Когда я говорю «нормальный», я не имею в виду – «среднестатистический», я имею в виду – такой, который живет по православным канонам.
И это, конечно, не полный список, и пункты в нем стоят не в порядке приоритетности.
Итак, нормальный христианин:
1. Ходит на службы так часто, как только возможно
Необходимый минимум – каждое воскресенье ходить к утренней службе. Но часто бывает, что этого недостаточно. И «ходить на службу» – это не значит просто присутствовать на ней, но значит быть душевно вовлеченным – молча ли внимая, крестясь ли, подпевая и так далее.
2. Каждый день молится дома
В идеале нужно читать утреннее и вечернее правило и молитву перед и после вкушения пищи. Особенно важно, чтобы мужья и жены молились вместе, и чтобы родители молились вместе с детьми. Включите сюда же ежедневное чтение Библии, особенно Псалтыри.
3. Участвует в таинствах
Это значит не только исповедоваться и причащаться, но и собороваться, если заболели. Это значит принять крещение, состоять в венчанном браке. Стоит даже подумать о том, не принять ли вам или другому мужчине из вашей семьи посвящение в духовный сан.
4. Избегает безнравственности в мыслях, словах и поступках
Всё, что мы делаем со своим телом, душой и словами, имеет значение для нашего спасения. Пусть ваше тело, душа и слова служат во благо вам и вашим близким. Ищите, кому бы помочь, а не чтобы помогли вам.
5. Соблюдает посты согласно церковному календарю
Священник, у которого вы исповедуетесь, посоветует вам, как соотнести посты и обычную жизнь вашей семьи. Православные соблюдают пост по средам и пятницам и, естественно, во время Великого, Петрова, Успенского и Рождественского постов.
6. Ходит к исповеди
Таинство исповеди крайне важно для души. К исповеди нужно ходить как минимум один раз во время каждого поста. Но и еще – просто, когда это необходимо вашей душе, когда есть грех, мучающий вас.
И часто находит их во время исповеди. Но священник (или духовник, если он у вас есть) в любое время выслушает вас. Это тот источник, которым нужно пользоваться постоянно.
8. Отдает десятую часть дохода Церкви
Отдавать десятую часть дохода Господу (ведь ваш доход – это Его дар вам) – это библейская норма, которой православные христиане должны придерживаться. Если вы не можете отдавать все 10 процентов, выберите другую сумму, но отдавайте регулярно, постепенно двигаясь к тому, чтобы отдавать 10 процентов. А если вы можете отдать больше 10 процентов – отдайте. И делайте это не только когда вам тяжело, когда что-то плохое происходит в жизни – жертвуйте, когда всё хорошо. На то, что отдавать десятую часть дохода – именно православная традиция, много раз указывали отцы Церкви.
9. Подает милостыню и занимается благотворительностью
То есть помогает тем, кто нуждается. Эта помощь может быть и денежной, но помочь можно и собственным трудом, и морально поддерживая, и даже просто находясь рядом с тем, кому тяжело, с тем, кто болен и т.д.
10. Постоянно повышает уровень своего образования
Нужно всё время искать всё более глубокого постижения веры – и не только в том смысле, чтобы понимать, что, собственно, значит быть верующим, благочестивым, набожным. Это значит еще и то, что наш ум должен постоянно находиться во власти Господа, чтобы Он исцелял его и изменял. Все наши мысли должны быть связаны с Богом – читаем ли мы духовную литературу, посещаем ли курсы по религиозному образованию и т.д. Цель всей нашей деятельности в сфере образования – как можно глубже узнать и понять Священное Писание.
11. Разделяет веру с другими
Если вы благодарны Господу за дарованное нам Спасение – вам захочется разделить свою веру с другими людьми.
12. Ходит в крестные ходы, совершает паломнические поездки
То есть путешествует с целью посещения святынь. Обычно это монастыри, храмы и другие святые места.
Перевод Анны Барабаш
Друзья, прочла замечательный доклад отца Петра, посвященный осмыслению духовного наследия митр. Антония Сурожского в современном мире. Доклад удивительный и очень злободневный. Кому дорога судьба Церкви и важен вопрос о том, как жить христианину в современном мире, не пожалейте времени, прочтите доклад полностью. Для тех, у кого времени совсем в обрез, советую прочитать хотя бы то, что выделено зеленым шрифтом. Хотя, чтобы адекватно понять итог, выделенный зеленым шрифтом, я думаю, надо все же прочесть то, о чем о. Петр пишет до этого.
"Игумен Петр (Мещеринов).
Доклад на Первой международной конференции, посвященной осмыслению наследия Митрополита Антония Сурожского 28-30 сентября 2007 г., организованной Фондом "Духовное наследие митрополита Антония Сурожского" и Библиотекой-Фондом "Русское Зарубежье".
Жизнь православного христианина в современном мире (на примере митр. Антония)
Митрополит Сурожский Антоний - великий пастырь Православной Церкви ХХ века. Значение его для современного христианства невозможно переоценить. Немногие имели счастье общаться с ним "лицом к лицу"; в основном люди читали его, слушали радиопередачи и аудиозаписи; в последние два десятилетия стали доступны и видеозаписи бесед Владыки. Отсутствие личного контакта нисколько не являлось помехой к тому, чтобы образ митрополита Антония привлекал к себе сердца; жизнь его становилась образцом для подражания, а слово - руководством к действию. Я хотел бы сегодня порассуждать о том, какие именно характеристические признаки духовного делания митр. Антония позволяет его пастырству продолжаться в полную силу и после преселения Владыки в небесные обители. Я выделю пять таких признаков.
Первое - это то, что пастырский опыт митрополита Антония очень отличался от той системы духовничества, которая сложилась в нашей сегодняшней церковной жизни. Владыка был подлинным делателем Жатвы Христовой, но отнюдь не духовником в нашем традиционном понимании. Кто такой делатель Жатвы Христовой? Тот, кто своей жизнью, своими делами, своей молитвой, любовью, болью за людей, сопереживанием им, своим словом (словом - в последнюю очередь, как выражением жизни) свидетельствует о Христе, о том, что Он - важнее, лучше, прекраснее всего на свете, о том, что Он реально входит в нашу жизнь и преображает её. Делатель всегда - друг Жениха (Ин. 3, 29); здесь мало общего с духовничеством в его идеологическом понимании. Теоретически духовничество - это такой принцип, когда духовник (а лучше, конечно, "старец") "берёт человека за руку и ведёт ко Христу". В своей чистоте духовничество проявляется чрезвычайно редко. Как правило, мы видим, что духовник в той или иной мере подменяет собою Христа, вследствие чего духовничество превращается в недостойную игру, ничего общего не имеющую с подлинной духовной жизнью, которая предполагает прежде всего личную ответственность, а не снятие её с себя и вручение её своему духовнику.
Совсем недавно я читал об обстоятельствах того, как в 20-х годах прошлого века один из замечательных писателей русского "серебряного века", Сергей Николаевич Дурылин, принял священство. Через несколько лет он, под влиянием чрезвычайно тяжёлых для него обстоятельств, вынужден был от своего священства отойти. Его тонкая и нежная душа не понесла многое из того, чем было обставлено в те времена священническое служение. Но ведь стал он пастырем отнюдь не по своей воле, а по благословению двух, ныне причисленных к лику святых, старцев - преп. Анатолия Оптинского и прав. Алексия Мечёва. Странным образом они не разглядели в Сергее Николаевиче, что священство - это "не его", что оно как минимум превышает душевные и физические силы этого хрупкого и сложного человека. Вот яркий пример того, как духовничество, пусть даже совершающееся с наилучшими намерениями и осуществляемое действительными церковными авторитетами, на деле оборачивается псевдомистическим манипулированием людьми; причём то, что это именно манипулирование, никем даже и не осознаётся.
Делатель же жатвы Христовой, каким был митр. Антоний, совершенно не занимается прямым устроением чьих бы то ни было судеб. Он не берёт никого за руку и не тащит туда, куда он считает нужным. Он, как я уже сказал, именно свидетельствует, показывает, обнаруживает пред всеми: вот - Христос, вот что Он значит в моей жизни; если хотите - идите к Нему, только сами. Вот в этом "сами" и коренится пастырский метод Владыки, который базируется на глубоком, подлинно евангельском уважении к личности человека, к свободе его нравственного выбора.
К большому сожалению, именно эта, чрезвычайно важная сторона христианства остаётся плохо понимаемой и реализуемой в нашей современной православной действительности. Традиционно в России личность категорически не уважают. Это общее, фундаментальное, и, боюсь, неискоренимое до конца времён основание всей нашей жизни проникает и в Церковь, и, увы, составляет одну из основ нынешней духовнической идеологии и практики. Между тем совершенно очевидно, что никакое христианство невозможно без понимания того, что Бог не только любит нас (любовь в российском понимании - штука своеобразная; мне приходят на память размышления Пятачка по поводу Слонопотама: любит ли тот поросят, и главное - как он их любит?), но и безмерно уважает всякого человека. Осознание этого естественно порождает и ответственность за свою жизнь пред самим собою, Богом и людьми. Только личная, свободная и уважительная к себе ответственность может по-настоящему реализоваться в любовь к Богу и ближнему. Именно это и находят люди у Владыки; пастырство, основанное не на авторитарном духовничестве, но на уважении к человеку, даёт великий творческий импульс, который реально приносит и всегда будет приносить добрые плоды.
