академиком гравирования на дереве, а в 1868 году основал в Петербурге мастерскую, где впервые в России стала культивироваться репродукционная тоновая гравюра на дереве. Фирма «Серяков и К°» обслуживала крупнейшие русские иллюстрированные издания второй половины XIX века, в том числе «Всемирную иллюстрацию», издателем которой был Герман Гоппе. Для своих роскошно иллюстрированных книг издатель привлекал огромный штат мастеров: на него работали более 50 художников и 12 граверных мастерских. Все это послужило той полиграфической базой, на которой создавалось и настоящее подарочное издание.

Венчание на Царство (Священное Коронование) русских Государей по определенному церковному обряду было совершено впервые при Великом Князе Московском Иоанне III над внуком его Димитрием, 4 февраля 1498 года. Известно указание летописи на присылку Владимиру Мономаху подарков от византийского Императора, и на этой основе была создана повесть о мономаховом венце и бармах, в которой говорится, что Мономах «венчан бысть тогда в Киеве тем царским венцем и оттоле Боговенчанный Царь нарицашеся в Российском Царствии». Царь Иоанн Васильевич IV Грозный в своей духовной благословлял сына Иоанна Иоанновича «Царством Русским, шапкою Мономаха и всем чином царским, что прислал прародителю нашему Царю и Великому Князю Владимиру Мономаху Царь Константин Мономах из Царьграда». Над преемником Иоанна III Василием III обряд венчания не был совершен; точно так же оставшийся после Василия трехлетний сын Иоанн Васильевич IV не был венчан на Царство, а только благословлен митрополитом. Но когда Иоанн Васильевич IV Грозный достиг 16-летнего возраста, он объявил митрополиту Макарию и боярам о своем решении венчаться «Царским Венцом» на Государство. В чин венчания Ивана IV впервые вошло Миропомазание, очевидно также взятое из чина венчания византийских Императоров. При венчании Царю подали кроме шапки Мономаха, Животворящего Креста и золотой цепи также «скипетр, чтобы править хоругви Великого Русского царства» (16 января 1547). При венчании Бориса Годунова 1 сентября 1599 в числе знаков царского достоинства впервые появляется яблоко, или держава: «Как это яблоко, приняв в свои руки, держишь, - говорил Патриарх, - так держи и все царства, данные тебе от Бога, соблюдая их от врагов непоколебимо». При Алексии Михайловиче начали играть большую роль бармы при венчании, а Феодор Алексиевич надел во время венчания порфиру. Он был последний Царь, короновавшийся мономаховыми регалиями: т. к. за ним последовало коронование сразу двух Царей, то для них сделаны были новые регалии. Императорской короной коронуется впервые супруга Петра I Екатерина I (7 мая 1724). Петр I сам составил чин коронования и придал этой церемонии преимущественно государственный характер. О коронации объявлялось на всех площадях «во всенародное множество» через герольдов с трубачами и литаврами. Древние бармы Петр заменил западной епанчой или мантией из золотого штофа, подбитой белыми горностаями и расшитой орлами; отменено было надевание Мономахова Креста. Вместо шапки Мономаха для Императрицы сделали новую корону по образцу византийских. Все прочие регалии (скипетр, державу) Петр оставил прежние. Сохранено было также Миропомазание. Из Государей императорской короной первым венчался Петр II 25 февраля 1728 года в Москве. Император Иоанн VI и Петр III коронованы не были. Коронование Павла I происходило одновременно с супругой, причем Павел, подобно Петру I, возложил на Императрицу только венец и епанчу, а скипетр продолжал держать в своей руке. Принимая из рук Императора венец, Императрица преклонила пред ним колена. Особенность коронации Павла (5 апреля 1797 года) состояла еще и в том, что он по окончании обряда прочитал и затем положил на престол в Успенском соборе составленный им и в тот же день обнародованный Закон о Престолонаследии, или «Учреждение об Императорской фамилии». В XIX веке русские Государи, чтобы венчаться на Царство, приезжали из Санкт-Петербурга в Москву и останавливались в Петровском дворце. В навечерие торжественного дня коронования как в главном Успенском, так и в прочих соборах и церквах по всей Москве отправляли пополудни в четыре часа молебен со звоном, а к вечеру - всенощное бдение. Цари и члены Императорской фамилии слушали всенощное бдение в храме Спаса за Золотой Решеткой, где читалось и правило к Причащению. В самый день коронования, когда начало торжества возвещалось двадцатью одним выстрелом из пушек, от Успенского собора начинался благовест в большой колокол, потом - в другие перебором, как обычно бывает для крестного хода. Синодальные члены и преосвященные архиереи с прочим духовенством собирались в соборе и совершали молебствие о многолетнем здравии Его Императорского Величества. По окончании молебна и литургийных часов ожидали в священническом одеянии пришествия Императорской четы. Когда начиналось шествие, звонили во все колокола. При приближении царских регалий к южным дверям соборной церкви все архиереи и прочее духовенство в священническом одеянии выходили из церкви на паперть и воздавали регалиям честь каждением фимиама и кроплением Святой водой.

По внесении регалий в церковь архиереи с прочим духовенством ожидали на прежнем вне церкви месте прибытия Их Величеств, когда же те приближались к паперти, первенствующий архиерей произносил речь и подносил благословящий Крест, а другой кропил Царскую чету Святой водой. Потом, в предшествии тех же архиереев и духовенства и при пении певчими псалма «Милость и суд воспою тебе, Господи», Их Императорские Величества вступали в церковь и по троекратном поклонении перед Царскими вратами прикладывались к Святым местным иконам, а потом следовали на приуготовленный посреди церкви под балдахином трон и восседали на Императорских Престолах. Архиереи же и прочие духовные становились от ступеней трона до Царских врат по обе стороны. В то время звон прекращался. По окончании пения псалма и по прекращении звона первенствующий архиерей, взойдя на амвон трона, обращался к Его Величеству со следующей речью:

«Благочестивейший Великий Государь наш Император и Самодержец Всероссийский! Понеже благоволением Божиим, и действием Святаго и Всеосвящающаго Духа, и Вашим изволением имеет ныне в сем первопрестольном храме совершиться Императорского Вашего Величества коронование и от Святаго мира помазание; того ради по обычаю древних христианских Монархов и Боговенчанных Ваших Предков, да соблаговолит Величество Ваше в слухе верных подданных Ваших исповедать Православно-кафолическую Веру, како веруеши?»

И подносил Величеству раскрытую книгу, держа ее на руках. Его Величество по поднесенной архиереем книге гласно прочитывал святой Символ Православной веры. По прочтении Символа тот же архиерей к Его Величеству возглашал: «Благодать Пресвятаго Духа да будет с Тобою, аминь», прочие архиереи тайно говорили то же. Начиналась ектенья, на которой вместе с обычными молитвенными прошениями возносилось моление о Венчаемом Монархе:

«О еже благословитися Царскому Его венчанию благословением Царя царствующих и Господа господствующих; о еже укреплену быти скипетру Его десницею Вышняго; о еже помазанием Всесвятаго Мира прияти Ему с небес к правлению и правосудию силу и премудрость; о еже получити Ему благопоспешное во всем и долгоденственное Царствование; яко да услышит Его Господь в день печали, и защитит Его имя Бога Иаковля; яко да пошлет Ему помощь от Святаго, и от Сиона заступит Его; яко да подаст Ему Господь по сердцу Его, и весь совет Его исполнит; яко да подчиненные суды Его немздоимны и нелицеприятны сохранит; яко да Господь Сил всегда укрепляет оружие Его; о покорити под нозе Его всякаго врага и супостата; о еже благословитися Царскому венчанию и Супруги Его Благочестивейшей Государыни Императрицы благословением Его же Царя царствующих и Господа господствующих».

