Сказание о борисе и глебе. Житийная литература. «Сказание о Борисе и Глебе

Появление оригинальной агиографиче​ской литературы было связано с общей политической борьбой Руси за утверждение своей религиозной самостоятельности, стремлением под​черкнуть, что Русская земля имеет собственных предстателей и хода​таев перед богом. Окружая личность князя ореолом святости, жития содействовали политическому упрочению основ феодального строя.

Образцом древнерусского княжеского жития является анонимное «Сказание о Борисе и Глебе», созданное, по-видимому, в конце XI — начале XII в.

В основу «Сказания» положен исторический факт убийства Святополком своих младших братьев Бориса и Глеба в 1015 г. Когда в 40-х годах XI в. Ярослав добился канонизации византийской церковью убитых братьев, потребовалось создание специального Про​изведения, которое бы прославило подвиг страстотерпцев и мстителя за их гибель Ярослава. На основе летописной повести в конце XI в. и было написано неизвестным автором «Сказание о Борисе и Глебе».

Автор «Сказания» сохраняет историческую конкретность, подроб​но излагая все перипетии, связанные со злодейским убийством Бориса и Глеба. Как и летопись, «Сказание» резко осуждает убийцу — «ока​янного» Святополка и выступает против братоубийственных раздоров, отстаивая патриотическую идею единства «Русской великой страны».

Историзмом повествования «Сказание» выгодно отличается от византийских мартирий. Оно несет важную политическую идею родо​вого старшинства в системе княжеского наследования.

«Сказание» подчинено задаче укрепления феодального правопорядка, прославле​нию вассальной верности: Борис и Глеб не могут нарушить верности по отношению к старшему брату, который заменяет им отца. Борис отказывается от предложения своих дружинников силой захватить Киев.

Глеб, предупрежденный сестрой Предславой о готовящемся убийстве, добровольно идет на смерть. Также прославляется подвиг вассальной верности слуги Бориса — отрока Георгия, который своим телом прикрывает князя.

«Сказание» не следует традиционной композиционной схеме жи​тия, обычно описывавшего всю жизнь подвижника — от его рождения до смерти. Оно излагает лишь один эпизод из жизни своих героев — их злодейское убийство. Борис и Глеб изображаются идеальными христианскими героями-мучениками. Они добровольно принимают «мученический венец».

Прославление этого христианского подвига выдержано в манере агиографической литературы. Автор уснащает повествование обильными монологами — плачами героев, их молит-вословиями, которые служат средством выражения их благочестивых чувств. Монологи Бориса и Глеба не лишены образности, драматизма и лиризма.

Таков, например, плач Бориса по умершему отцу: «Увы мне, свете очию моею, сияние и заре лица моего, бръздо уности моее, наказание недоразумия моего! Увы мне, отче и господине мой! К кому прибегну! К кому възьрю? Къде ли насыщюся таковааго благааго учения и казания разума твоего? Увы мне, увы мне! Како заиде свете мой, не сушу ми ту!..»

В этом монологе использованы риторические вопросы и восклицания, характерные для церковной ораторской прозы, и в то же время отразилась образность народного плача, что придает ему определенную лирическую тональность, позволяет ярче выразить чувство сыновней скорби.

Исполнено глубокого драматизма слезное обращение Глеба к своим убийцам: «Не пожьнете мене, от жития не съзърела! Не пожънете класа, не уже съзьревъша, нъ млеко безълобия носяща! Не порежете лозы, не до коньца вьздрастъша, а плод имуща!»

Благочестивые размышления, молитвы, плачи, которые вкладываются в уста Бориса и Глеба, служат средством раскрытия внутреннего мира героев, их психологического настроя.

Многие монологи герои произносят «на уме си помышляя», «глаголааше в сердци своем». Эти внутренние монологи — плод авторского воображения. В них переданы благочестивые чувства, помыслы идеальных героев. В монологи включены цитаты из Псалтыри, Паремийника.

Психологическое, состояние героев дается и в авторском описании. Так, покинутый дружиной Борис «...в тузе и печали удручьнъмь сьрдцьмъ и вълез в шатър свои плакашеся съкрушенъм сърдцьмь, а душою радостьною, жалостьно глас испущааше».

Здесь автор пытается показать, как в душе героя совмещаются два противоположных чувства: скорбь в связи с предчувствием гибели и радость, которую должен испытывать идеальный герой-мученик в ожидании мученического конца. Живая непосредственность проявления чувств постоянно сталкивается с этикетностью.