Второй краеугольный камень жизни и проповеди митрополита Антония - это Евангелие. В нашей православной действительности Евангелие не популярно. Не оно определяет наше существование. В своё время святитель Филарет, митрополит Московский, писал: "Прежде утверждались на Священном Писании и мало внимания обращали на Предание. Потом с силою заметили сей недостаток: слова "Православие" и "Предание" стали звучать чаще и сливаться в один звук, и начали богословствовать по Преданию, оставляя иногда позади Священное Писание, а некоторые и уничижали Писание? Церковь? учит признавать Предания, с откровением Божиим согласные. И потому не правильнее ли основывать учение главным образом на Священном Писании, а Преданием дополнять, объяснять, защищать от неправомыслящих" (Святитель Филарет Московский. Призовите Бога в помощь. М., Сретенский монастырь, 2006, стр. 482-483).
Нынешняя церковная идеология предлагает православным христианам иной принцип, чётче всего сформулированный святителем Игнатием (Брянчаниновым): "Евангелие - через Отцов". Действительно, догматический, вероучительный смысл Священного Писания не может быть понят вне Церкви, вне Святых Отцов. Но этот принцип нельзя распространять на весь объём христианской жизни. Повседневное нравственное руководство непременно должно быть основано на Писании; в этом смысле оно самодостаточно. Как показывает опыт, на практике, в личной духовно-нравственной сфере, тезис "Евангелие через Отцов" не реализуется, ибо, коль скоро нет фундамента Писания, этот принцип "повисает в воздухе", нарушает строгую иерархию христианских ценностей и нередко даже становится прикрытием страстей, глупостей и стихий мира сего. Митрополит Антоний положил в основу своей жизни именно Евангелие. Всю жизнь вспоминал он, как через Евангелие в ранней молодости был открыт ему опыт богообщения. Своё богословствование и пастырство Владыка строил на Священном Писании. Мне нет нужды приводить примеры: любой текст, любое рассуждение митрополита Антония есть приложение Евангелия ко всем проявлениям внутренней и внешней жизни человека. Этот чистый и подлинно церковный "евангелизм" - то, что и заставляет искренних христиан обращаться к опыту Владыки и руководствоваться им.
Следствием умаления значения Евангелия в повседневной жизни православных является очень заметная сегодня аберрация нравственности, как личной, так и церковно-общественной. Вот типичный пример: был добрый, хороший человек, сострадательный и делавший много доброго людям; обратился к Богу, курить бросил, не ест ничего, молится сутками - но стал совершенно непереносим для ближних: злым, нетерпимым, безапелляционным, затворил своё сердце от людей, никому не помогает - де, "добро падшего естества"... Увещевать такого - бесполезно: в ответ слышишь, что главное - "спасаться", то есть вести аскетическую жизнь; а всё, что этому мешает, нужно отсечь, ибо так-де пишут Святые Отцы... Я думаю, многим знакомы такие ситуации.
Если мы обратимся к анализу собирательной реакции церковных людей на те или иные значимые события, то увидим, что события эти оцениваются отнюдь не с позиции евангельской правды. Церковь усиленно декларирует сегодня, что она призвана оказывать на общество нравственное влияние. При этом под таким влиянием многими церковными деятелями понимается неистовая и крайне некорректная критика "западных ценностей", "либерализма", демократии и тому подобных вещей; о действительных же вопиющих проблемах, как церковных, так и общественных - скажем, о засилии коммерции в Церкви, или о том, что правоохранительные органы в нашем государстве не только не охраняют, но, наоборот, грубо попирают право - мы не услышим ни слова. Пророк Исаия говорит по этому поводу: горе тем, которые зло называют добром, и добро - злом, тьму почитают светом, и свет - тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое - горьким! (Ис. 5, 20.) Наша церковная проповедь как будто не видит этого. С амвонов мы слышим всё, что угодно, но только не нравственную евангельскую оценку жизни. Но слово митрополита Антония - и это третья важная вещь, составляющая актуальность пастырства Владыки - всё именно об этом: о том, что человек не просто лично ответственен, но именно нравственно ответственен за себя и за Церковь, за свои отношения с Богом и ближними. Основа таких отношений - человечность, порядочность, честность, незашоренность какой бы то ни было идеологией, христианское дерзновение - всё это и есть евангельская нравственная жизнь. Несомненно, что она чрезвычайно востребована сегодня; и это то, что располагает к образу и учению Владыки не только христиан, но и всех нормальных порядочных людей.
Четвёртое, на что необходимо нам обратить внимание - это экклезиология владыки Антония. Я имею в виду, конечно, не отвлечённое богословствование - она всегда было чуждо Владыке; но именно духовную жизнь, которая опиралась на восприятие Церкви. Сегодня можно выявить две "практические" экклезиологии. Первая выражается словами столь любимого Владыкой святителя Феофана Затворника: "Божественные стихии, Церковь Божию питающие, суть Слово Божие и святые Таинства" (Собрание писем. Том дополнительный, стр. 241. М., 2001). Всё остальное в церковной жизни - это суббота для человека (Мк. 2, 27). Такая экклезиология даёт христианину жизнь, хотя и многотрудную, но лёгкую и глубокую (бремя Мое легко? Мф., 11, 30), чувства его навыком приучаются к различению добра и зла (ср. Евр. 5, 14), ибо он имеет помазание от Святаго и знает все (ср. 1 Ин. 2, 20). Церковность выявляется в этой системе координат в Евхаристии, в молитве, личной и общинной, объединяющей небесную и земную Церковь, и в вере, действующей любовью, которая распространяется на всех людей. Суть этой экклезиологии - что Христос, Который вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр. 13, 8) непосредственно приобщает Себе, даёт Себя каждому человеку в Своём Теле, которое и есть Церковь.
Суть второй экклезиологии - что вот этого непосредственного "давания" Христа каждому христианину быть не может. Церковь - это не непосредственное богообщение, не Тело Христово, но именно "посредство": только через "что-то" - через традицию, дисциплину, аскетику, Святых Отцов, определённые исторические культурно-эстетические формы, державничество, имперскость, национализм и т.п. - человек может войти в общение с Богом (и само это богообщение понимается здесь неверно, не по-христиански, очень "внешне", ветхозаветно). Признаки этой экклезиологии: Св. Писание не занимает основополагающего места, оно объявляется всего лишь частью Предания (то, о чём писал свт. Филарет), и уже даже не только Св. Отцы, но и всякая околоцерковная идеологема (типа Третьего Рима) оказывается гораздо более авторитетна, чем Писание. Таинства становятся в ряд с аскетико-дисциплинарной практикой и подавляются ею. Для этой церковности характерно выпячивание традиции и обряда как самоценности. Плоды такой экклезиологии - подмена трезвенной евангельской реальности неким виртуальным, неадекватным миром. Человек оказывается в сказочном "параллельном" пространстве: он погружается в лубочность, играет в детский сад со старцами и духовниками, ищет врагов, с религиозным рвением, достойным иного применения, ждёт Царя-батюшку, борется с глобализацией, масонством, модернизмом, экуменизмом и ещё тысячью вещей, мечтает вернуться в прошлое, и т.д., и т.д. - и всё это под вывеской "Церковь". Такая церковная жизнь становится очень тяжёлой и плоской для искренних сердец; подогревается это ещё и наличием псевдосвятоотеческой идеологии, согласно которой человек не должен жить в ладу с самим собою. Я не скажу ничего нового, констатируя, что "торжествует" сегодня вот это второе "православие"? Владыка же Антоний - несомненно, образец и проповедник первого, настоящего, подлинного церковного мировосприятия.
Тут ещё важно вот что. Христианство - вещь практическая; оно должно, говоря современным языком, "работать". По большей части же оно сегодня в мире (и Россия, кстати - отнюдь не исключение) как раз "не работает"; по меткому и образному замечанию Сергея Дурылина, уже упоминаемого сегодня, христианство в мире "тает", как весенний снег. Почему так? Господь говорит, что в Царство Его ведёт узкий путь: подвизайтесь войти сквозь тесные врата, ибо, сказываю вам, многие поищут войти, и не возмогут (Лк. 13, 24). Вот и сбывается это слово; действительно, многие ищут войти, но не возмогают. Для христианской жизни недостаточно человеческих усилий, оно есть синергия - сотворчество Бога и человека. Пространство этого сотворчества - Церковь; Господь определил некоторые условия, которые и делают Церковь Церковью. Признак этого - то, что она, в ответ на слабые человеческие усилия, приносит плод - одному в тридцать, другому в шестьдесят, а третьему - в сто крат (ср. Мф. 13, 8). Эти самые условия и есть наша "первая экклезиология". Если она нарушается, то люди не получают от Церкви плода, получают же подмену и имитацию Церкви. Но если воспринять истинную евангельскую экклезиологию, то человек на деле видит исполнение слов Апостола Иоанна Богослова: помазание, которое вы получили от Него, в вас пребывает, и вы не имеете нужды, чтобы кто учил вас; но как самое сие помазание учит вас всему, и оно истинно и неложно, то, чему оно научило вас, в том пребывайте (1 Ин. 2, 27). Именно такой экклезиологией жил, и от полноты своего жизненного опыта, учил ей владыка Антоний. Это и привлекает к нему: не просто хорошие проповеди, которых миллион в христианском мире, но именно тот плод, который всякий человек может ощутить сам в себе, если он постарается жить так, как жил митрополит Антоний. Вот что особенно ценно в наши дни, когда Церковь превращается в безжизненную библиотеку и этнографический музей.