По окончании ектеньи протодиакон возглашал: «Бог Господь и явися нам», и клир пел: «Бог Господь и явися нам, благословен Грядый во имя Господне».

Стих: «Исповедайтеся Господеви, яко благ, яко в век милость Его».

Стих: «Обышедше обыдоша мя, и именем Господним противляхся им».

Стих: «Не умру, но жив буду, и повем дела Господня».

Стих: «Камень, Егоже небрегоша зиждущии, Сей бысть во главу угла; от Господа бысть Сей, и есть дивен во очесех наших».

После пения тропаря «Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, победы Благоверным Царем на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство» , – происходило чтение пророчества Исаиина:

«Тако глаголет Господь: радуйтеся, небеса, и веселися, земле, да отрыгнут горы веселие и холми правду, яко помилова Бог люди Своя и смиренныя людий Своих утеши. Рече же Сион: остави мя Господь, и Бог забы мя. Еда забудет жена отроча свое, еже не помиловати изчадия чрева своего; аще же и забудет сих жена, но Аз не забуду тебе, глаголет Господь. Се, на руках Моих написах стены твоя, и предо Мною еси присно, и вскоре возградишися, от нихже разорился еси, и опустошившии тя изыдут из тебе. Возведи окрест очи твои и виждь вся, се, собрашася и приидоша к тебе, живу Аз, глаголет Господь: всеми ими аки в красоту облечешися и обложиши себе ими яко утварию невеста. Понеже пустая твоя и разсыпаная и падшая ныне утеснеют от обитающих, и удалятся от тебе поглощающии тя».

По прочтении пророчества прокимен:

«Господи, силою Твоею возвеселится Царь, и о спасении Твоем возрадуется зело».

Стих: «Желание сердца его дал еси ему, и хотения устну его не лишил еси его».

Стих: «Яко предварил еси его благословением благостынным, положил еси на главе его венец от камене честна».

Затем следовало чтение Послания Святого Апостола Павла к Римлянам:

«Братие, всяка душа властем предержащим да повинуется. Несть бо власть, аще не от Бога: сущия же власти от Бога учинены суть. Темже противляяйся власти Божию повелению противляется: противляющиися же себе грех приемлют. Князи бо не суть боязнь добрым делом, но злым. Хощеши же ли не боятися власти; благое твори, и имети будеши похвалу от него. Божий бо слуга есть, тебе во благое. Аще ли злое твориши, бойся: не бо без ума меч носит: Божий бо слуга есть, отмститель в гнев злое творящему. Темже потреба повиноватися не токмо за гнев, но и за совесть. Сего бо ради и дани даете: служители бо Божии суть во истое сие пребывающе. Воздадите убо всем должная: емуже убо урок, урок; а емуже дань, дань; а емуже страх, страх; и емуже честь, честь».

По прочтении Апостола «аллилуиа» трижды и затем чтение Святого Евангелия от Матфея:

«Во время оно, совет приемше вси фарисее на Иисуса, яко да обольстят Его словом. И посылают к Нему ученики своя, со Иродианы, глаголюще: учителю, вемы, яко истинен еси, и пути Божию воистинну учиши, и нерадиши ни о комже: не зриши бо на лице человеком. Рцы убо нам, что Ти ся мнит; достойно ли есть дати кинсон кесареви, или ни. Разумев же Иисус лукавство их, рече: что Мя искушаете, лицемери. Покажите Ми златицу кинсонную. Они же принесоша Ему пенязь. И глагола им: чий образ сей и написание; и глаголаша Ему: кесарев. Тогда глагола им: воздадите убо кесарева кесареви, и Божия Богови. И слышавше дивишася: и оставльше Его отыдоша».

По окончании чтения Евангелия Его Императорское Величество повелевал со стоящего на троне с императорскими регалиями стола возложить на себя порфиру, которую архиереи и подносили Его Величеству на подушках. При ее возложении первенствующий архиерей произносил: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь».

Его Императорское Величество преклонял главу, и первенствующий архиерей, осенив верх главы крестным знамением, возлагал крестообразно руки на нее и читал во всеуслышание следующую молитву:

«Господи Боже наш, Царю царствующих и Господь господствующих, иже чрез Самуила пророка избравый раба Твоего Давида, и помазавый его во царя над людом Твоим Израилем: Сам и ныне услыши моление нас недостойных, и призри от святаго жилища Твоего, и вернаго раба Твоего Великаго Государя, Его же благоволил еси поставити Императора над языком Твоим, притяжанным честною Кровию Единороднаго Твоего Сына, помазати удостой елеем радования, одей Его силою с высоты, наложи на главу Его венец от камене честнаго, и даруй Ему долготу дней, даждь в десницу Его скипетр спасения, посади Его на престоле правды, огради Его всеоружием Святаго Твоего Духа, укрепи Его мышцу, смири пред Ним вся варварские языки, хотящие брани, всей в сердце Его страх Твой, и к послушным сострадание, соблюди Его в непорочней вере, покажи Его известнаго хранителя святыя Твоея кафолическия Церкви догматов, да судит люди Твоя в правде, и нищия Твои в суде, спасет сыны убогих, и наследник будет небеснаго Твоего Царствия. Яко Твоя держава, и Твое есть Царство и сила во веки веков».

«Аминь!» - пел лик. «Мир всем» , - произносил архиерей. «И духови Твоему», - ответствовал лик. Протодиакон возглашал: «Главы ваша Господеви приклоните». - «Тебе, Господи», - пел лик. Архиерей читал вторую молитву:

«Тебе единому Царю человеков, подклони выю с нами, Благочестивейший Государь, Ему же земное Царство от Тебе вверено: и молимся Тебе, Владыко всех, сохрани Его под кровом Твоим, укрепи Его Царство, благоугодная Тебе деяти всегда Его удостой, возсияй во днех Его правду, и множество мира, да в тихости Его кроткое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и честности. Ты бо еси Царь мира, и Спас душ и телес наших, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков».

По прочтении второй молитвы Его Императорское Величество повелевало с того же поставленного с императорскими регалиями стола подать Императорскую корону, которую подносил на подушке первенствующему архиерею назначенный к тому сановник, а архиерей представлял ее Его Императорскому Величеству.

Его Величество, приняв корону от архиерея с подушки, возлагал ее на главу Свою, причем архиерей говорил молитву: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь» и далее следующую речь:

«Благочестивейший Самодержавнейший Великий Государь Император Всероссийский! Видимое сие и вещественное Главы Твоея украшение явный образ есть, яко Тебе Главу Всероссийского народа венчает невидимо Царь славы Христос, благословением Своим благостынным, утверждая Тебе владычественную и верховную власть над людьми Своими».

Затем Его Императорское Величество повелевал подать Себе скипетр и державу. Первенствующий архиерей, подав Его Величеству в десную руку скипетр, а в левую - державу, с молитвой: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа» , произносил по книге следующую речь:

«О Богом Венчанный, и Богом Дарованный, и Богом Преукрашенный, Благочестивейший, Самодержавнейший, Великий Государь Император Всероссийский! Приими скипетр и державу, еже есть видимый образ даннаго Тебе от Вышняго над людьми Своими Самодержавия к управлению их и к устроению всякаго желаемаго им благополучия».