Так, Глеб, увидев корабли в устье Смядыни, плывущие ему навстречу, с юношеской доверчивостью «възрадовася душею» «а съ целования чаяше от них прияти». Когда же в ладью Глеба стали прыгать злые убийцы с обнаженными, сверкающими, как вода, мечами, «абие вьсемь весла от руку испадоша, и вьси от страха омьртвеша».

И теперь, поняв их злое намерение, Глеб со слезами, «утьрпая» телом, молит убийц: «Не дейте мене, братия моя милая и драгая! Не дейте мене, ничто же вы зъла сътворивъша! Не брезете (трогайте) мене, братие и господье, не брезете!» Здесь перед нами жизненная правда, которая затем совме​щена с этикетной предсмертной молитвой, подобающей святому.

Борис и Глеб окружаются в «Сказании» ореолом святости. Этой цели служит не только возвеличение и прославление христианских черт их характера, но и широкое использование религиозной фанта​стики в описании посмертных чудес.

Этот типичный прием агиографической литературы автор «Сказания» применяет в заключительной части повествования. Этой же цели служит и похвала, которой заканчивается «Сказание». В похвале автор использует традиционные библейские сравнения, молитвенные обращения, прибегает к цитатам из книг «священного писания».

Такова характеристика Бориса: «Тельмъ бяше красьн, высок, лицьмь круглъмъ, плечи велице, тьнък в чресла, очима добраама, весел лицьмь, борода мала и ус, млад бо бе еще, светяся цесарьскы, крепък телъмь, всячьскы украшен, акы цвът цвьтый в уности своеи, в ратьх хъръбр, в съветех мудр, и разумън при вьсемъ, и благодать божия цвьтяаше на немь».

Героям христианской добродетели, идеальным князьям-мученикам в «Сказании» противопоставлен отрицательный персонаж — «окаян​ный» Святополк. Он одержим завистью, гордостью, властолюбием и лютой ненавистью к своим братьям.

Причину этих отрицательных качеств Святополка автор «Сказания» видит в его происхождении: мать его была черницей, затем расстрижена и взята в жены Ярополком; после убийства Ярополка Владимиром она стала женой последнего, и Святополк произошел от двух отцов.

Характеристика Святополка дана по принципу антитезы с характеристиками Бориса и Глеба. Он является носителем всех отрицательных человеческих качеств. При его изобра​жении автор не жалеет черных красок. Святополк «окаянный», «трек​лятый», «второй Каин», мысли которого уловлены дьяволом, у него «прескверные уста», «злый глас».

За совершенное преступление Свято​полк несет достойное наказание. Разбитый Ярославом, в паническом страхе бежит он с поля боя, «...расла​беша кости его, яко не мощи ни на кони седети. И несяхуть его на носилех». Ему постоянно слышится топот коней преследующего его Ярослава: «Побегнемы! Еще женуть! Ох мне! и не можааше тьрпети на единъмь месте».

И если убитые им братья «в векы живут», являясь земли Русской «забралом» и «утверждением», и их тела оказываются нетленными и издают благо​ухание, то от могилы Святополка, которая есть «и до сего дъне», «исходить... смрад зълыи на показание чловеком».

Святополк противопоставляется не только «земным ангелам» и «небесным человекам» Борису и Глебу, но и идеальному земному правителю Ярославу, отомстившему за гибель братьев. Автор «Сказа​ния» подчеркивает благочестие Ярослава, вкладывая в его уста молитву, якобы произнесенную князем перед боем со Святополком.

Кроме того, битва со Святополком происходит на том самом месте, на реке Альте, где был убит Борис, и этот факт приобретает символическое значение. С победой Ярослава «Сказание» связывает прекращение крамолы («И оттоле крамола преста в Русьстей земли»), что подчеркивало его политическую злободневность.

Драматизм повествования, эмоциональность стиля изложения, по​литическая злободневность «Сказания» делали его весьма популярным в древнерусской письменности (оно дошло до нас в 170 списках).

Кусков В.В. История древнерусской литературы. - М., 1998 г.

повесть княжеский драматизм психология

«Сказание о Борисе и Глебе» - одно из древнейших агиобиографических произведений, так называемого Борисо-Глебского цикла о святых князьях Борисе и Глебе, убитых в династической борьбе по приказу старшего брата Святополка Владимировича. Это собственно не классическое житие, а историческое повествование с элементами мартирия, т.е. свидетельства, описание мученической смерти святых, с предысторией и конечным похвальным словом святым.