V.
Наконец, последнее. Каково сегодня положение воцерковлённого человека, честного перед самим собою и желающего от всей души жить во Христе? Вот он уже десять лет в Церкви, пережил период неофитства; он трезво видит, что, как совершенно правильно говорит наше Священноначалие, "Церковь нельзя отделить от общества". Общество ныне сильнее Церкви, и не Церковь обществу, но общество, которое, на мой взгляд, уже перешло "точку невозврата" в нравственном разложении, диктует Церкви свой, так сказать, стиль жизни; это стиль стадности, примитивности, "гламура", агрессии, грубых страстей, безответственности и безбожия, ибо на деле наше общество исповедует Религию Денег, а вовсе никакое не Православие. Ещё святитель Игнатий в XIX веке писал: какое общество - такая и Церковь. Подтверждение его слов мы и наблюдаем: и традиционное неуважение к личности, и стадность, и отсутствие честного нравственного осмысления жизни, и проникновение коммерции, и многое другое - это общественные проблемы, пересаженные на церковную почву. Именно по этой, общественной, не церковной причине нет у нас сегодня общин: они просто никому не нужны, ибо стадность парадоксальным образом атомизирует человека, и он не в состоянии нравственно обращать своё сердце на ближних.
Итак, христианин видит очевидный разрыв между учением Евангелия и повседневным существованием большинства клира и мирян; почти нет примеров подлинной христианской жизни - по причине того, что наш церковный организм состоит сегодня преимущественно из людей, живущих по "второй экклезиологии". В этих условиях некоторые люди разочаровываются и уходят из Церкви. Но, к счастью, многих воодушевляет на переосмысление неофитских и идеологических взглядов, которые они ассоциировали с Церковью, но которые ею совершенно не являются, образ владыки Антония. В чём "соль" этого воодушевления?
Дело в том, что митрополит Антоний, со своим уважением к частной личности, предпочтением её каким бы то ни было правильным "схемам", с точным и ясным чувством, что есть Церковь Христова, с евангельской и нравственной основой жизни очевидно противоречил "генеральной линии" сегодняшней жизни; он был тем, что я, вслед за Иосифом Бродским, называю "частным лицом". Это совершенно не противоречило тому, что он занимал высокие и ответственные церковные должности; это внутреннее состояние свободы и богообщения.
Я считаю важным с некоторою подробностью пояснить, что именно это за "позиция частного лица", потому что в современной церковной и общественной ситуации я не вижу возможности вне её сохраниться просто как порядочному человеку, так что она становится едва ли не непременным и обязательным аспектом христианской жизни. Очевидно, что прежде чем погружаться в высокие церковные традиции аскетизма, исихазма и проч., необходимо состояться как личность. Собственно, позиция "частного лица" и есть необходимое условие для созревания христианской личности.
Позиция эта характеризуется следующим: во главу угла мы ставим наше личное богообщение, и им определяем нашу церковную жизнь. В зависимости от внешней и внутренней ситуации каждого человека мера этой жизни, например, принятия тех или иных сторон церковной идеологии, согласия с теми или иными Отцами может быть разной. Главным остаётся четыре вещи: 1) Священное Писание - сверять свою жизнь по нему, а не по Отцам или батюшкам, вещающим всё, что им придёт в голову; наоборот, Отцов и батюшек сверять со Священным Писанием; 2) участие в Таинствах; 3) молитва; 4) понуждение себя на исполнение евангельских заповедей. Всё это потребует от нас свободы, ответственности, привыкания к тому, чтобы думать своей головой. Плюс - образованность: необходимо по силам изучать догматику, церковную историю, литургику, чтобы точно знать, что к чему и откуда и почему в Православной Церкви. При этом мы неизбежно пойдём против течения, против той псевдоаскетической и идеологической стадности (лжесоборности) и примитивизма, которые наличествуют сегодня в нашей церковной жизни и заслоняют от нас Христа и Его подлинную Церковь. Позволю себе ещё раз подчеркнуть, что в Церкви всё существует исключительно для того, чтобы человек обрёл Христа и жил Им и с Ним, а через Него - и в единстве любви с другими людьми. Всё: каноны, дисциплина, правила, богослужения - должны служить этому, поддерживать и укреплять жизнь во Христе. Если они этого не делают - грош им цена, они превращаются в никому не нужную шелуху. Принцип существования "частного лица" - искать в Церкви исключительно жизни во Христе; как прекрасно сказал мне когда-то Ф.Е.Василюк - выводить свою жизнь с Богом из-под всякой рутины.
Это вовсе не требует, так сказать, выхождения за церковные рамки, а значит то, что мы пользуемся всем, что предлагает нам Церковь, индивидуально, сообразно с нашей только что определённой целью и нашим устроением, обстоятельствами и проч. На практике это значит ровно то, о чём говорил преп. Серафим Саровский. Способствует, например, нашему богообщению пост - постимся. Не помогает - определяем такую его свою меру, чтобы наше христианство не превращалось в Религию Еды. Нас раздражает соприкосновение с церковной средой - сводим его к минимуму. Наводит тоску понуждение себя к учащённому посещению храма - определим себе такую, опять же, свою, меру, чтобы тоски не было, а была радость. И так далее. Возразят: но так человек совсем распустится. Отвечаю: если он ищет Христа, то не распустится, а именно
найдёт свою меру.
Очень важно и то, что если такие церковные "частные лица" будут общаться друг с другом, дружить, поддерживать, помогать друг другу, тогда возникнет настоящая община. Ценность её будет в том, что она, во-первых, будет зиждиться на прочном основании - Живом Христе, а во-вторых, никак не будет противопоставлять себя церковному организму, какой он есть сейчас. Она просто будет, не обязательно территориально локализованным образом; и самим фактом своего существования поможет решать те церковно-общественные проблемы, о которых я упоминал выше.
Позиция "частного лица" совершенно исключает какое бы то ни было непослушание Священноначалию, непочтительное отношение к пастырям, презорливое отношение к церковным чинам и тому подобное. Тем более она не нуждается ни в каких реформациях и революциях. Смысл её - сугубо личное евангельское осмысление своей жизни с Богом и своего положения в Церкви в свете современного положения вещей, а не заявление своего превосходства, или общественного протеста, или что-нибудь в этом роде.
Правильность или неправильность этой позиции проверяется по наличию или отсутствию неосуждения. Позиция частного лица отличается именно тем, что осмысление жизни прилагается лично и исключительно к нашему лицу, но вовсе не к другому человеку. Если, приходя к тем или иным выводам для себя, мы думаем: "все остальные - обрядоверы, фарисеи и проч.", то мы - не на правильном пути. Осуждая кого бы то ни было, мы не можем пребыть в общении со Христом, Который Сам не осуждает никого в этой жизни, и нам велит ни в коем случае не делать этого. Лишь любя других людей, невзирая ни на что, мы уподобляемся Богу и соединяемся с ним. А богообщение и есть критерий всего, без него не может быть церковной жизни в подлинном смысле этого слова.
* * *
Итак, в заключение - что главное видится мне в образе и наследии митрополита Сурожского Антония? Именно то, что (особенно в наших условиях тотальной "невзрослости", когда человеку и социумом, и наличной церковностью внушается страх быть самим собою) от него можно научиться благородной христианской "частности", и о том, как эта "частность" плодоносит и оборачивается подлинной церковностью - то есть зрелостью и самоценностью личности, с одной стороны, и открытостью к общинности, с другой. Сегодня очевидно, что христианство (и подлинная христианская культура) никогда больше не будет иметь того общественного влияния, которое оно имели в истории; оно уже стало достоянием исключительно частных лиц. В дальнейшем эта "частность" будет всё больше увеличиваться, а общественная среда становиться по отношению к ней всё более и более чуждой. Поэтому я уверен, что будущее - именно за той церковностью, образец которой являл владыка Антоний.
Благодарю за внимание."