После этого Его Императорское Величество на Императорском Своем престоле соизволял сесть. Далее, положив регалии на подушки, призывал Ее Величество Императрицу и, сняв с Себя корону, прикасался ею к главе Ее Величества и опять на Себя возлагал. Затем подносилась меньшая корона, которую Его Величество возлагал на главу Государыне Императрице. Четыре статс-дамы оправляли ее. Потом подносили Его Величеству для возложения на Ее Величество порфиру и цепь ордена Святого Апостола Андрея Первозванного. По возложении каждой из этих регалий те же статс-дамы оправляли их. Государыня Императрица возвращалась на Свой престол. Государь Император вновь воспринимал скипетр и державу. Потом протодиакон возглашал полный Его Императорского Величества титул с многолетствием:

«Благоверному, и Благочестивому, и Христолюбивому, Самодержавнейшему Великому Государю нашему, Богом Венчанному, Превознесенному и Самодержцу Всероссийскому: Московскому, Киевскому, Владимирскому, Новгородскому, Царю Казанскому, Царю Астраханскому, Царю Польскому, Царю Сибирскому, Царю Херсониса Таврического, Царю Грузинскому, Государю Псковскому и Великому Князю Смоленскому, Литовскому, Волынскому, Польскому и Финляндскому, Князю Эстляндскому, Лифляндскому, Курляндскому и Семигальскому, Самогитскому, Корельскому, Тверскому, Югорскому, Пермскому, Вятскому, Болгарскому и иных; Государю и Великому Князю Новгорода Низовские земли, Черниговскому, Рязанскому, Полоцкому, Ростовскому, Ярославскому, Белоезерскому, Угорскому, Обдорскому, Кондийскому, Витебскому, Мстиславскому и всея Северныя страны Повелителю, и Государю Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и области Арменския, Черкасских и Горских Князей, и иных Наследному Государю и Обладателю, Государю Туркестанскому; Наследнику Норвежскому, Герцогу Шлезвиг-Гольстинскому, Стормарнскому, Дитмарсенскому и Ольденбургскому, подаждь, Господи, благоденственное и мирное житие, здравие же и спасение, и во всем благое поспешение, на враги же победу и одоление, и сохрани Его на многая лета».

И певчие пели на оба лика трижды: «Многая лета» . Так же и Ее Императорскому Величеству. И в то время начинали звонить во все колокола и из поставленных в Кремле Московском пушек звучал 101 выстрел. Между пением многолетия как духовные, так и мирские особы от своих мест троекратным поклонением Их Императорские Величества поздравляли. После пения многолетия и прекращения звона и пальбы Государь Император, восстав с престола и отдав скипетр и державу предстоящим, преклонял колена и произносил по книге следующую к Богу молитву:

«Господи Боже отцев и Царю царствующих, сотворивый вся словом Твоим, и премудростию Твоею устроивый человека, да управляет мир в преподобии и правде! Ты избрал Мя еси Царя и Судию людем Твоим. Исповедую неизследимое Твое о Мне смотрение, и благодаря Величеству Твоему покланяюся. Ты же, Владыко и Господи Мой, настави Мя в деле, на неже послал Мя еси, вразуми и управи Мя в великом служении сем. Да будет со Мною приседящая Престолу Твоему премудрость. Посли ю с небес Святых Твоих, да разумею что есть угодно пред очима Твоима и что есть право в заповедех Твоих. Буди сердце Мое в руку Твоею еже вся устроити к пользе врученных Мне людей и к славе Твоей, яко да и в день суда Твоего непостыдно воздам Тебе слово: милостию и щедротами Единороднаго Сына Твоего, с ним же Благословен еси, с Пресвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом во веки веков, аминь».

«Паки и паки, преклонше колена, Господу помолимся» , - возглашал протодиакон по прочтении Его Величеством молитвы. И все предстоящие, кроме Его Величества, преклоняли колена, а архиерей, стоя также на коленах, читал от лица всего народа следующую молитву:

«Боже Великий и Дивный, неисповедимою благостию и богатым Промыслом управляя всяческая. Егоже премудрыми, но неиспытанными судьбами разнообразные пределы жизнь и сожительство человеческое приемлет, благодарне исповедуем: яко не по беззаконием нашим сотворил еси нам, ниже по грехам нашим воздал еси нам. Согрешихом, Господи, и беззаконовахом, и крайняго Твоего отвращения достойны сотворихомся. Ты же, о Неисчетная благостыня, Милостивый, Долготерпеливый, и каяйся о злобах человеческих Владыко, наказав нас кратким бывшия печали посещением, се изобильно исполняеши веселия и радости сердца наша, оправдав над нами царствовати Возлюбленнаго Тобою Раба Твоего, Благочестивейшаго Самодержавнейшаго Великаго Государя Нашего Императора всея России: умудри убо и настави Его непоползновенно проходити великое сие к Тебе служение, даруй Ему разум и премудрость, во еже судити людем Твоим в правду, и Твое сие достояние в тишине и без печали сохранити. Покажи Его врагом победительна, злодеем страшна, добрым милостива и благонадежна; согрей сердце Его к призрению нищих, ко приятию странных, к заступлению нападствуемых. Подчиненные же Ему правительства управляя на путь истины и правды, и от лицеприятия и мздоимства отражая, и вся от Тебе державе Его врученные люди в нелицемерной содержа верности, сотвори Его Отца о чадех веселящагося, и да удивиши милости Твоя на нас. Умножи дни живота Его в нерушимом здравии и непременяемом благополучии. Даруй же во дни Его и всем нам мир, безмолвие и благоспешество, благорастворение воздуха, земли плодоносия, и вся к временней и вечней жизни потребная. О премилосердый Господи наш, Боже щедрот и Отче всякия утехи, не отврати лица Твоего от нас, и не посрами нас от чаяния на него, уповающе на Тя, молимся Тебе и молящеся на щедроты Твоя уповаем: Ты бо един веси еже требуем, и прежде прошения подаеши, и дарования утверждаеши, и всякое даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть сходяй от Тебе, Отца светов. Тебе слава и держава со Единородным Твоим Сыном и Всесвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков».

После молитвы архиерей говорил Его Величеству приветственную речь. По окончании ее возглашал: «Слава Тебе, Благодетелю нашему, во веки веков». Певчие пели: «Тебе Бога хвалим». Происходил колокольный звон, и начиналась Божественная Литургия. При начале литургии Его Императорское Величество корону снимал с главы, а по окончании литургии опять возлагал на себя. По прочтении на литургии Евангелия оно подносилось к Их Величествам для целования. Когда начинали петь из каноника, то от трона до Царских врат для шествия Его Императорского Величества к Святому Миропомазанию и Причащению Святых Таин постилался бархат, а возле самых Царских врат до Престола церковного поверх бархата - золотая парча. После пения каноника и по Причащении внутри алтаря священнослужащих Царские врата отворялись, и из алтаря посылались два архиерея с последующими им по обе стороны протодиаконами возвестить Его Императорскому Величеству время Царского Миропомазания следующим образом:

«Благочестивейший Великий Государь Наш Император и Самодержец Всероссийский, Вашего Императорского Величества Миропомазания и Святых Божественных Таин приобщения приближися время: того ради да благоволит Ваше Императорское Величество шествовать сея Великия Соборныя Церкве к Царским вратам».