Одни исследователи рукописей полагают, что идея «Сказания» - утверждение принципа подчинения младших старшим, на основании которого строились родовые отношения на Руси, другие интерпретируют это произведение как прославление добровольного страдания в подражание Христу, утверждая представление о Богом установленной княжеской власти.

Но всегда можно привести примеры Ветхозаветные и исторические того, как на младших детях часто почивало отцовское и Божие благословение, которое давало им право власти над старшим. Что касается князя Бориса, личное благочестие, воинская доблесть и любовь к нему воинов и народа, делают князя вполне достойным приятия почести главного правителя на Руси. Ему предлагался этот путь выхода из ситуации: установление благочестивого правления, но путем насилия и крови. Как у любого человека, наделенного Богом свободой выбора, у Бориса было два выхода: взять власть силой и кровью других или отдать ее, принести себя добровольно в жертву для установления мира на Руси. На этой почве и возникает конфликт, драматическая ситуация. Человек всегда носит в себе инстинкт самосохранения, которым фактически держится жизнь на земле (если бы никто не боялся смерти, не любил бы жить, то жизнь бы прекратилась), человеку свойственно стремиться оберегать свою жизнь, даже тогда, когда он вступает в борьбу за свое отечество, своих близких. Борис понимает, что может послушать свою дружину, пойти против старшего Святополка, но тогда прольется кровь невинных людей и собственного брата. По-человечески он не хочет умирать и страшится смерти, но верность Богу, любовь к Нему и заповедям Его, уподобление Ему заставляет его сделать выбор в пользу собственной смерти - это главная драматическая черта в созданном образе Бориса. Он принимает смерть сознательно, о чем свидетельствует молитва пред иконой Спасителя, «слыша своих убийц»: «Господи, Иисусе Христе! Как Ты в этом образе явился на землю, собственной волею дав пригвоздить себя к Кресту, принял страдание грехов ради наших, удостой и меня принять страдания!». Автор обычно усиливает напряжение собственным комментарием: «…затрепетал, заплакал и сказал: «Слава Тебе Господи за то, что удостоил меня из-за зависти принять эту горькую смерть»»

В «Сказании» многочисленны аллюзии и реминисценции прообразов из Священного Писания: тема Каина и Авеля, жертва Авраама, Иосиф, как бы принесенный в жертву братьями во имя будущего спасения народа Израиля, ну и, конечно, обстоятельства смерти и образ Самого Господа Иисуса Христа, пострадавшего невинно за грех мира, что усугубляет эмоциональное восприятие текста. Особым драматизмом и лиризмом наполнены монологи Бориса (плач по отцу и размышление о предстоящем страдании) и Глеба (к своим убийцам).

В отличие от Бориса, готового к поднятию подвига за Христа, Глеб по юности, доверчивости и невинности своей спешит на зов Святополка, не обращая внимания на предупреждения о злом умысле старшего брата. Он до последнего момента не верит (т.к. каждый судит по себе, а благочестие Глеба делало невозможным для него сотворение зла) в близость своей смерти, направляется с братским целованием к убийцам. Обнаружив злое намерение посланников Святополка, Глеб обращается к ним слезно, чтобы они пощадили юность его, не срезали не созревшего колоса: «Не пожените мене, от жития не созревша! Не пожените класса, не уже созревша, нъ млеко безъзлобия носяща».

Образность слов и использование метафор усугубляют напряжение ситуации. Благочестивые размышления братьев, молитвы, плачи, обращения к врагам служат средством раскрытия внутреннего мира героев, мотивации поступков. Наряду с этим, как я уже сказала выше, сам автор добавляет собственные описания, чтобы показать психологическое состояние персонажей. Благодаря авторским ремаркам мы лучше ощущаем смену настроения Глеба, увидевшего своих убийц. Если сначала он «возрадовался душою», желая приветствовать слуг Святополка, «целование чаяше от них прияти», то, увидев мечи в руках убийц, у всех «весла от страха выпали и все от страха помертвели» Глеб «жалобным взором, смиренно,…часто вздыхая, ослабев телом» говорит, вернее, плачет, обращаясь к посланным. Мы видим, что не только Глеб, но и ближние его сопереживают ему, устрашаются вместе с ним. Аналогично, когда Борис проливает «горькие», «жалостливые» слезы на реке Альте, окружающие его верные люди тоже начинают сострадать ему и плакать и стенать. И в том и в другом эпизоде элемент сострадания других еще более накаляет скорбную атмосферу, усиливая драматизм, предлагая и читателю посочувствовать князьям.