Война на Ближнем Востоке, «бойни» в США, теракты в мировых столицах… Кажется, нас уже не пугают экстренные включения в эфире информационных телеканалов – мы лишь деловито выясняем, где на этот раз и сколько жертв. Вникаем в подробности, версии – как будто в них можно отыскать чудодейственный рецепт, как со всем этим жить дальше. Но рецепта нет – есть только понимание того, что привычный мир рушится. А еще есть множество телепрограмм – об исчезнувших цивилизациях, о планете Нибиру, о «пророчествах» Ванги… К слову, как-то мало стали показывать в последние пару лет голливудских фильмов-катастроф… Может быть, потому, что «апокалиптический» градус уже предельно накален в самой реальности?
О том, «сколько нам осталось» как человечеству и какие духовные ошибки порождают в нас панический страх обрушения всего и вся, размышляет игумен Нектарий (Морозов).
Конец света
В наше время о конце света действительно говорится очень много, причем и в среде верующих людей, и в среде людей совершенно нецерковных. И всё это – в разных интерпретациях и в обрамлении всевозможных страхов.
При этом совершенно очевидно, что существует некая периодичность, с которой разговоры о конце света на земном шаре возникают и потом постепенно затухают. Причиной этого – прежде всего нестабильность мира, в котором мы живем. Он, по большому счету, всегда нестабилен, но бывают временные промежутки, особенно внушающие опасения. В настоящее время мы тоже видим много такого, что вызывает у кого-то уныние, у кого-то отчаяние, у кого-то – возмущение и гнев. И возникает чувство, что ровным счетом не на что в окружающем мире надеяться, что человек – песчинка, его жизнь и смерть никого не волнуют, о нем никто не заботится – можно сказать, что сейчас это в той или иной степени общее ощущение, и оно обострено. И на этой почве – что тоже, в общем, типично – возбуждается интерес ко всевозможной мистике – от вольных толкований до исследований календаря индейцев майя, апеллируя к которому нам предрекали конец света в 2012 году.
Возникает чувство, что ровным счетом не на что надеяться, что человек – песчинка
Как относиться к подобного рода разговорам, слухам, «изысканиям» верующему человеку? С одной стороны, мы, в отличие от всего остального мира, совершенно твердо должны быть уверены в том, что рано или поздно всё предсказанное в Откровении апостола и евангелиста Иоанна Богослова обязательно сбудется. Более того, мы имеем четкое представление о том, что будет предшествовать кончине мира и как именно она будет происходить, потому что об этом в Откровении рассказывается. А с другой стороны, мы, опять же в отличие от всех остальных, имеем основание этих грядущих событий не бояться, ибо сказано в Евангелии: Когда же начнет это сбываться, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше <…> знайте, что близко Царствие Божие (Лк. 21, 28, 31). Это слова Самого Христа, и они обращены именно к нам, а не к кому-то другому. Однако вместо этого мы видим, что именно в нашей среде – среде православных христиан – зарождаются порой самые нелепые панические слухи, возникает какая-то сумятица, которая никак не согласуется с тем, с какой ясностью, твердостью и молитвенной трезвостью мы должны были бы к конечности бытия этого мира относиться.
Выбираем то, чем живем
Какие духовные ошибки, помышляя о конце времен, совершают верующие люди? Прежде всего, это то, что можно было бы назвать верой в пророчества непророческого характера. Всё, что нужно было предсказать человечеству о кончине мира, предсказано в Священном Писании – никаких иных пророчеств и «дополнительных» откровений не будет. Поэтому, как только кто-либо начинает говорить, будто бы знает что-то еще, мы можем сразу себе сказать, что это неправда.
Еще одним распространенным заблуждением является убеждение, будто мир движется – или, по крайней мере, должен двигаться – по пути духовного расцвета. На самом деле мы не приближаемся, а удаляемся от того, что было духовным средоточием истории мира – мы очень мало вмещаем благодати, и в наши дни мы уже не видим той величайшей святости, которая была присуща ранней Церкви. Это оскудение, измельчание – закономерный процесс, который будет продолжаться и всё более усугубляться до конца времен. И в последние времена будут угодники Божии, как говорили святые отцы, но они будут среди других людей практически незаметны, ибо делание их «растворено смирением».
Всё, о чем говорится в Апокалипсисе, будет явлено людям совершенно очевидно
И еще одно заблуждение (а точнее, страх, с которым порой приходится сталкиваться) – это опасения верующих людей каким-то образом принять печать антихриста до того, как антихрист появится. Принять не в качестве выбора, а как-то ненароком, по недомыслию. В последние годы появилось даже лжеучение о «предпечати»: якобы человек, ничего толком не понимая, может принять ее, а потом придет антихрист и по умолчанию «проштампует» всех этих людей как «своих». Всё это нездоровые фантазии – никаких вероучительных оснований для них, безусловно, нет. Как и для утверждения о том, что человек может «не заметить» пришествия антихриста. Нет, всё, о чем говорится в Апокалипсисе, будет явлено людям совершенно очевидно. И каждый из нас, если так случится, что при нашей жизни настанет это время, будет делать выбор хотя и в критической для себя ситуации, но тем не менее осознанно и свободно.
И очень важно, что этот выбор, без сомнения, будет обусловлен и подготовлен всей нашей предыдущей жизнью – тем, какой выбор мы делаем ежедневно, ежечасно, порой даже ежеминутно. По сути, всё множество альтернатив сводится к двум: слушаем мы собственную совесть или же ею пренебрегаем.
Всемирный заговор?
С темой конца света бывает тесно связана тема тайных обществ – масонских или каких-либо других. Кто-то в это верит и объясняет для себя с этой точки зрения все общественные и нравственные процессы, кто-то это осмеивает и считает ерундой. И опять-таки, перед верующим человеком встает вопрос разумного к этому отношения.
Господь остановит бытие мира тогда, когда будет утрачен смысл этого бытия
Прежде всего, не нужно иллюзий: в мире, в котором мы живем, происходит непрекращающаяся борьба за власть, и только вместе с этим миром она закончится. И трудно предположить, что нет в нем тех людей, которые ведут борьбу, в том числе, за тайное мировое господство. Но конец мира, о котором мы говорим, не может быть подготовлен какой-либо политической силой, даже если это мировое правительство, да и не хотят эти силы никакого конца мира – они хотят земного царства. А приближает или отдаляет конец времен то, что происходит в нашем собственном сердце. Ибо Господь остановит бытие мира тогда, когда будет утрачен смысл этого бытия: когда на земле больше не будут рождаться люди, желающие и способные быть со Христом. И в этом смысле то недолгое страшное время, которое будет царствовать на земле антихрист, станет последней милостью Бога к падшему человечеству, ибо перед лицом абсолютного зла какая-то часть людей – может быть, ничтожная – все-таки поймет, Кто есть Господь, и в последний момент метнется к Нему.
Не поддаваться усталости
Что же касается антихриста, нужно, без сомнения, иметь в виду, что он возникнет не из ниоткуда – он возникнет из хаоса. Это очень эффективная и вполне понятная современному человеку технология: погрузить какую-либо территорию в состояние хаоса – разобщенности, ужаса, отчаяния, высочайшей смертности, – и когда у людей уже не останется ни сил за что-то бороться, ни надежд что-либо изменить, вывести на авансцену одну силу, одну личность, которая всё под собой объединит, беспорядок прекратит и получит благодаря этому всю полноту власти. Но вот только антихрист при этом потребует еще и отречения от Христа.
Он возникнет не из ниоткуда – он возникнет из хаоса
Очень большую роль в том, что антихрист будет человечеством воспринят, сыграет моральная усталость людей, желание переложить ответственность за свой выбор, за свою жизнь на чьи-то плечи, размытость критериев его оценки как личности и как правителя. И мы без каких-то тайнозрений можем видеть, что предпосылки ко всему этому в окружающем нас мире присутствуют. Разрушаются национальные традиции, разрушаются семейные традиции, разрушаются культурные традиции, а пространство без традиций похоже на голый лед, на котором человеку очень легко поскользнуться, очень трудно устоять и практически невозможно куда-то двигаться.
Как не поддаться этой внутренней усталости даже тогда, когда она становится, как это принято говорить, мировым трендом? Ответ может показаться простым: человек тем менее подвержен впадению в равнодушное состояние, чем более четко он старается в своей жизни различать добро и зло. Тяжелее всего, оказывается, не столкнуться со злом как таковым – тяжелее всего человеку приходится тогда, когда он словно блуждает по дебрям, не разбирая, в какой стороне тьма, а в какой – свет, и в окружающем мире, и в его собственном бытии. Поэтому, опять-таки, это различение должно для нас становиться навыком – ежедневным, ежечасным, ежеминутным.