Его Императорское Величество, передав сановнику шпагу свою и сойдя с трона, шествовал в порфире прямо к Царским вратам. Вслед за ним шествовала Императрица. Император, став у тех врат на златой постланной парче, изволял отдать регалии несшим их. А первенствующий архиерей, взяв драгоценный сосуд, для такого великого дела нарочно устроенный, и омочив уготованный к тому драгоценнейший же сучец во Святое миро, помазывал Его Величество на челе, на очах, на ноздрях, на устах, на ушесах, на персях и по обе стороны на руках со словами: «Печать дара Духа Святаго» . Другой же архиерей помазанные места отирал. По совершении Миропомазания раздавался колокольный звон и 101 выстрел из пушек. Затем на ту же златую парчу становилась Императрица, а первенствующий архиерей, омочив тот же драгоценный сучец во Святое миро, помазовал Ее Величество только на челе, произнося те же слова: «Печать дара Духа Святаго». Другой архиерей отирал место помазания. Потом Его Величество архиерейской рукой вводился внутрь Алтаря и, стоя пред Святою трапезою на златой парче и сделав поклонение, принимал от первого архиерея Святых Таин Тела и Крови Господни, Причастие по чину Царскому, т. е. как причащаются священнослужители: особо Тела и особо Крови Христовых. Другой архиерей подносил Его Величеству антидор и теплоту, а третий служил в омовении уст и рук. По Причастии же Святых Таин Его Императорское Величество, выйдя из Алтаря, отходил к иконе Спасителя. Тогда Ее Величество приступала к Царским вратам и принимала Святое Причастие обычным порядком, причем архиереи в поднесении антидора, теплоты и умовении уст и рук Ее Величеству служили. Затем Их Величества шествовали к Трону и восседали на Престолах. При отпусте Литургии от архиерея со Крестом протодиакон возглашал многолетие. Певчие пели «Многая лета» . По окончании этого приносили Их Императорским Величествам всеподданнейшее поздравление с благополучным совершением коронации как духовные, так и светские особы. Далее Их Величества шествовали по устроенным помостам прежним порядком в Архангельский собор. Во время шествия производился 101 выстрел из пушек и происходил большой звон во все колокола в соборах и во всех монастырских и приходских церквах. В Архангельском соборе Их Величества изволяли прикладываться к святым иконам и мощам, потом поклонялись гробам предков своих. В это время протодиакон провозглашал многолетие. Певчие пели «Многая лета» трижды.

Царские "шапки" из кремлевской казны

Куда пропали знаки власти государевой?.. "Венцы" русских царей, изготовленные после 1613 года, когда воцарились Романовы, хорошо известны - часть их сохранилась до наших дней в собрании Оружейной палаты, другие еще в ХVII веке были переделаны на придворные нужды. Гораздо сложнее дело обстоит с теми "шапками", что числились в казне до воцарения в 1605 году Лжедмитрия I, отчаянного авантюриста, захватившего московский трон на неполные одиннадцать месяцев.

Загадочное венчание на царство

Между 1605 и 1612 годами и особенно в последний период Смуты, когда в Кремле хозяйничал польский гарнизон, царская казна понесла колоссальные потери, среди которых были и "венцы" - после Смуты их осталось всего два, "шапка Мономаха" и "Казанская шапка". Первой из них летом 1613 года и венчали на царство Михаила Федоровича. Чины венчания на царство российских государей - документы, содержащие подробную роспись порядка "действа" и участников церемонии - сохранились с конца XV века до венчания последних носителей царского титула в России, Иоанна и Петра Алексеевичей (1682) за исключением единственного эпизода - чина "царя Димитрия Иоанновича". О самом обряде и его особенностях, впрочем, можно с большой степенью достоверности судить по запискам православного ближневосточного иерарха, архиепископа Элассонского Арсения, присутствовавшего в Кремле на церемонии 31 июля 1605 года. Мемуарист свидетельствует, что вопреки обычаю Самозванец венчался двумя "венцами" и в двух соборах, причем сначала, как и его предшественники, в Успенском, но не "шапкой Мономаха", согласно традиции, а "короною своего отца Ивана Васильевича", присланной, как сообщает архиепископ Арсений, Ивану Грозному "от кесаря, великого царя Алемании", то есть императора Священной Римской империи. "Корона" же "благочестивейшего" князя Владимира Мономаха была возложена на нового монарха позднее, в Архангельском соборе, куда переместилась процессия. Об использовании наряду с "шапкой Мономаха" некоей "короны" в придворных церемониях при Самозванце сообщают и другие современники. Если во время приема посольства Н. Олесницкого и А. Гонсевского в Грановитой палате в мае 1606 года Лжедмитрий "сидел на троне в высокой короне", то по завершении встречи, когда "царь" отправился в церковь, "принесли маленькую царскую корону". Под последней, несомненно, надо понимать "Мономахов венец", первая же должна была отличаться от нее размерами, на что и обратили внимание дипломаты. "Императорской короной" называет Г. Паерле "шапку" Самозванца, виденную им во время встречи Лжедмитрия в Кремле с будущим тестем, воеводой Юрием Мнишком. Предпочтение и первенство, отданные "императорской короне", справедливо связываются с претензиями Лжедмитрия на императорский титул - в переписке с краковским двором уже осенью 1605 года новый московский правитель сообщает, что он венчан в сан императора. Что же касается самой "короны", то существует традиция, согласно которой у Грозного был "венец" "цысарской" работы, пропавший в Смутное время наряду с большинством сокровищ царской казны. Присылка короны не имеет ничего общего с посольскими дарами. Однако нет никаких свидетельств, ни прямых, ни косвенных, о том, что императоры Священной Римской империи (при Грозном ими были Фердинанд I (1527-1564), Максимилиан II (1564-1576) и Рудольф II (1576-1633) из династии Габсбургов) могли прислать в Москву из Праги, где тогда находилась столица Империи, необычный и дорогостоящий подарок. Столь серьезный дар, вероятнее всего, доверили бы вручить полномочным послам Империи. Дипломаты такого ранга в Москве при Грозном побывали единственный раз, в 1576 году. Оба "великих посла", Я. Кобенцель и Д. Принтц фон Бухау, оставили дневники своего путешествия в Россию, включающие, в том числе, и подробный перечень императорских "поминков" московскому царю. Находись среди них корона, она безусловно была бы отмечена мемуаристами. Однако главным подарком дипломаты дружно называют не корону, а монограмму Максимилиана II, букву М на украшенной бриллиантами золотой цепи. Вероятность подобного дара сомнительна и с дипломатической точки зрения. Принятие его в Москве нанесло бы непоправимый урон "государьской чести", поставив царя в подчиненное положение к "римскому кесарю". Так что утверждение Арсения Элассонского о венчании Самозванца короной - подарком императора Ивану Грозному не может быть принято безоговорочно. Однако к нему стоит отнестись серьезно.