Предсмертные моления страстотерпцев не только полны скорби и трепета, но они показывают как нужно вести себя в скорбной ситуации, они не только возвышают, идеализируют образы мучеников, но и указывают, что невозможно ничего претерпеть без помощи Божией. Для христианина это особенно ценно, т.к. невозможное по-человечески возможно с Богом. Поступить по вере, уповая на Бога - это выше человеческого суждения, а потому часто сопряжено с болью, со скорбью, с психологической напряженностью.

Эпизоды гибели Бориса и Глеба сочетают человеческую грусть о смерти с радостью будущей вечной жизни по принятии скорбного мученического венца.

Антагонистом к князьям выступает их брат Святополк, характеристика которого дается автором в полной противоположности к добродетелям братьев. «Второй Каин», «окаянный» тоже претерпевает животный страх после совершенного по его приказу злодеяния, но страх этот ужасный, т.к. сопряжен с полной безнадежностью. Если «земные ангелы» Борис и Глеб утешались надеждой будущей райской жизни, то Святополку рассчитывать после его злодеяния и отсутствия покаяния не на что, он погубил не только свое тело, но и душу. Даже от могилы его исходит «смрад на показание человекам», как отмечает автор.

Множественные библейские прообразы при описании поступков святых наводят на мысль о том, что как Крестная жертва Христа - залог жизни и спасения всех верующих в Него и соблюдающих заповеди Его, так и добровольная жертва князей - залог спасения, жизни и благословенности не только Руси, но и всего человечества, т.к. грехи мира омываются Кровью Божественного Агнца Христа, а христиане молятся об усопших, чтобы «молитвами безвинных страдальцев, кровью мучеников простились прегрешения людей согрешивших на земле, умерших, но не успевших принести покаяние».

Лично для меня в «Сказании» важен не элемент проповеди подвига субординации или жертвы ради прекращения междоусобиц, а психологический аспект поступков святых. Человек, имея возможность ответить, заступиться за себя, применить силу делает выбор в пользу смирения и истины, понимая, что у Бога нет ничего случайного. Человек принимает призыв Божий, рассуждает так, что если Господь так устраивает, что я должен принять смерть, значит, я не должен противиться воле Божией, каким бы скорбным мне это не казалось бы. Мы не вечны на земле, смерть тела неотвратима, а христианство утверждает, что Господь забирает человека из этой жизни тогда, когда он к этому готов по суждению Божьему, сам же человек не может оценить, готова его душа к смерти или нет. Требуется огромное мужество, вера, любовь к Богу, чтобы принять смерть или скорбь в то время, когда ее не ожидаешь и, кажется, не готов к ней. Подвиг страстотерпцев - это, прежде всего, подвиг смирения, главной христианской добродетели, мужественного приятия воли Божией, именно в этом смысле он так важен и будет актуален всегда для каждого христианина.

1. Особенности жанра жития.
2. Исторический контекст жития Бориса и Глеба.
3. Особенности повествования в «Сказании...».

Житие — это литературное произведение биографического характера, созданное в соответствии с определенными правилами (канонами), прославляющее силу веры и достойные поступки человека, признанного церковью святым. Жанр жития возник достаточно давно. Пожалуй, можно сказать, что Евангелие является житием Христа, а в Деяниях апостолов рассказывается о первом христианском мученике Стефане. В первые века христианства жития в основном и были рассказами о судьбе мучеников, пострадавших за веру в Христа. Однако постепенно, с распространением новой веры в Европе, появились и другие жития, в которых рассказывается о жизни праведных людей, как монахов, так и мирян, которые были признаны святыми благодаря своим добродетелям и совершенным ими по воле Божьей чудесам.

Цель любого жития — это наставление читателей, пробуждение в них благоговейного трепета и смирения перед величием Бога. Достигается же эта цель благодаря рассказу о жизни святого. В житиях нередки пространные рассуждения, которые также должны настроить читателя на высокие размышления о Боге. Практически неотъемлемым элементом жития является рассказ о чудесах, совершенных святым при жизни или происходящих на его могиле после смерти. Также чудеса могут происходить со святым и до его рождения, как, например со св. Сергием Радонежским. Что же касается личностных, индивидуальных черт святого, то они зачастую опускаются. В житии важнее всего показать силу веры, упования на Бога, а не конкретные человеческие особенности.