Когда разрушается торжество суеты…
Можно ли воспринимать окружающую действительность, этот разрушающийся, кажется, в самых своих основах мир, без панического страха? Да – и непременно нужно. Мне, как священнику, доводится совершать отпевание – и нельзя бывает не заметить в толпе собравшихся не столько скорбные, сколько испуганные и подавленные лица людей, словно не ожидавших, что земное бытие кого-то из их близких может рано или поздно закончиться. Зачастую они не вникают в то, что в этот момент поется, – а поются в это время (если отпевание совершается полным чином) потрясающие по своей глубине слова: «Днесь разрушается лукавое торжество суеты…». Вся суета, которая наполняла жизнь этого человека, ушла, и осталось только настоящее. И так же – внезапно, одномоментно и навсегда – исчезнет однажды суета для каждого из нас, а когда-то – и для всего этого мира. Закончатся искушения, закончится боль, закончится скорбь. И Господь примет нас, будем уповать на это, в Свои объятия Отча.
«С утра до вечера. Как жить по-христиански» – это духовный подсказ для тех, кто заботится о собственной душе. В книге говорится о том, как нужно молиться дома и в храме, как вести себя в трудных обстоятельствах и в успешные периоды жизни; как относиться к родителям и правильно воспитывать детей, как помнить и любить тех, кто уже не с нами. Книга дает основы для сознательного отношения к богослужению и Таинствам Церкви, а также правила внешнего поведения в храме, в обращении с духовенством и прихожанами и многое другое. Рекомендации, содержащиеся в книге, подкрепляются цитатами из Священного Писания, наставлениями святых отцов и учителей Церкви.
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги С утра до вечера. Как жить по-христиански (М. А. Дубровина, 2017) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .
О чем следует помнить в течение дня
«Н еобходимее всех подвигов – молитва. Молитва есть средство для привлечения и длань для приятия всех благодатей, столь обильно изливаемых на нас из неистощимого источника – беспредельной к нам любви и благости Божией», – наставляет преподобный Никодим Свято горец.
Вот почему нам нужно постараться выработать в себе навык молитвы не только утром, но и в течение всего дня, особенно перед трудными и ответственными делами. Очень важно помолиться Господу перед началом любого сложного дела, перед серьезным разговором, перед тем, как воспользоваться транспортом, и т. д.
Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов (Иак. 1, 17). Поэтому получить Божие благословение, как и всякий дар Божий, можно только молитвой. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин; †2006) назидает: «Приучайте себя всякое дело начинать и оканчивать молитвой. И тогда жизнь пойдет внешне прежним руслом, но содержание ее будет иным. Она вся будет освящаться Божиим благословением».
Если молитвенная практика укоренится в нашей жизни, то мы поймем, как душеполезно жить в атмосфере молитвы.
Житейское попечение
Человеку в земной жизни необходимы кров, одежда, пища и другие вещи, поэтому нужно и добывать их, и думать об этом. Святитель Феофан Затворник (†1894) наставляет:
«В заботе житейской ничего нет грешного. Так Бог благоволил устроить нашу жизнь. Но к этому безгрешному враг, подкравшись, прививает грешное – это непрестанную заботу, которая и голову тяготит, и сердце гложет. Против этой болезни направлены все наставления Спасителя о непопечении: Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы (Мф. 6, 34). Не то сие значит, чтоб ничего не делать, а то, чтобы, все делая, не томились излишнею заботою…
Многозаботливость грешна тем, что все хочет сама устроить и добыть без Бога; тем, что после того научает опираться надеждою на добытое и на прочие способы свои исключительно без Божия Промышления, а чрез то и другое настраивает житейские блага почитать главной целью и настоящую жизнь – конечной, не простирая помышлений о будущей жизни. Видите, какой дух богоборный движется в этой многозаботливости!»
Все наши житейские дела мы должны стараться делать как бы для Самого Господа, то есть от души, по чистой совести, с удовольствием, не допуская в них никакой медленности и нерадения. Священное Писание учит: Проклят, кто дело Господне делает небрежно (Иер. 48, 10).
В «Завещании отеческом» писатель-самоучка, мудрый крестьянин Иван Тихонович Посошков (†1726) пишет: «Работай всею правдою без лености и лукавства, – не день к вечеру гони, а дело к концу приводи… С товарищами-работниками живи мирно, не спорь, и если обидят чем – терпи. Сказано в Писании: Претерпевший же до конца спасется (Мф. 10, 22)… Без воли Божией никто тебе не повредит, только ты сам будь Божиим человеком, живи во всем по-Божии, ни на кого, даже на врага своего не ропщи и помни, что нищета и богатство – все от Господа… Сохрани тебя Бог делать и говорить, как делают и говорят люди недобросовестные: “Лишь бы с рук дело сошло”, – а старайся все делать по совести, как перед Богом… А если твой хозяин иной раз обидит тебя чем, не гневайся и не только людям, но и Богу не жалуйся на него… Говори сам себе: “За грехи мои Бог послал мне такого хозяина или товарищей, надо терпеть”. За такое твое терпение, за твое незлобие и кротость Бог тебя не оставит и выведет тебя из твоей нужды – не твоим смышлением, а Своим Божественным Промышлением, и не только наделит тебя здешним земным богатством, но не лишит тебя и будущего Царствия Небесного».
Господь сказал Своим ученикам: Без Меня не можете делать ничего (Ин. 15, 5), поэтому, если наши дела идут успешно, не надо гордиться этим и приписывать успех своим собственным силам и умению.
Если дело, которым мы должны заниматься, трудно и требует особенного терпения, то, по слову митрополита Григория (Постникова), «не будь малодушен, не ленись, не досадуй, не предавайся гневу, нетерпеливости, ропоту и т. п., помогай себе каким-нибудь назидательным пением, тайной молитвой, возвышением сердца к Господу Богу в кратких каких-либо молитвенных воздыханиях к Нему… Такие упражнения помогают держать душу в соединении с Богом, отгоняют от нее всякое зло, укрепляют ее в добре и поддерживают телесные силы».
Святитель Феофан Затворник учит: «Избери несколько коротеньких молитовок или прямо возьми двадцать четыре молитовки Златоустовы и часто повторяй их с соответственными мыслями и чувствами. По мере навыка будет просветляться голова памятью Божией и согреваться сердце».
Из кратких молитв святые отцы рекомендуют такие: молитва мытаря «Боже, милостив буди мне грешному» (см.: Лк. 18, 13) или «Боже, очисти мя грешнаго», а также «Господи, помилуй». Святитель Игнатий (Брянчанинов) превосходнейшей из всех кратких молитв считает молитву Иисусову: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго».
Преподобный Аристоклий (†1918), старец Афонский и Московский чудотворец (мощи его почивают в московском храме великомученика Никиты на Швивой горке за Яузой, на Афонском подворье), наставляет непрестанно молитвенно призывать Пресвятую Богородицу: «Идешь ли работать или что делаешь, говори: “Все упование на Тя возлагаю, Матерь Божия, сохрани мя под кровом Твоим”. И так всегда призывай Матерь Божию, а еще: “Богородице, не презри мя, требующего Твоея помощи и Твоего заступления” – или иначе, как умеешь, – только призывай».
Ярославская икона Божией Матери
Известный старец архимандрит Кирилл (Павлов) говорит: «Чтобы были успешными наши дела, мы всегда должны просить Божия благословения и никакого дела не начинать без молитвы; при неудачах же не будем предаваться малодушию и унынию, но с терпением станем уповать на милость Божию, продолжая свои труды и занятия. И Господь, взирая на нашу покорность Его воле, увенчает наши усилия желанным успехом. Получая же от Господа довольство в телесных благах, не станем к ним привязываться, а, напротив, будем всегда помнить заповедь Божию: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6, 33), – и будете сынами Царствия».
Христианское делание, или Путь к добродетели
Занимаясь своими обычными делами, попадая в суету мира, не нужно забывать о своих христианских обязанностях, так как они возложены на нас Господом.
Прежде всего мы должны возлюбить Господа. А любить Бога – значит стараться узнавать Его волю, удаляться от всего, что противно Господу, и с радостью, усердно делать то, что приятно Ему.
Апостол Лука говорит, как следует нам возлюбить Господа: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя (Лк. 10, 27).
Праведный Иоанн Кронштадтский так толкует эти евангельские слова: «Любить Бога всем сердцем – значит не иметь ни к чему пристрастия и отдать все сердце Господу Богу, творя во всем волю Его, а не свою; всею душою, то есть весь ум иметь всегда в Боге, все сердце утверждать в Нем и всю волю свою предавать Его воле во всех обстоятельствах жизни, радостных и печальных; всею крепостию, то есть любить так, чтобы никакая противная сила не могла нас отторгнуть от любви Божией, никакие обстоятельства жизни: ни скорбь, ни теснота, ни гонение, ни высота и глубина, ни меч (см.: Рим. 8, 35, 39); всею мыслию, то есть всегда, думать о Боге, о Его благости, долготерпении, святости, премудрости, всемогуществе, о Его делах и всемерно удаляться суетных мыслей и воспоминаний лукавых».
У святителя Василия Великого читаем: «Какие признаки любви к Богу? Сам Господь научил нас этому, сказав: Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди (Ин. 14, 15). Господь говорит: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга (Ин. 13, 34). И меру этой любви Господь Сам определил: Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними (Мф. 7, 12).