Корона из Эгера

До Смуты в царской казне действительно имелись корона, скипетр и держава, изготовленные в придворных мастерских императора Рудольфа II. Привезенный в Москву в 1604 году, в правление Бориса Годунова послом Г. фон Логау, комплект государственных регалий в Смуту утерял корону; скипетр же и держава уцелели и сегодня хранятся в коллекциях Оружейной палаты Московского Кремля. Никаких других данных о появлении в Москве регалий работы императорских мастеров не имеется. Итак, "короной", которой венчался на царство Самозванец, могла быть только та, которую Борис Годунов специально заказывал в Империи. Летом 1599 года из Москвы в Прагу с дипломатической миссией был отправлен дьяк Посольского приказа А. Власьев, вернувшийся на родину год спустя. Посланник следовал к императорскому двору, как писал британский дипломат Д. Горсей, "с большой свитой и подарками... Имперской короне была предложена дружба, а императорскому дому... - прочный и верный союз, готовность заодно поднять оружие против общего врага - турок... Этот посол многого добился, его предложения с большим удовольствием были приняты, его самого чествовали и отпустили с большим почетом". Рудольф II мечтал о новом крестовом походе против "неверных", считая себя "естественным лидером" будущей антитурецкой коалиции7. Власьев сообщил императорскому двору об усилиях Бориса Годунова по активизации военных действий запорожских казаков против крымских татар - союзников турок - с целью оттянуть военные силы Порты от венгерских владений Империи. Речь шла и о возможных перспективах прямого вовлечения России в антитурецкую кампанию: "великий князь не преминет лично выступить в поход против татарского хана... и он думает подчинить их (татар) своей власти подобно тому, как Иоанн Васильевич...покорил царства Казанское и Астраханское". Независимо от искренности подобных обещаний (параллельно русская дипломатия озаботилась налаживанием мирных отношений с Бахчисараем) налицо было политическое единство двух христианских государей. Сведения о работе над короной есть в корреспонденции одного из имперских чинов. В начале 1600 года двор Рудольфа II по случаю эпидемии покинул Прагу и переехал в Пльзень в Западной Чехии; в десяти милях от него в городе Эгер (современный Хеб) остановилось российское посольство. Здесь, как сообщал в своем донесении маркграфу Георгу Фридриху Ансбахскому городской чиновник Р. Л. фон Дорндорф, "посланник (Власьев) имеет при себе императорского золотых дел мастера, который делает для него великолепную золотую корону, украшенную рубинами и алмазами", причем ювелир "работает... в квартире посланника", а "драгоценный камень, который к ней приделывают, ...посланник привез с собою из Москвы". "Этот... мастер, - заключает автор письма, - с давних лет и ныне мой хороший друг, он должен был присягнуть императору, что об этом ни одному человеку ничего не откроет. Я знаю, что этому причина..." (далее обрыв текста). Надо полагать, скипетр и держава собрания Оружейной палаты вместе с короной составляли единый заказ, завершенный к 1604 году. При этом выбор мастеров диктовался не столько общеевропейской славой придворных мастерских Рудольфа II, сколько политическими мотивами. Его доверили придворным ювелирам единственного в то время императора Европы, в России признававшегося первенствующим среди западнохристианских государей. По сходным мотивам в 1628 году греческим мастерам Константинополя, преемницей которого считала себя Москва, для царя Михаила Федоровича была заказана "корона золота... в прежних греческих царей образца", а в 1662 году, очевидно, в дополнение к этому заказу, там же изготовили "диадиму и державу цареградской работы... против обрасца благочестивого греческого царя Константина".

Родословная "шапок"

Неожиданный заказ короны в Империи, первый и последний в истории России, требует объяснения, получить которое можно, лишь подробно ознакомившись с историей "царских венцов". Древнейший из них, "шапка Мономаха", обя похожий на диадиму Верховного Первосвятителя, виденную мною в Риме". Третье "царство", вошедшее в состав России и отразившееся в царском титуле - Сибирское. Не позднее 1555 года в завершающей части титулатуры царя появляется "всея Сибирския земли... повелитель". Согласно сообщению Титулярника, сибирский хан Кучум титуловался "царем Сибирским", а Грозный - "всея Сибирския земли... повелителем". Поход Ермака никак не отразился на царской "титле" - "царем Сибирским" Иван IV никогда не именовался. После вступления в 1584 году на престол Федора Ивановича в Сибирь был "отпущен" первый воевода, что дало основание особо подчеркивать заслуги последнего Рюриковича в присоединении Сибири. Однако и при нем "Сибирская земля" сохранила конечное место в "титле". Ситуация оставалась прежней и в первый год правления Бориса Годунова. Но в 1599 году дипломатические документы фиксируют "повышение статуса" Сибири - теперь она именуется "царством" и перемещается из конечной части титула в начальную, вслед за царствами Казанским и Астраханским. Впервые измененная "титла" отмечена в статейном списке посольства дьяка Власьева к Рудольфу II. В дальнейшем имя "царя Сибирского" прочно закрепилось в титулах всех, кто правил после Годунова, - Лжедмитрия I, Василия Шуйского, королевича Владислава и после 1613 года было унаследовано Романовыми. Таким образом, "царский" статус Сибири в титулатуре российских государей закрепился не в середине ХVII века, как полагает А. Л. Хорошкевич, а на полвека раньше, в правление Бориса Годунова. В 1598 году завершились военные действия против Кучума. Владения "сибирского царя" с каждым годом сокращались, его бывшие вассалы присягали Москве, безуспешно пытавшейся привлечь Кучума на царскую службу. С целью взять хана в плен из Тары был отправлен отряд под руководством "товарыща" местного воеводы А. Воейкова. Эта скромная по масштабам и отнюдь не первая военная акция такого рода на страницах официального Нового летописца неожиданно приобрела общегосударственный размах: "Повелением его (Бориса Годунова) в Сибири... ходиша воеводы и головы за царем Кучюмом и ево сошли... и взяша ево восмь цариц да три царевича". Именно после этого боя с Кучумом как политическим соперником московского царя было покончено. Скрывшийся с места сражения "сибирский царь" бежал в Бухарское ханство, где был убит. В 1600 году семью хана перевезли в Москву, крещеные дети Кучума получили титул "царевичей Сибирских". Все это надо расценивать как акт присоединения нового государства, а не просто "земли" к владениям московских царей. На то же время пришлись грандиозные планы Бориса Годунова по сооружению в Кремле "Святая Святых", копии иерусалимского храма Гроба Господня, символа "имперского" величия. В ряду этих предприятий заказ третьей, "Сибирской шапки" представляется вполне логичным шагом. Обратим внимание на свидетельство весьма информированного мемуариста Жака Маржерета, много лет служившего при царском дворе капитаном отряда наемников и коротко общавшегося с Лжедмитрием. С разрешения Самозванца Маржерет в 1606 году лично осмотрел царскую казну, в которой видел "четыре короны, а именно три императорские и четвертая - та, которой короновались некогда великие князья". Под ними без труда опознаются "шапка Мономаха", Казанская и Астраханская "шапки", а также "цесарская" корона, она же "Сибирская шапка".