Каноническое житие включает ряд обязательных элементов. Во-первых, оно должно начинаться с прославления Бога и заканчиваться тем же, ибо это и есть главная цель всех подобных литературных произведений. Во-вторых, в житии должна присутствовать похвала святому, о жизни которого идет речь. Ведь он стал святым, потому что угодил Богу, и его следует рассматривать как образец для подражания. В-третьих, прославлению святого противопоставляется самообличение автора жития, признающего себя грешным и недостойным взяться за описание жизни праведного человека. В-четвертых, в житии обязательно рассказывается о чудесах святого, зачастую начиная с его рождения. Как правило, родители святого также являются людьми высоконравственными и искренне верующими. В-пятых, в житии повествуется о кончине святого, что особенно важно, если речь идет о мученике. Ведь кончина в этом случае выступает в качестве свидетельства веры, то есть одновременно прославления Бога и своего рода чуда. Но и в тех случаях, когда святой умер естественной смертью, значение описания этого момента также играет большую роль. Авторы житий показывают, что высокие добродетели и вера, сопровождавшие святого в жизни, не покидают его и в последние мгновения перед переходом в мир иной.

А теперь посмотрим, насколько соответствует вышеприведенной схеме «Сказание о Борисе и Глебе», написанное неизвестным автором, жившим, по мнению исследователей, на рубеже XI—XII веков. Однако сначала вспомним, о каких исторических событиях идет речь в этом произведении. В 1015 году скончался князь киевский Владимир Святославич. Святополк Ярославич, племянник Владимира, захватил власть в Киеве. Незадолго до кончины Владимир приказал своему любимому сыну Борису отправиться в поход против печенегов, слухи о приближении которых дошли до князя. Однако Борис не обнаружил врагов и повернул обратно. Вскоре к нему прибыли гонцы от Святополка, извещавшего его о смерти Владимира, а также уверявшего его в дружеском расположении. Борису было известно, что Святополк намерен его убить, однако Борис отказался от предложения своей дружины выступить против Святополка. Разочарованная дружина покинула Бориса, и вскоре он был убит сторонниками Святополка. Через некоторое время был убит и его брат Глеб, который, узнав о смерти отца и гибели брата, поехал к Святополку, невзирая на предупреждение брата Ярослава. Борис и Глеб были похоронены в Вышгороде и скоро стали объектом почитания народа, а в 1071 года канонизированы церковью.

«Сказание о Борисе и Глебе», не являясь каноническим житием, тем менее обладает рядом характерных для этого жанра черт. Так, в «Сказании...» мы находим похвалу высоким добродетелям святых — их смирению, почитанию старших, незлобивости. Зная о том, что замышляет.Святополк, братья не пытаются помешать ему. Конечно, с обыденной, житейской точки зрения это кажется странным, но с точки зрения автора-христианина подобная кротость перед лицом смерти, прощение своих убийц расценивается как проявление высших добродетелей христианина. Автор жития восхищается и такими чертами характера Бориса, как его набожность, любовь к отцу и брату Глебу. Аналогичным образом автор описывает и Глеба: он горько сокрушается о смерти отца и гибели брата, не противится своим убийцам, но кротко умоляет их о милосердии, прощает их.

В «Сказании...» то и дело встречаются цитаты из Священного Писания. Правда, они характерны не только для житий, но и для других жанров древнерусской литературы, например подобных цитат достаточно много в «Поучении Владимира Мономаха».

Есть в «Сказании...» и упоминание о чудесах. На могиле Глеба порой люди видели свет и слышали ангельские голоса. Именно благодаря этим чудесам и были найдены останки Глеба, место захоронения которого сначала было неизвестно. О Борисе же, похороненном в Вышгороде, говорится, что, когда раскопали его могилу, чтобы положить рядом тело его брата, то оказалось, что тело Бориса нисколько не пострадало от времени. Относительно Глеба подобное, видимо, подразумевается, так как нетленность мощей — одно из существенных свидетельств святости человека. «Так Бог сохранил своего страстотерпца тело!» — это похвала и Богу, и святому, обязательная в житии. Однако несоответствие «Сказания...» канону жития очевидно. Невзирая на наличие некоторых обязательных элементов последнего. Так, автор «Сказания...» начинает свое повествование с небольшой цитаты из Священного Писания, которая звучит похвалой святым; обязательное для жития прославление Бога опущено. Рассказ о родственных связях Святополка с Борисом и Глебом, упоминание о родителях этих персонажей — всего лишь историческая справка. Нет похвалы родителям святых, напротив, о Владимире говорится, что он убил брата и сделал его вдову своей любовницей, имел много жен, а о матери Бориса и Глеба вообще ничего не сказано, кроме того, что она была «болгарыней». Нет и рассказа о детстве братьев, озаренного неземным светом веры. Отчасти это и понятно — речь идет не о будущих монахах, а о сыновьях князя, то есть будущих воинах. Зато «Сказание...» сближает с житием то, что в нем повествуется о мученической кончине братьев — их смерть от рук убийц и легла в основу сюжета «Сказания...».