По слову блаженного Феофилакта Болгарского (XII век), Сам Спаситель «показывает нам кратчайший путь к добродетели: поскольку мы, как люди, по себе знаем, что должны делать другим».
Значит, если мы хотим себе благополучия, то будем ближнему желать того же.
Если же от грубого обращения ближнего мы рассердимся, – не будем ничего говорить, пока не пройдет гнев.
Нам приятно, когда помогают; будем стараться помогать ближним во всем, особенно в духовной нужде.
Нам неприятно, когда о нас отзываются плохо, разглашают наши недостатки и пороки, обходятся грубо и оскорбляют нас, – и сами не будем этого делать.
Не будем осуждать. Среди верующих грех осуждения ближних очень распространен, и нужно добавить, что мы обсуждаем и осуждаем людей с удовольствием. А иногда осуждение превращается даже в развлечение, особенно когда мы собираемся со своими друзьями и знакомыми, чтобы «почесать языком». Такое времяпрепровождение – дело почти обыденное и повсеместное, а то, что оно греховно и разрушительно для души, никто и не вспоминает. Когда мы кого-то осуждаем, мы забываем заповедь Господню: Не судите, да не судимы будете (Мф. 7, 1). О грехе осуждения святые отцы говорили, что, глядя на грехи других, мы перестаем замечать собственные.
Не будем клеветать и от других слушать осуждение и сплетни. Клевета – дело диавольское. Из житий святителя Григория Акрагантийского (VII век), преподобного Стефана Исповедника (IX век), из Достопамятных сказаний об отшельнике авве Никоне и др. нам известно, что клеветники могут быть наказаны беснованием.
В жизнеописании святителя Григория Неокесарийского (III век) читаем. В юности, обучаясь в Александрийском училище, он отличался необыкновенной скромностью и девственной чистотой. Его любили и уважали как товарищи, так и наставники. Но не по сердцу было его доброе поведение распутникам и завистникам. Они решили опозорить его и подкупили падшую женщину оклеветать невинного. На глазах у многих она подошла к святому Григорию и потребовала плату за грех, который он якобы сделал с нею. От стыда он потупил взор и только краснел. Блудница продолжала кричать, требуя денег. И тогда святитель Григорий попросил друзей заплатить ей. Те отдали деньги. Лишь только клеветница взяла их, тотчас на нее напал бес. Она упала на землю, страшно кричала, скрежетала зубами, испуская пену, так, что все пришли в ужас. Бес мучил ее до тех пор, пока святой Григорий не помолился о ней. Только тогда она получила исцеление.
Святитель Тихон Задонский (†1783) сравнивает клеветника с человеком, зараженным ужасной смертельной болезнью. «Моровою язвою зараженный повреждает того, кто с ним сообщается; клеветник повреждает того, кто слушает его клевету. От зараженного человека язва переходит к другому, от другого к третьему, от третьего к четвертому, и так ко всем людям, если не остерегутся; так и от клеветника – один услышит клевету и другому скажет, другой – третьему, третий – четвертому, и так все слышат и повреждаются клеветою… – говорит святитель Тихон. – Клеветник вредит и тому, на кого клевещет: ибо языком своим уязвляет его, как мечом. Вредит и себе: ибо тяжко грешит. Вредит и тем, которые слушают клевету его: ибо подает причину им к клевете и осуждению и таким образом приводит и их к тому же беззаконному делу, в котором сам находится… Христианин! Берегись клеветника, как моровою язвою зараженного человека бережешься, иначе и сам от него заразишься и погибнешь. Берегись и сам испытывать людские грехи, да не будешь судить и клеветать на ближнего твоего. Испытывай и познавай свои грехи и очищай их истинным покаянием и верою. Сие бо есть христианское дело, к которому ты позван от Христа».
А вот ситуация из современной жизни: при нас ведут грязный разговор о хорошем человеке, и мы понимаем, что это клевета, но при этом или молча слушаем, или поддакиваем, таким образом, участвуем в страшном грехе. Если мы не в силах устоять от клеветы, то надо просить об этом Господа: «Избави мя от клеветы человеческия (Пс. 118, 134) – не от того только, чтобы люди не клеветали на меня, но чтобы и мне не клеветать на других!»
О том, как нам нужно вести себя по отношению друг к другу и беречь доброе чувство к окружающим, говорит архимандрит Кирилл (Павлов): «Прости ближнему оскорбления, воздержись от нанесения обид, от раздражения, от гнева и т. д. Не будем слушаться диавола, научающего нас держать в душе зло на ближнего, но будем в простоте сердца прощать ближнему обиды, причиняемые им тоже по наущению диавола. Никто да не мыслит зла друг на друга, никто да не увлекается злой подозрительностью относительно брата своего, ибо это прелесть врага нашего спасения, всемерно усиливающегося разрушить в нас союз любви и братства и насадить демонскую вражду и неприязнь».
Как не согрешать в различных жизненных обстоятельствах
«Человекам, во время земной жизни их, даются различные положения, – говорит святитель Игнатий (Брянчанинов). – Все эти положения не случайные; их, как задачи к решению, как уроки для работы, распределяет Промысл Божий, с тем чтобы каждый человек в положении, в которое он поставлен, исполняя волю Божию, изработал свое спасение».
Жизненные обстоятельства, в которых мы пребываем, положение в обществе, которое мы занимаем, у всех разные. Но все это не без воли Божией или Божия попущения, поэтому всегда, в любых ситуациях будем стараться поступать праведно и благочестиво. В этом нам помогут простые и весьма утешительные духовные рекомендации митрополита Григория (Постникова):
«Когда ты счастлив, все идет в жизни по твоему желанию; тогда от всей души благодари за все Господа Бога и крайне берегись оставаться неблагодарным Ему. Пользуясь земным благосостоянием, не привязывайся к нему сердцем: твое сердце должно быть привязано только ко Господу Богу. Никогда не забывай Его слов: Даждь ми, сыне, твое сердце (Притч. 23, 26)…
Если постигнет тебя какое-нибудь несчастье, никогда не предавайся неумеренной скорби, страху, ропоту или отчаянию: всякое из земных бедствий Премудрый и Всеблагий Владыка посылает нам к нашей пользе. Если ты чувствуешь себя в чем-нибудь виновным, то представь себе Господа Иисуса Христа на Кресте, пострадавшего за тебя несравненно больше, чем ты можешь страдать, – пострадавшего совершенно невинно, без малейшего ропота и неудовольствия, и убедись, что заслужил гораздо большее несчастье. Если же при постигшем тебя несчастье чувствуешь себя невинным, то всем сердцем благодари Бога за то, что Он этим несчастьем желает сохранить тебя от чего-либо гибельного для спасения души твоей. Ибо постоянная радость делает душу легкомысленной, надменной и непостоянной; при всегдашнем счастье все мы весьма легко предаемся тщеславию, гордости, сладострастию… Говори: “Тебе, Господи, ведомо, что для меня полезно, сотвори же со мною по воле Твоей”.
Если ты богат, то никогда не думай, что богатством твоим ты обязан себе, своей сметливости и деятельности. Твердо помни слова Духа Божия, что только Господь делает нищим и обогащает, унижает и возвышает (1 Цар. 2, 7), и потому не гордись своим богатством, но будь смирен, считай его Божиим даром и усердно благодари за него Господа Бога, но не прилепляйся к богатству своим сердцем, чтобы ты не сделался рабом своего богатства. Держи в отношении к нему свое сердце так, чтобы тебе спокойно можно было обходиться и без него, как скоро Господу Богу угодно будет отнять его у тебя…
Если ты беден, то переноси свою бедность благодушно. Благодушно неси эту тяжесть до тех пор, пока Господу Богу угодно будет снять ее с тебя, – неси ее, если Ему угодно, до самой смерти. Будь всегда бодр, не скорби, не ропщи, особенно не унывай и не употребляй каких-либо неправильных, противных воле Божией средств к избавлению себя от бедности. Непрестанно помни… что Господь ни делает с нами – делает для того, чтобы облегчить нам наше спасение. Помни, что Господь Бог никогда не наложит на тебя тяжести больше той, которую можешь нести. Верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести (1 Кор. 10, 13). Помни и то, что Он всегда при тебе, чтобы оказать Свою помощь. Се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28, 20)…
Если при твоей бедности подавляют тебя еще какие-нибудь другие тягости, то не теряй духа и здесь, а утешай себя святыми мыслями. Например, тебя ненавидят, презирают? Думай: “Что за беда! Мой Господь и Спаситель был Бог, но ненавидели и Его, презирали и Его”. Тебя теснят, обижают? Думай: “Что за беда! Кого больше всех теснили и обижали, как не Самого Господа!” Думай еще: “Если кого-нибудь не презирают и не унижают, то как он будет упражняться в смирении? Если кого не оскорбляют, то как он научится смирению? Если кого не оскорбляют, то как он научится терпению, кротости и другим подобным добродетелям христианским?”