Участь тайного заказа

Сделанные для "царя Бориса" регалии прибыли из Праги с посольством фон Логау не в числе официальных даров, а приватно. Другой имперский дипломат, Г. Тактандер, посол в Персию, на обратном пути домой случайно оказавшийся летом 1604 года в Москве, тщательно перечислил все "поминки" миссии фон Логау, врученные Годунову в Грановитой палате, среди которых корона и прочие регалии не значатся. Характерно, что само исполнение заказа в Хебе в 1600 году, как мы помним, было окутано ореолом таинственности. Несмотря на передачу Годунову короны, имперские послы продолжали именовать царя прежним титулом, прибавив к нему только "пресветлейший", как это практиковалось и ранее в дипломатических отношениях Москвы и Праги. Судя по всему, Годунов рассчитывал на "цесарское" титулование, о котором так и не удалось договориться, что вызвало резкое недовольство царя. Отметим, что имперских дипломатов первоначально принимали в Москве с беспрецедентной пышностью, что, возможно, было связано с этими ожиданиями. Так или иначе, новую корону официально никому не показывали. Через месяц после приезда фон Логау, в августе 1604 года начался поход на Москву Самозванца, весной следующего года Годунов скончался, и Лжедмитрий оказался первым, кто воспользовался приобретением ненавистного ему "царя Бориса". Итак, общее число "венцов" к началу Смуты исчислялось четырьмя. В правление Лжедмитрия шла работа над пятым, впервые в московской придворной практике предназначавшимся будущей царице, Марине Мнишек, но эту "корону" так и не успели доделать в связи с гибелью "царя Дмитрия Ивановича". Дальнейшая судьба царских "венцов" прослеживается достаточно отчетливо. В грамоте, отосланной Земским собором в Краков в 1613 году с гонцом Д. Аладьиным, среди прочих претензий королю Сигизмунду III значится и пропажа "шапок": "А царскую казну, многое собранье из давних лет, царские утвари, царские шапки и коруны... к вам отослали". Действительно, два "венца", "принадлежавший Борису Годунову" (предполагаемая "Сибирская шапка") и "не совсем оконченный" (предназначавшийся Марине Мнишек) были выданы в 1611 году в Кремле "седмочисленными боляры" в качестве "фантов" полякам в уплату за военную службу; так и не получившие денег шляхтичи вывезли залог в Речь Посполитую, где, после безуспешной попытки найти покупателя на "венцы" целиком, они были "разломаны" и проданы частями. Внешний вид "императорской" короны, которой венчался на царство Лжедмитрий, можно достаточно точно представить по одной из двух его известных медалей, как предполагается, изготовленной в Москве по случаю торжеств мая 1606 года - "на ней Дмитрий впервые является кесарем со всеми атрибутами своей власти, то есть в короне, со скипетром и державою". Форма короны ничего общего не имеет с "шапкой Мономаха", но зато весьма похожа на корону императоров Священной Римской империи. Кстати, для Рудольфа II, почти синхронно с заказом Годунова, пражские придворные мастера изготовили в 1602 году новую корону, ныне хранящуюся в Вене. Понятно, почему московские сторонники Владислава предпочли расстаться именно с новыми, не освященными традицией, "шапками": ожидалось венчание королевича на царство, и он должен был унаследовать царскую казну, не говоря уже о том, что без "шапки Мономаха" не могло бы состояться само "действо". При этом "Астраханской шапки" к 1611 году в казне уже не было - вряд ли бояре рискнули бы расстаться с нею накануне передачи власти новому государю. "Едва его (Лжедмитрия) убили,... как Михаил Молчанов, который был его тайным пособником... бежал в Польшу, и пропали скипетр и корона, и не сомневались, что он взял их с собою", - утверждал Исаак Масса. Молчанов нашел приют в Самборе, у тещи Самозванца (Юрий Мнишек с дочерью Мариной в это время находились в ссылке в Ярославле). Соратник убитого активно распространял слух о том, что "царь Дмитрий Иванович" жив. При этом в распоряжении его и другого сторонника Лжедмитрия - князя Г. П. Шаховского - находилась царская печать Самозванца, также похищенная из Москвы. Судя по всему, неразбериха, царившая в Кремле в день свержения Самозванца, была велика - Молчанов ухитрился бежать на лошадях царских конюшен, в обычное время охранявшихся не менее тщательно, чем драгоценности кремлевской казны. Судя по всему, авантюрист отвез регалию в Краков: в королевской казне на Вавеле в XVII веке имелась некая "русская корона", хранившаяся здесь до конца столетия и исчезнувшая при короле Августе II. Скорее всего, это была "Астраханская шапка" Ивана Грозного. Таким образом, общее количество царских "шапок" кремлевской казны к началу Смуты исчислялось четырьмя, две из которых, включая "императорскую корону" (она же "Сибирская шапка") пополнили список потерь царской сокровищницы.

Торжества коронации Николая II имели место 14 мая (по старому стилю) 1896 года. В этом году 26 мая исполняется 115 лет со дня события, смысл которого гораздо серьезнее, чем дань традиции. Увы, в сознании последующих поколений оно заслонилось ходынской катастрофой. Приходится делать над собою усилие, чтобы, обращаясь мысленно к маю 1896 года, думать не только о «Ходынке». И все-таки: что есть помазание на царство? Только ли обряд, как бы подтверждающий уже свершившийся факт восшествия на престол нового Государя? Что оно значило для Николая II? Что означала ходынская трагедия в перспективе следующего, ХХ века?

Тема помазания на царство требует серьезного и вдумчивого подхода. Это в особенности относится к коронации Николая II, который, как ясно задним числом, был помазан тогда же и на предстоящие страдания. Но лишь задумаешься о миропомазании последнего нашего Царя, как помысел, по видимости исполненный сострадания к погибшим соотечественникам, «встает на стражу» и заставляет думать о катастрофе. Впрочем, трагедию, унесшую более чем 1,5 тыс. жизней, конечно, нельзя обойти вниманием. Она случилась на четвертый день после коронации, была, как мы увидим, результатом кратковременного безумия толпы и, по слову игумена Серафима (Кузнецова), явилась предзнаменованием той утраты самосознания, с которой, после 1917 года, мы стали «давить» друг друга уже не тысячами, а миллионами. Но, добавим, подобно тому, как революция и смута ХХ века, заслонившие царствование Николая II, «не отменяют» его царствования, так и ходынская катастрофа «не отменяет» коронационных торжеств и главного в них: помазания Государя на царство.

Царь прибыл в Москву в день своего рождения, 6 мая (ст.ст.), и остановился в Петровском замке, находившемся тогда на окраине столицы. 9 мая состоялся торжественный въезд царя в Москву. Царская чета поселилась в Александринском дворце (нынешнее здание Академии Наук РФ на Ленинском проспекте) и все дни, оставшиеся до коронации, говела. Наступает 14 мая (ст.ст.) 1896 года, и на паперти Успенского собора Государя и Государыню встречает духовенство. Митрополит Московский Сергий (Ляпидевский; †1898), благословив царя и царицу, произносит речь, обращенную к Государю и, по традиции, наставительную , а не только приветственную. Он говорит в ней: «Ты вступаешь в это древнее святилище, чтобы возложить здесь на себя царский венец и принять священное миропомазание <…> Миропомазания сподобляются все православные христиане, и оно не повторяемо. Если же предлежит тебе воспринять новых впечатлений этого таинства, то сему причина та, что как нет выше, так нет и труднее на земле царской власти, нет бремени тяжелее царского служения. Чрез помазание видимое да подастся тебе невидимая сила, Свыше действующая, озаряющая твою самодержавную деятельность ко благу и счастью твоих верных подданных».

Царь и царица целуют крест, их окропляют святою водою, после чего они входят в собор, при пении 100-го псалма, в котором звучит исповедание правителем идеала непорочности: «…сердце развращенное будет удалено от меня; тайно клевещущего на ближнего своего изгоню; злого я не буду знать…». Государь и Государыня совершают земной поклон перед царскими вратами, прикладываются к чудотворным иконам и садятся на приготовленные для них престолы посреди храма. Вскоре должен начаться чин венчания или коронования, но он начался не прежде, чем первенствующий митрополит Санкт-Петербургский Палладий (Раев-Писарев; †1898), приблизившись к царскому трону, спросил у Государя о его вероисповедании. В ответ император ясным и громким голосом произнес Символ Православной веры.

В чине венчания читается паремия (Ис. 49.13-19) о покрове Божием над царем («Я начертал тебя на дланях Моих; стены твои всегда предо Мною»), Апостол (Рим.13.1-7) – о повиновении царям, и Евангелие (Мф. 22.15-23), как бы в дополнение к предыдущему чтению – о воздаянии кесарева кесарю, а Божиего Богу. Один из важнейших моментов коронования – возложение крестообразно рук митрополита на царскую главу и возношение им молитвы о том, чтобы Господь помазал царя «елеем радования, одел его силою с высоты, …дал в десницу его скипетр спасения, посадил на престоле правды…». После этой молитвы Государь взял принесенную ему на подушке митрополитом корону и, в соответствии с чином, сам возложил ее на себя, затем малую корону возложил на голову царицы, вставшей перед ним на колени.