У князя Владимира Святославича было двенадцать сыновей от разных жён. Третьим по старшинству был Святополк. Мать Святополка, монахиня, была расстрижена и взята в жены Ярополком, братом Владимира. Владимир убил Ярополка и овладел его женою, когда она была беременна. Он усыновил Святополка, но не любил его. А Борис и Глеб были сыновьями Владимира и его жены-болгарки. Своих детей Владимир посадил по разным землям на княжение: Святополка - в Пинске, Бориса - в Ростове, Глеба - в Муроме.

Когда дни Владимира приблизились к концу, на Русь двинулись печенеги. Князь послал против них Бориса Тот выступил в поход, но врага не встретил. Когда Борис возвращался обратно, вестник рассказал ему о смерти отца и о том, что Святополк попытался скрыть его смерть. Слушая эту повесть, Борис заплакал. Он понял, что Святополк хочет захватить власть и убить его, но решил не сопротивляться. Действительно, Святополк коварно завладел киевским престолом. Но, несмотря на уговоры дружины, Борис не захотел прогнать брата с княжения.

Тем временем Святополк подкупил киевлян и написал Борису ласковое письмо. Но его слова были лживыми. На самом деле он хотел убить всех наследников своего отца. И начал он с того, что приказал дружине, состоявшей из вышгородских мужей во главе с Путыней, убить Бориса.

Борис же раскинул стан на реке Альте. Вечером он молился у себя в шатре, думая о близкой смерти. Проснувшись, он велел священнику служить заутреню. Убийцы, подосланные Святополком, подошли к шатру Бориса и услышали слова святых молитв. А Борис, заслышав зловещий шёпот возле шатра, понял, что это убийцы. Священник и слуга Бориса, видя печаль своего господина, горевали о нем.

Вдруг Борис увидел убийц с обнажённым оружием в руках. Злодеи устремились к князю и пронзили его копьями. А слуга Бориса прикрыл своим телом господина. Этот слуга был родом венгр по имени Георгий. Убийцы поразили и его. Раненный ими, Георгий выскочил из шатра. Злодеи хотели нанести князю, который был ещё жив, новые удары. Но Борис стал просить, чтобы ему позволили помолиться Богу. После молитвы же обратился князь к своим убийцам со словами прощения и сказал: «Братья, приступивши, заканчивайте повеленное вам». Так умер Борис в 24 день июля. Убили и многих его слуг, в том числе Георгия. Ему отрубили голову, чтобы снять с шеи гривну.

Бориса обернули в шатер и повезли на телеге. Когда ехали лесом, святой князь приподнял голову. И два варяга пронзили его ещё раз мечом в сердце. Тело Бориса положили в Вышгороде и погребли у церкви Святого Василия.

После этого Святополк задумал новое злодеяние. Он послал Глебу письмо, в котором писал, что отец, Владимир, тяжко болен и зовёт Глеба.

Юный князь отправился в Киев. Когда он доехал до Волги, то слегка повредил ногу. Он остановился недалеко от Смоленска, на реке Смядыни, в ладье. Весть о смерти Владимира тем временем дошла до Ярослава (ещё одного из двенадцати сыновей Владимира Святославича), который тогда княжил в Новгороде. Ярослав послал Глебу предупреждение, чтобы он не ездил в Киев: отец умер, а брат Борис убит. И, когда Глеб плакал об отце и брате, перед ним внезапно появились злые слуги Святополка, посланные им на убийство.

Святой князь Глеб плыл тогда в ладье по реке Смядыни. Убийцы находились в другой ладье, они начали грести к князю, а Глеб думал, что они хотят его приветствовать. Но злодеи стали перескакивать в лодку Глеба с обнажёнными мечами в руках. Князь стал умолять, чтобы они не губили его юную жизнь. Но слуги Святополка были неумолимы. Тогда Глеб начал молиться Богу об отце, братьях и даже о своём убийце, Святополке. После этого повар Глебов, Торчин, зарезал своего господина. И взошёл Глеб на небеса, и встретился там с любимым братом. Случилось же это 5 сентября.