Когда тебя хвалят, будь крайне осмотрителен, потому что тогда ты в опасном положении: можешь впасть в гордость, тщеславие, беспечность или в иное пагубное обольщение. Чтобы не случилось с тобой этого, старайся смотреть на сделанную тебе похвалу с недоверчивостью, а если хвалят в глаза, лучше всего приличным образом прерви разговор и обрати речь на другой предмет. Твердо помни, что достойное в тебе похвалы не твое, а Божие и Бог дал тебе расположение, способность, силы, желание и случай приобрести нечто достойное похвалы и, следовательно, не тебе принадлежит слава за это, а Богу.
Когда усматриваешь в себе нечто достойное похвалы и чувствуешь в себе желание рассказать о том другим, старайся истребить в себе это желание представлением, что из-за похвалы человеческой соделаешь себя недостойным похвалы от Бога, потому что получаешь награду от людей. Помни весьма важные слова Господа: Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! (Лк. 6, 26).
Когда увидишь, что многие жадно ищут своего счастья в чувственных благах и удовольствиях, в неге, в роскоши и выдают это за мудрость; когда увидишь, что многие для своего земного счастья употребляют всякую ложь и всякий обман, защищают ненависть, мстительность и другие страсти, а отказ от удовлетворения чувственных удовольствий считают за глупость, тогда нам должно твердо помнить в сердце своем и говорить, как учили апостолы: “Мы – христиане, нам должно жить по закону Хрис тову”. Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 6, 2), а закон Христов требует, чтобы мы плоть свою распинали с ее страстьми и похотьми (см.: Гал. 5, 24), отвергнув ложь, говорили истину каждый ближнему своему (Еф. 4, 25), всякое же мщение предоставляли Господу Богу, сказавшему: Мне отмщение, Я воздам (Рим. 12, 19)».
Еще раз не преминем обратиться к совету крестьянина Ивана Посошкова: «Если обедняешь, сын мой, и не в силах будешь сам себя пропитать, то и тогда не унывай, не отчаивайся и никакого неправедного дела не касайся, с негодными людьми знакомства не заводи, а возложи надежду свою на Бога».
Вот так надо стараться поступать, если мы хотим жить по-христиански и достигнуть спасения.
– Как может спастись христианин в современном мире ?
– Очень просто: "Иисус Христос вчера и сегодня, и во веки – Тот же" (Евр. 13:8). Надо на каждом месте, во всякое время стараться жить по Его заповедям. Если ошибся, нужно тут же каяться пред Богом, не ожидая, когда пойдешь на исповедь. Тем более что на исповеди можно забыть, что сделал дурного. Каяться надо тут же и не думать, что это чепуха или мелочь, не откладывать на потом. Ведь часто люди умирают быстро и внезапно. У одного знакомого был нарыв, потом заражение крови, и он умер. Вроде такая чепуха – нарыв, а нет, не так.
И самый страшный грех – тот, который мы совершаем осознанно. Поэтому жизнь в современном мире должна проходить так же, как всегда: в каждый момент времени мы должны жить по Евангелию, по Христу, а иначе не надо называться христианином, не надо обманывать себя.
– Нужно ли относиться к телевидению как сатанинскому произведению?
– Дело не в телевизоре, а в том, кто смотрит телевизор. По телевизору могут передавать что угодно. Если бы сейчас воскрес апостол Павел и ему предложили бы выступить по телевидению, то он бы согласился. И мы бы относились к телевизору хорошо. Телевизор есть только естественное звено в процессе научно-технического развития. Нужно не о телевизоре, а о человеке говорить. Зачем смотреть дрянь? Даже корова, когда она видит, что навстречу ей летит облако пыли, закрывает глаза. А человек, чем пакостнее вещи на экране показывают, тем их шире открывает.
– Я иеромонах, служу в приходском храме, хотелось бы опять попасть в монастырь или из-за трудностей оставаться в мир у?
– Этот вопрос не ко мне. Как может человек в галстуке давать советы людям духовным? Дело очень индивидуальное и личное. Я знаю, что сейчас очень непросто найти хорошего духовного руководителя. Раньше монастыри возникали вокруг человека. Вот, преподобный Сергий был, к нему и приходили, или шли к другим. К Нилу Столобенскому, Нилу Сорскому... Приходили к святому человеку, жить рядом с которым значило назидаться образом его жизни, его словом и делом. Сейчас ситуация изменилась, мы восстанавливаем монастырские строения, но монастыри – это не стены, храмы и подрясники. Монастыри – это подлинная духовная жизнь, отделенная от мирской суеты. Афон закрыт для женщин, потому что для мужских монастырей – это первое монашеское правило. А найдите сегодня хоть один монастырь на Руси, где это правило исполняется?
Архиерейский собор 2000 года постановил, чтобы в женские монастыри направлять только женатых священников или монахов престарелого возраста. И все же для окормления направляются монахи, которым нет и тридцати. Этим разрушается Церковь. Не по количеству монастырей и храмов меряется церковная жизнь. Измерять количеством, так католики в сто раз духовнее нас. Нужно измерять духовным устроением жизни. Где такое есть, я не знаю. Но если не будет монашества, то есть образа жизни, оградившего себя от мира, то не будет и Церкви. Вспомните, что Римская Церковь была первенствующей и самой чтимой из православных Церквей, а стала католической. Имя не спасет, спасет правильная жизнь, а для нее нужны условия; где они есть – смотрите сами.
– Читал, что слово "окаянный" нельзя часто повторять в молитве и тем наговаривать на свою душу, если не чувствуешь за собой греха тщеславия, ибо "береги и люби свою душу". Поясните.
– В молитвах не так часто встречается слово "окаянный", а уж если и встречается, то в смысле осознания своей греховности, своего недостоинства, своего окаянства. Ничего в этом худого нет. Как раз этим словом точно выражено то, что в каждом из нас есть. И дай Бог, чтобы мы это ощутили. Более того, кто в себе этого не ощущает, не может помолиться как следует. Если я не окаянный, если я лучший в мире, тогда о какой мольбе речь идет? Тогда можно проводить диалог с Господом под названием "молитва".
Я наблюдал подобное в протестантском храме, когда прихожанин сидит нога на ногу, кажется, что сейчас закурит, вот для него молитва – это "диалог с Богом". И, к сожалению, эта ужасная идея подчас проскальзывает и в наших "богословских" сочинениях.
Нужно в смысл слова вникнуть и почувствовать, что ты действительно окаянный пред Богом. Если я не могу ни одного дня провести по-человечески, то кто же я есть? В нас одни грехи, одно окаянство. Так что бояться этого слова совершенно нечего.
Теперь по поводу чувства тщеславия и наговаривания на себя. Покажите мне человека, в котором нет тщеславия, я бы ему туфлю поцеловал. Я не тщеславный до тех пор, пока я сплю, да и во сне еще могу что-нибудь увидеть. А так по малейшему поводу уже нос кверху. Недаром у Иоанна Лествичника есть великолепные слова, что только равноангельный может вынести без вреда для себя похвалу человеческую1. В какой мере мы тщеславимся, в такой мере мы обижаемся и раздражаемся, и страдаем. Потому что это одно и то же свойство нашей души. Не смешивайте разных вещей: одно дело – болезнь моей души под названием "тщеславие" и с другой стороны сам грех – деяние тщеславия. Вот сейчас, например, я не тщеславлюсь, потому что мне некогда, я думаю над вопросом о тщеславии, но оно же во мне сидит! Через минуту мне похвалы воздали и все – растаял от восторга. Грех и болезнь – это разные вещи: грех есть проявление болезни, и если в данный момент во мне нет этого проявления, то это не значит, что во мне нет тщеславия. Должен сказать, к великому сожалению, что все страсти в каждом из нас есть, все до одной, даже те, о которых мы и помыслить не можем, которые, если нам о них сказать, мы с негодованием отвергнем. Не надо забывать пример апостола Петра, который горячился: "Господи, умру с Тобой!", а как он поступил в жизни, от Кого отрекся! (Мф.26, 33)
Может, я не помню, когда потщеславился, но я прекрасно знаю, что во мне тщеславие есть, и поэтому всегда надо каяться, пока есть время.
– Скажите что-нибудь о безмолвии в миру.
– Да вы и так знаете. Надо поменьше болтать и побольше молиться. А если человек хоть немного ощутит, что такое молитва, то его потянет к ней, и он тогда даже будет убегать от пустых разговоров. Но для этого надо почувствовать, а чтобы почувствовать, надо упражняться. Безмолвие имеет разные ступени: есть безмолвие языка, а есть безмолвие ума. Если научимся безмолвствовать умом, тогда не будем болтать и языком, то есть не позволять своим мыслям бродить по всему свету и рассматривать бегемотов, кенгуру и прочую всякую тварь. Тогда, глядишь, и безмолвствовать научимся.
– В Русской Православной Церкви есть традиция обязательной исповеди перед причастием. В Греческой Церкви такой традиции нет. Как быть при нашей практике, когда у нас происходит не исповедь, а "отчет в грехах", когда батюшка торопит исповедника, потому что очередь большая, а внутренние грехи остаются при тебе?