Исповедав веру и приняв бремя власти, Царь преклонил колена и, держа корону в руке, вознес к Богу коронационную молитву. В ней есть такие слова: «…Исповедую неизследимое Твое о мне смотрение и, благодаря, величеству Твоему поклоняюся, Ты же, Владыко и Господи мой, настави мя в деле, на неже послал мя еси, вразуми и управи мя в великом служении сем. Да будет со мною приседающая Престолу Твоему Премудрость. Посли ю с небес святых Твоих, да уразумею, что есть угодно пред очима Твоими, и что есть право по заповедям Твоим./Буди сердце мое в руку Твоею, еже вся устроити к пользе врученных мне людей и к славе Твоей».

Окончив молитву, Государь встал, и тогда тотчас же все присутствовавшие в соборе преклонили колени. Митрополит Палладий, стоя на коленях, прочел от лица народа молитву за царя: «<…>Покажи его врагам победительна, злодеям страшна, добрым милостива и благонадежна, согрей его сердце к призрению нищих, к приятию странных, к заступлению нападствуемых. Подчиненное ему правительство управляя на путь истины и правды, и от лицеприятия и мздоимства отражая, и вся от Тебе державы Его врученные люди в нелицемерной содержи верности, сотвори его о чадах веселящагося…» На таковых словах останавливаешься, зная, что последовало через 21 год, думаешь с горечью: сбылось в точности противоположное, и не удерживаешься от восклицания: Господь ли не содержал?

После молитвы митрополит Палладий с амвона обратился к Государю с пространным приветствием, завершающимся словами: «Ты же, Царь православный, Богом венчанный, уповай на Господа, да утвердится в Нем сердце твое: верою и благочестием и цари сильны, и царства непоколебимы!». Обращают внимание серьезность и отсутствие какой-либо велеречивости как в текстах коронационных молитв, так и в текстах речей, обращенных к Помазаннику от лица Церкви.

После чина коронования началась Божественная литургия. В конце ее, перед принятием Святых Христовых Таин, и совершено было миропомазание Царя и Царицы. По замечанию Б.А.Успенского, повторение священного действия, которое в принципе не должно повторяться, придавало поставляемому лицу (в данном случае царю) особый статус, особую харизму: царь становился принадлежащим к иной, высшей сфере бытия, и его юридические полномочия превращались в полномочия харизматические (цитируется по В.Семенко. Харизма власти).

По мысли протоиерея Максима Козлова (см. статью «Его искреннее самопожертвование было совершено ради сохранения принципа самодержавия»), «смысл этого священнодействия состоял в том, что Царь благословлялся Богом не только как глава государственной или гражданской администрации, но прежде всего - как носитель теократического служения, служения церковного, как наместник Бога на земле». Более того, Царь отвечал за духовное состояние всех своих подданных, ибо, будучи верховным покровителем православной Церкви, был хранителем и духовных традиций других религиозных общин. В той же статье протоиерей Максим Козлов напоминает и об учении святителя Филарета Московского о царской власти и о верном расположении к ней православных подданных, напоминает о словах святителя: «Народ, чтущий Царя, благоугождает через сие Богу, ибо Царь есть устроение Божие». Протоиерей Максим Козлов пишет: «Царь, по учению святителя Филарета, есть носитель власти Божией, той власти, которая, существуя на земле, является отражением Небесной Вседержавной Власти Божией. Царство земное есть образ и преддверие Царства Небесного, а потому естественно из этого учения вытекает, что только то земное общество благословенно и содержит в себе семя благодати Божией, одухотворяющей и освящающей это общество, которое своим главой имеет верховного носителя власти и помазанника - Царя».

После завершения службы в Успенском соборе началось коронационное шествие: посещение Государем и Государыней святынь Архангельского и Благовещенского соборов. Наконец высочайшие особы поднялись на Красное Крыльцо и трижды поклонились народу: перед собой, направо и налево.

На Николая II обыкновенно смотрят теперь как на «хорошего человека» с прибавлением «но». Вслед за «но» может содержаться обвинение во всех наших бедах ХХ века, а может и не содержаться, однако, во всяком случае, подразумевается следующее: «хороший человек, но несостоятельный государь». Его успехи, признававшиеся даже врагами, замалчивают, а об ответственности его совершенно не думают, считают ее само собой разумеющейся. В то же время в плане ответственности Царь Николай II может считаться образцом Государя. Известно, что никакое решение он не принимал, не предъявив его Богу, никогда не шел против совести. Ни единое слово коронационных молитв, таким образом, не произнес он втуне и не пропустил мимо ушей. Да, впоследствии он вынужден был отречься, но это не означало пресловутой, приписанной ему современниками и по сей день праздно присвояемой «слабости».

Не о «слабости» был дан ему знак уже во время коронации. Какой знак? Об этом малоизвестном эпизоде пишет игумен Серафим (Кузнецов) в своей книге «Православный царь-мученик» (М. 1997): «После длинной и утомительной коронационной службы, в момент восхождения императора на церковный помост, изнемогая под тяжестью царского одеяния и короны, он (Государь) споткнулся и на время лишился чувств». Такому случаю, оставшемуся почти никем не замеченным, игумен Серафим придает символическое значение: «Что же случилось после того, как Государь при короновании изнемог? Кровавая катастрофа, народ давил и душил друг друга. Не то же ли случилось, как царь изнемог под тяжестью креста, насильно снятого с него частью народа?». Тут игумен Серафим и сказал о потере самосознания, стоившей нам миллионы жизней.

Обратимся к событиям на Ходынском поле 18 мая 1896 года. С раннего утра и даже с ночи здесь собралось огромное количество народа: более полумиллиона человек. Ждали раздачи царского подарка, представлявшего из себя такой набор: памятная кружка (алюминиевая крашеная) с вензелями их величеств, полфунта колбасы, фруктовая сайка, вяземский пряник с гербом и мешочек со сластями и орехами. Вплоть до шести утра все было совершенно спокойно. Около шести разнесся вдруг слух: подарков на всех не хватит, буфетчики мол делают для себя запасы… Тогда, по словам очевидца, «толпа вскочила вдруг как один человек и бросилась вперед с такой стремительностью, как если бы гнался за ней огонь… Задние ряды напирали на передние, кто падал, того топтали, потеряв способность ощущать, что ходят по живым еще телам, как по камням или бревнам. Катастрофа продолжалась всего 10-15 минут. Когда толпа опомнилась, было уже поздно».

Коронация Александра III имела место за тринадцать лет до коронации его сына, и теперь на Ходынском поле подготовились к празднованию просто так же, как и тогда, не ожидали такого наплыва народа. Все же организация столь массового мероприятия, несомненно, оставляла желать лучшего. Но когда читаешь приведенное только что описание, возникает впечатление, что от такого безумия никакие меры не спасли бы. Московские экскурсоводы об этом не думают, они даже не знают, что формально московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович вовсе не отвечал за организацию праздника на Ходынском поле (хотя, как хозяин Москвы, должен и об этом был печься), и с тем же пафосом, что и сто, и пятьдесят лет назад, обвиняют его и обвиняют… В книге А.Н. Боханова «Николай II» подробно рассказано об интригах, плетшихся в доме Романовых вокруг имени великого князя, у которого было много врагов среди «своих», - они и задали указанный пафос. В «каноническом» списке обвинений в адрес Николая II трагедия на Ходынском поле занимает пусть не слишком значительное, но вполне определенное место. Обвиняли и обвиняют царя – в бессердечии: не отказался, мол, пойти на бал у французского посланника, и т.п. Сошлемся и здесь на А.Н. Боханова, который внятно объясняет невозможность для Государя отказаться от приглашения французской стороны. Официальное лицо – заложник этикета и протокола, не понимать это можно лишь при желании дурно думать об этом официальном лице. Известно, что после 18 мая торжественные мероприятия были сокращены. Что же касается бессердечия царя, то заметим лишь: эта клевета остается на диву живучей, ее повторяет, к примеру, И. Зимин в недавно вышедшей книге «Повседневная жизнь императорского двора» (СПб, 2010), и если автору хочется так считать, с этим ничего не поделаешь. Царь распорядился выдать по 1000 рублей (весьма значительная сумма по тем временам) каждой семье погибшего или израненного на Ходынском поле. Вместе с Государыней он посещал раненых во время трагедии в московских больницах. Посещала их и вдовствующая императрица Мария Федоровна. А.Н. Боханов приводит ее письмо сыну Георгию, написанное в те дни: «Я была очень расстроена, увидев всех этих несчастных раненых, наполовину раздавленных, в госпитале, и почти каждый из них потерял кого-нибудь из своих близких. Это было душераздирающе. Но в то же время они были такие значимые и возвышенные в своей простоте, что они просто вызывали желание встать перед ними на колени. Они были такими трогательными, не обвиняя никого, кроме их самих. Они говорили, что виноваты сами и очень сожалеют, что расстроили этим царя! Они как всегда были возвышенными, и можно было гордиться от сознания, что ты принадлежишь к такому великому и прекрасному народу. Другие классы должны бы были брать с них пример, а не пожирать друг друга, и главным образом, своей жестокостью возбуждать умы до такого состояния, которого я еще никогда не видела за 30 лет моего пребывания в России». Примечательное свидетельство. Увы, «возбуждение умов» будет лишь возрастать, и все в одну сторону: истощания традиционной для России любви к царю и обретения «права на бесчестье», по выражению Достоевского.