Убийцы же вернулись к Святополку и рассказали ему о выполненном повелении. Злой князь обрадовался.

Тело Глеба бросили в пустынном месте меж двух колод. Проходившие мимо этого места купцы, охотники, пастухи видели там огненный столп, горящие свечи, слышали ангельское пение. Но никто не догадался поискать там тело святого.

А Ярослав двинулся со своим войском на братоубийцу Святополка, чтобы отомстить за братьев. Ярославу сопутствовали победы. Придя на реку Альту, он стал на том месте, где был убит святой Борис, и помолился Богу об окончательной победе над злодеем.

Целый день длилась сеча на Альте. К вечеру Ярослав одолел, а Святополк бежал. Его обуяло безумие. Святополк так ослабел, что его несли на носилках. Он приказывал бежать, даже когда погоня прекратилась. Так на носилках пронесли его через Польскую землю. В пустынном месте между Чехией и Польшей он скончался. Его могила сохранилась, и от неё исходит ужасный смрад.

С тех пор в Русской земле прекратились усобицы. Великим князем стал Ярослав. Он нашёл тело Глеба и похоронил его в Вышгороде, рядом с братом. Тело Глеба оказалось нетленным.

От мощей святых страсто­терпцев Бориса и Глеба стали исходить многие чудеса: слепые прозревали, хромые ходили, горбатые выпрямлялись. А на тех местах, где братья были убиты, созданы церкви во их имя.

Появление оригинальной агиографической литературы было связано с общей политической борьбой Руси за утверждение своей религиозной самостоятельности, стремлением подчеркнуть, что Русская земля имеет собственных предстателей и ходатаев перед богом. Окружая личность князя ореолом святости, жития содействовали политическому упрочению основ феодального строя.

Образцом древнерусского княжеского жития является анонимное «Сказание о Борисе и Глебе», созданное, по-видимому, в конце XI - начале XII веков.

Автор «Сказания» сохраняет историческую конкретность, подробно излагая все перипетии, связанные со злодейским убийством Бориса и Глеба. Как и летопись, «Сказание» резко осуждает убийцу - «окаянного» Святополка и выступает против братоубийственных раздоров, отстаивая патриотическую идею единства «Русской великой страны».

«Сказание» не следует традиционной композиционной схеме жития, обычно описывавшего всю жизнь подвижника - от его рождения до смерти. Оно излагает лишь один эпизод из жизни своих героев - их злодейское убийство. Борис и Глеб изображаются идеальными христианскими героями-мучениками. Они добровольно принимают «мученический венец». Прославление этого христианского подвига выдержано в манере агиографической литературы. Автор уснащает повествование обильными монологами - плачами героев, их молитвословиями, которые служат средством выражения их благочестивых чувств. Монологи Бориса и Глеба не лишены образности, драматизма и лиризма. Таков, например, плач Бориса по умершему отцу: «Увы мне, свете очию моею, сияние и заре лица моего, бръздо уности моее, наказание недоразумия моего! Увы мне, отче и господине мой! К кому прибегну! К кому възьрю? Къде ли насыщюся таковааго благааго учения и казания разума твоего? Увы мне, увы мне! Како заиде свете мой, не сушу ми ту!..» В этом монологе использованы риторические вопросы и восклицания, характерные для церковной ораторской прозы, и в то же время отразилась образность народного плача, что придает ему определенную лирическую тональность, позволяет ярче выразить чувство сыновней скорби.

Благочестивые размышления, молитвы, плачи, которые вкладываются в уста Бориса и Глеба, служат средством раскрытия внутреннего мира героев, их психологического настроя.

Многие монологи герои произносят «на уме си помышляя», «глаголааше в сердци своем». Эти внутренние монологи - плод авторского воображения. В них переданы благочестивые чувства, помыслы идеальных героев. В монологи включены цитаты из Псалтыри, Паремийника.

Психологическое, состояние героев дается и в авторском описании. Так, покинутый дружиной Борис «… в тузе и печали удручьнъмь сьрдцьмъ и вълез в шатър свои плакашеся съкрушенъм сърдцьмь, а душою радостьною, жалостьно глас испущааше». Здесь автор пытается показать, как в душе героя совмещаются два противоположных чувства: скорбь в связи с предчувствием гибели и радость, которую должен испытывать идеальный герой-мученик в ожидании мученического конца. Живая непосредственность проявления чувств постоянно сталкивается с этикетностью.