– Таинства причащения и покаяния – это два разных таинства. Напрямую они между собою не связаны. Но это великое благо, что в Русской Церкви еще сохраняется эта связь, нераздельность этих двух таинств. Если только это в нашем народе прекратить, то я не знаю, что тогда начнется. Люди будут подходить к причастию, забыв, что такое благоговение. Готовясь к таинству, прихожане соблюдают пост однодневный. Некоторые налагают пост больший, но я, кстати, против такого для мирян: люди работают, и им один день подготовки снести так нелегко, как нам весь Великий пост. К исповеди человек готовится, кается и думает: "Я вижу, что мне будет уделено две минуты. Но я каюсь не священнику, а Богу. Господи, прими мое покаяние! Я грешен в том-то и том-то..." Надо перед Богом каяться внутренне так, словно Он вас слышит, и прямо говорить: "Господи, прости меня за то и за то..." И потом, когда я подхожу к священнику, я из-за недостатка времени скажу самое-самое, и этого будет достаточно. Священник – это не духовник. Духовнику я имею возможность открыть душу, но потребуется большее время. Исповедь – это нечто другое, и поэтому здесь надо каяться. В той же очереди во время ожидания нужно каяться перед Богом от всей души.
И, слава Богу, что у нас сохраняется практика нераздельности исповеди и причастия! Я наблюдал на Западе, на Кипре: православные люди встречаются, – они давно не виделись, поэтому сидят до часу, до двух ночи, с вином и орешками, идет совершенно мирская беседа. Утром, смотришь, на литургии – эти люди идут к причастию. Там, где нет благоговения, нет веры, не будет и никакой пользы, только опасность причастия во вред. Вспомните слова апостола Павла: "Тот, кто ест или пьет недостойно – суд себе ест. Оттого многие из вас болеют" (1 Кор. 11, 29)2... И что? Далее по-церковнославянски "спят довольне", то есть буквально – "умирают".
То есть неблагоговейный подход к причастию может привести к смерти. Поэтому хорошо, что перед причастием у нас обязательна исповедь.
– Греческие монахи курят и им не ставят это во грех, а для наших монахов и чай пить грешно. Отчего так?
– Снова обратимся к понятию греха. Грехом в христианстве считается все то, что вредит телу, душе или духу человека. Грешно объедаться, потому что это вредит организму. Грешно гневаться, даже и врачи скажут, что это вредно. Вот и курево никакой пользы человеку не приносит, приносит вред, следовательно, это грех. Мы можем только пожалеть, что в Греции курить разрешается, – идет процесс обмирщения. Скоро понятие греха исчезнет, и все, что угодно, будет считаться добродетелью.
– В энциклопедическом словаре современной русской цивилизации о владыке Иоанне (Снычеве) сказано, что его деятельность способствовала росту православного движения. Как Вы оцениваете деятельность владыки Иоанна? Кто сейчас является духовником и проповедником России?
– Мы, русские, не знаем ни в чем меры. Прав был Достоевский, когда говорил о русском: "Слишком широк человек, я бы его сузил"3. Уж если мы возьмемся хвалить – расступись земля, начнем ругать – сотрем в порошок. Что касается поклонников владыки, ну любите вы его и уважайте, да знайте меру, а то он уже стал духовником России, разве же так можно? Я его знал, он был, действительно, очень приятным человеком, искренним христианином, но очень невысоким по своим интеллектуальным данным. Написал книгу "Самодержавие духа", где перевернул всю историю, где Иван Грозный с его опричниной поставлен иже во святых, что непостижимо. Определенная группа людей пользуется его именем как тараном, чтобы выступать против иерархии Русской Православной Церкви, огромными тиражами выпускают газету, бесплатно рассылают ее повсюду. И это при том, что идет необъявленная, но самая настоящая война против России. Им очень нужно расколоть Русскую Церковь, им нужна гражданская война, на это брошены все силы.
Была такая газета "Русская мысль". На самом деле там ничего русского не было, газета была еврейская. Один коресспондент по фамилии Штаркман прямо написал, что Россия представляет величайшую угрозу безопасности США, поэтому основная задача в том, чтобы внедрить в России нерусские философии и религии, включая и католицизм как одну из мощных международных сил.
Тут не все сказано. Движения, которые прикрываются то именем одного митрополита, то – другого духовника, нужно оценивать по их плодам. Они приносят смуту и ничего доброго не дают душе человеческой. И я советую, не поддавайтесь вы их рекламе: "Духовник России", да и еще и с большой буквы.
Приведу пример. В Троице-Сергиевой Лавре, где находятся мощи одного из величайших святых Русской Церкви – преподобного Сергия, ни одна икона не мироточила и не мироточит, а где-нибудь в квартирах и церквях сотни и тысячи икон мироточат. Зайдите туда и вы сами замироточите. Почему? Советую об этом подумать.
– Что такое духовное сладострастие и как различить умиление духовное от душевного?
– Вот человек уже сыт и все же ищет, что бы ему еще съесть. На пирах Петрония4, например, в качестве десерта подавали на маленьких золотых тарелочках по два соловьиных язычка. Что они ощущали, не знаю, но гурманы тогда были высшей категории, они искали особых наслаждений. А что ищет тот, кто попал в водоворот, в пучину? Он кричит: "Спасите!" Священномученик Петр Дамаскин заметил: "Первым признаком начинающегося здравия души является видение грехов своих, бесчисленных как песок морской"5.
Вы, наверное, замечали, что нас нельзя трогать ни с какой стороны: нельзя ругать – мы обижаемся; нельзя хвалить – начинаем тщеславиться; нельзя, чтобы было кому-то хорошо, – начинаем завидовать; нельзя садить за стол со вкусной пищей – мы объедаемся. Ни с одной стороны к человеку не подступиться, везде он в нарывах, и тем не менее, он чувствует себя точно по Горькому: "Человек – это звучит гордо".
Православие говорит о болезнях, которые сидят в человеке со всех сторон. И первым признаком начинающегося здоровья является способность увидеть эти нарывы. Если увижу – начну лечиться, а пока не увижу, буду другим говорить: "Сам лечись". В болезни человек не ищет духовных утешений, ищет исцеления, и так бывает рад, когда хотя бы на носу болячка прошла. Исцеление и приносит ему наслаждение: каждый, кто тяжело болел, это прекрасно понимает.
И совсем другое дело, когда пресыщенный ищет, где бы ему еще вилкой ковырнуть, когда неисцеленный ищет духовных наслаждений. Он, бедный, не видит, в каком состоянии болезни находится, его душа уже разлагается, а ему еще и наслаждения нужны. Это называется – духовное сладострастие: человек ищет "благодатных переживаний", "божественных откровений" и "духовных наслаждений".
Если Христос – Спаситель, то я – погибающий, а погибающий разве сладострастия ищет? Прокаженный ищет не наслаждений, а исцеления.
Поэтому тот, кто становится в христианской жизни на путь искания различных духовных дарований и переживаний, услаждения в молитве, тот стал на порочный путь. Этим путем, кстати, шли католические святые.
– В чем разница между радостью духовной и радостью душевной?
– Когда мы говорим о душевной радости, речь идет о нервно-психическом аспекте. А духовная – это радость благодатная.
Использованная литература
1. "Людям великим свойственно переносить обиды мужественно и с радостью, святым же и преподобным – выслушивать похвалу без вреда". [Лествица, 22:12]
2. (1 Кор. 11, 27-30) "Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает".
3. "...Иной, высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом Содомским. Еще страшнее кто уже с идеалом Содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны, и горит от него сердце его, и воистину, воистину горит, как и в юные беспорочные годы. Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил. Черт знает, что такое даже, вот что! Что уму представляется позором, то сердцу сплошь красотой. В Содоме ли красота? Верь, что в Содоме-то она и сидит для огромного большинства людей, знал ты эту тайну иль нет? Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с богом борется, а поле битвы сердца людей...".
Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. ПСС в тридцати томах, т. 14., – Л.: Наука, 1976, с. 100.
4. Книга Петрония Арбитра "Сатирикон" (I-II вв. н.э) Satiricon или satirarum – древний сатирический роман. Главный эпизод сохранившейся части романа – пир у Тримальхиона, богатого самодура из вольноотпущенников, не знающего, какую новую роскошь и чудачество придумать для своего безграничного чванства и удовольствия. Тут развертываются перед нами картины мытья в бане, домашней и обеденной обстановки, вульгарных увеселений, декламации стихотворных экспромтов, глупости и пошлости поведения хозяина, его покрытой золотом и драгоценностями, но скупой до скаредности жены, необыкновенно грубых супружеских пререканий в присутствии гостей.
5 Преподобный Петр Дамаскин. Творения. Книга первая. Необходимое и весьма полезное указание семи телесных деланий.
Алексей Осипов
, профессор Московской духовной академии
Расшифровка лекций А.И. Осипова КЦ "Русская неделя"
Интернет-журнал "Русская неделя" – 15.11.2007.