Но помазанник, и при этом такой помазанник, который «претерпит до конца» и станет святым предстателем за свой жестоковыйный народ перед Богом, у нас уже был. Свершилось его соединение с нами - «венчальными узами».

Неудачи Австрии в двух больших войнах сделали для правящих кругов очевидной неотложность реформ.

Эти реформы, осуществленные в правление Марии Терезии (1740 - 1780) и ее сына Иосифа II (1780 - 1790), весьма характерны для политики «просвещенного абсолютизма».

Как и в других странах, «просвещенный абсолютизм» в Австрии проводил реформы в интересах господствующего класса дворян и шел лишь на минимальные уступки поднимающейся буржуазии. Правительство стремилось только устранить наиболее грубые, мешавшие развитию страны феодальные институты.

Наиболее важным из проведенных мероприятий была военная реформа, необходимость которой ощущалась особенно остро. В 1748 г., вскоре после окончания первой австро-прусской войны, в стране был введен новый порядок военного набора.

Набор производился во особым мобилизационным спискам во вновь созданных военных округах. Рекруты должны были служить пожизненно. Таким образом, значительно увеличивалась численность армии и вводилось единообразие в ее комплектование.

Реформа армии носила классовый характер. Рекруты набирались преимущественно из беднейшего люда.

Дворянство, духовенство, интеллигенция (учителя, врачи, чиновники), а также купцы и предприниматели не подлежали рекрутскому набору. От военной повинноств мог освободиться и- зажиточный крестьянин, которому предоставлялось право нанять вместо себя «охотника».

В преобразованной армии солдат подвергали усиленной военной муштре; широко было распространено сечение розгами.

Число офицеров сильно возросло. Как и до реформы, офицерские кадры состояли преимущественно из дворян с ничтожной прослойкой выходцев из буржуазии.

Для подготовки офицерского состава в Вене была основана Военная академия-так называемый Терезианум (по имени Марии Терезии). К 80-м годам XVIII в. численность австрийской армии была доведена до 278 тыс. человек, т. е. значительно превосходила численность прусской армии.

Правительство уделило также очень большое внимание финансовой реформе. Стремясь увеличить налоговые поступления, Мария Терезия издала закон о всеобщем подоходном налоге, от которого не были освобождены дворянство и церковь.

Одновременно в тех же фискальных целях была проведена всеобщая перепись населения, положено начало статистическому учету земель, скота и прочего движимого и недвижимого имущества. В 1775 г. были уничтожены многие внутренние торговые пошлины, тогда как пошлины, которыми облагалась внешняя торговля, были увеличены.

И Мария Терезия и Иосиф II последовательно применяли принцип меркантилизма, устанавливая высокие пошлины на иностранные промышленные изделия и низкие на импортное сырье. Вывоз sa границу таких видов промышленного сырья, как лен, шерсть, металлы, был полностью запрещен.

В целях поощрения промышленности правительство «просвещенного абсолютизма» освобождало от уплаты налогов новые промышленные заведения на срок ко десяти лет.

Для подготовки квалифицированных рабочих были созданы технические и ремесленные школы; для подготовки инженерно-технического состава в Вене были организованы Горная академия, Торговая академия, специальные технические и сельскохозяйственные училища.

Большое место в мероприятиях Марии Терезии и Иосифа II занимали судебные реформы. Они ограничили сеньоральный произвол в отношении крестьян. Судебные функции были объявлены исключительной прерогативой государства.

Были разработаны новые уголовный и гражданский кодексы (1768 г.), отменены судебные пытки (1776 г.), ограничено применение смертной казни. Заключенных в тюрьмы преступников принуждали к работе в ремесленных мастерских или мануфактурах.

В это время в Австрии было положено также начало светскому низшему и среднему общему образованию. Университет в Вене, ранее находившийся целиком под влиянием и контролем католической церкви, был реорганизован и получил светский характер.

Частью еще при Марии Терезии, а особенно при Иосифе II, в Австрии был проведен ряд мер, значительно ограничивших привилегии католической церкви: закрыты многочисленные монастыри, проведена частичная секуляризация церковных земель, иезуиты изгнаны из австрийских владений.

С другой стороны, были отменены законы о преследовании протестантов (в частности, «чешских братьев» и др.) и протестантские общины получили свободу религиозного культа. Управление католической церковью в землях, в частности использование церковью своих доходов, было поставлено под контроль чиновников.

Несмотря на эти меры по ограничению привилегий католической церкви как особой корпорации, она продолжала оставаться в Австрийской монархии большой силой. Подчиняя себе церковь, правительство стремилось возможно шире использовать в своих интересах ее материальные ресурсы и ее идеологическое влияние на массы.

Реформы Марии Терезии и Иосифа II нисколько не ослабили национальных противоречий монархии. Наоборот, они еще более обострили их, ухудшая правовое положение не немецких национальностей.

Принудительное введение немецкого языка в качестве единого государственного языка во всех провинциях, предпочтение лицам немецкого происхождения при поступлении на военную и гражданскую службу, отмена местных (провинциальных) привилегий и особенностей в области суда, управления и налогов, поощрение роста немецкого дворянского землевладения и немецкого капитала в зависимых землях - все это заставляло чехов и других славян, а также венгров, итальянцев и прочие народности еще сильнее ощущать свое неполноправное положение.

В конечном итоге политика централизации, составлявшая сущность реформ Марии Терезии и Иосифа II, не только не смогла преодолеть децентрализаторских тенденций, обусловленных наличием многочисленных национальностей, но даже усиливала центробежные силы.

Этому способствовало и складывание в монархии, в условиях начавшегося перехода всей страны от феодализма к капитализму, буржуазных наций с их собственными национальными культурами. К концу XVIII в. национальные противоречия стали главным источником слабости Австрийского государства.

Реформы Марии Терезии и Иосифа II не разрешили аграрного вопроса.

Крепостное право сохранилось в подавляющем большинстве габсбургских земель.

Правительственные мероприятия по этому вопросу носили нерешительный, компромиссный характер (освобождение крестьян в ряде земель от личной зависимости и др.), но даже в такой умеренной форме они встретили резкую оппозицию со стороны дворянства и на деле остались нереализованными.