Борис и Глеб окружаются в «Сказании» ореолом святости. Этой цели служит не только возвеличение и прославление христианских черт их характера, но и широкое использование религиозной фантастики в описании посмертных чудес. Этот типичный прием агиографической литературы автор «Сказания» применяет в заключительной части повествования. Этой же цели служит и похвала, которой заканчивается «Сказание». В похвале автор использует традиционные библейские сравнения, молитвенные обращения, прибегает к цитатам из книг «священного писания».

Героям христианской добродетели, идеальным князьям-мученикам в «Сказании» противопоставлен отрицательный персонаж - «окаянный» Святополк. Он одержим завистью, гордостью, властолюбием и лютой ненавистью к своим братьям. Характеристика Святополка дана по принципу антитезы с характеристиками Бориса и Глеба. Он является носителем всех отрицательных человеческих качеств. При его изображении автор не жалеет черных красок. Святополк «окаянный», «треклятый», «второй Каин», мысли которого уловлены дьяволом, у него «прескверные уста», «злый глас».

Святополк противопоставляется не только «земным ангелам» и «небесным человекам» Борису и Глебу, но и идеальному земному правителю Ярославу, отомстившему за гибель братьев. Автор «Сказания» подчеркивает благочестие Ярослава, вкладывая в его уста молитву, якобы произнесенную князем перед боем со Святополком.

Драматизм повествования, эмоциональность стиля изложения, политическая злободневность «Сказания» делали его весьма популярным в древнерусской письменности (оно дошло до нас в 170 списках).

МОТИВЫ КАНОНИЗИРОВАНИЯ.

Существовали вполне объективные, с точки зрения Церкви, основания для причтения праведника после его смерти к лику святых. Главное из них - прославление подвижника благочестия Божиим даром чудотворений, исходивших от его мощей, то есть, сакральное удостоверение его святости (их останки не раздогались). На долю же верховной власти - князя и церковного клира - выпадало подтверждение этих чудотворений, совершаемых у гроба.

К Само причтение к лику святых состояло в том, что в день успения святого или день открытия его мощей или же в оба дня назначалось ежегодное церковное празднование его памяти.

Самой лучшей иллюстрацией сказанному, казалось бы, могли служить описания в «Сказании» и «Чтении» торжеств по перенесению мощей Бориса и Глеба и Ярославом Мудрым; и в 1072 г. его сыновьями Изяславом, Святославом и Всеволодом; и в 1115 г. уже внуками Ярослава - Владимиром Всеволодовичем и Давыдом и Олегом Святославичами...

Самым совершенным в литературном отношении памятником Борисо-Глебского цикла считают анонимное «Сказание», автор которого сосредоточил основное внимание на духовной стороне этой исторической драмы. Задача агиографа-изобразить страдания святых и показать величие их духа перед лицом неминуемой смерти. После смерти Владимира в 1015 г. престол захватывает его сын Святополк. Борис заранее знает о планах Святополка убить его, и перед ним встаёт выбор-либо идти «воевать Киев» и убить его, либо своей смертью положить начало христианским отношениям между князьями-смирения и подчинения старшему. Борис выбирает мученическую смерть. Показывается психологическая сложность этого выбора, что делает картину его гибели по-настоящему трагичной, а для усиления воздействия на читателя автор трижды повторяет сцену убийства князя. В «Сказании» очень много молитв, особенно вдохновенно Борис молится перед своей смертью. Интонации плача буквально пронизывают «Сказание», определяя главную тональность повествования. Всё это соответствует агиографическому канону. Но также для произведения характерна тенденция к индивидуализации житийного героя, что противоречило канону, но соответствовало правде жизни. Изображение младшего брата Глеба не дублировало житийной характеристики старшего. Глеб неопытнее брата, поэтому с полным доверием относится к Святополку. Позднее Глеб не может подавить в себе страх смерти, молит убийц о пощаде. Автор создал один из первых в русской литературе психологических портретов, богатый тонкими душевными переживаниями героя. Для Глеба удел мученика ещё преждевременен. Психологически достоверно изображение житийного антигероя Святополка. Он одержим завистью и гордостью, он жаждет власти, поэтому характеризуется эпитетами «окаянный», «прескверный». За совершённое преступление он несёт заслуженное наказание. Его разбивает Ярослав Мудрый, и Святополк умирает в бегах.