Форма правления - это способ организации высшей государственной власти и система ее взаимоотноше­ний с населением . Различают следующие формы правления в современных государствах.

Монархия -формальным источником власти здесь выступа­ет монарх. Власть передается по наследству и не является про­изводной от какого-либо органа или населения. Монархии бы­вают абсолютные и конституционные.

При абсолютной монархии власть полностью сосредоточена в руках монарха. В настоящее время абсолютных монархий среди цивилизованных стран оста­лось немного (Саудовская Аравия и ряд других).

Конституцион­ных монархий , в том числе и на территории Европы, существует немало. Отличительный признак конституционной монархии - весьма ограниченная, а то и просто номинальная власть монарха. Монарх (король, принц) выполняет в основном представительские функции, является символом нации. Консти­туционная монархия сегодня - это не только дань многовеко­вым традициям, но и нередко достаточно эффективный способ сплочения нации.

В зависимости от степени ограничения власти главы государства различают дуалистическую и парламентарную консти­туционные монархии .

В дуалистической монархии полномочия монарха ограничены в сфере законодательства, но широки в сфере исполнительной власти. Кроме того, он сохраняет контроль над представительной вла­стью, поскольку наделяется правом полного вето на решения парла­мента и правом его досрочного роспуска. (Германия по конститу­ции 1871 г., Япония по конституции 1889 г., Россия после 17 октября 1905 г. - «конституционная монархия под самодержавным царем»). Сегодня это Саудовская Аравия и ряд небольших арабских госу­дарств.

Парламентарная монархия существует в Бельгии, Велико­британии, Дании, Испании, Люксембурге, Монако, Нидерландах, Нор­вегии, Швеции, т.е. в восьми из восемнадцати стран Западной Евро­пы. Власть монарха не распространяется на сферу законодатель­ства и значительно ограничена в управлении. Законы принимаются парламентом, право вето фактически (в ряде стран и формально) монарх не реализует. Правительство формируется на основе парламентского большинства и несет ответственность перед парла­ментом. Фактическое управление страной осуществляет правитель­ство. Любой акт монарха требует утверждения главы правитель­ства или соответствующего министра.

Таким образом, монархия сегодня - слабое политическое учреждение, однако она, по мнению М. Вебера, обеспечивает дополнительную легитимацию власти, так как монарх - носитель традиции, символ единства нации, незыблемости политической системы. Кроме того, конституционная монархия «дает нейтрального руководителя государства и делает ненужным поиск приемлемого для всех кандидата на этот пост» (А. Лейпхарт).

Республика -сегодня более распространенная, чем монар­хия, форма государственного правления. Формальным источни­ком власти является воля народного большинства. Глава госу­дарства сменяем. Его власть производна от населения или от представительного органа власти. В зависимости от того, кто в конечном счете руководит страной - президент (одно лицо, из­бранное на данный пост населением страны) или парламент (коллективный орган, также выбираемый населением), разли­чают республики парламентские и президентские .

Президентская республика характеризуется особой ролью пре­зидента: он одновременно и глава государства, и глава правитель­ства. Пост премьер-министра отсутствует, правительство формиру­ется внепарламентским путем, президент назначает его членов или независимо от парламента, или «с согласия сената» (практика США). Министры обязаны проводить политику, определяемую президен­том, и несут ответственность перед ним.

Парламент не вправе выразить правительству вотум недоверия, а порицание министров парламентом не влечет за собой их автоматической отставки. Глава государства избирается независимо от парламента: либо коллегией выборщиков, избираемых населением (США), либо прямым голосованием граждан. Такой порядок выборов дает возможность президенту и его правительству действовать по своему усмотрению, не­взирая на парламент. Президент, кроме того, наделяется правом отлагательного вето на законы, принимаемые парламентом, и активно им пользуется.

Президентом становится лидер партии, победившей на президентских выборах, парламентское же большинство может принадлежать другой партии (в 1980-е гг. в США президентом являлся республиканец, а большинство в конгрессе было за демократами). Такое несовпадение невозможно в парламентской республике.

Важнейшая отличительная черта президентской республики - жесткое разделение властей . Все ветви власти обладают значительной самостоятельностью по отношению друг к другу. При этом существует развитая система сдержек и противовесов, сохраняющая относительное равновесие властей. Так, парламент не вправе вынести вотум недоверия правительству, но и президент не вправе досрочно распустить парламент. В то же время парламент обладает правом на импичмент, т.е. правом привлечения к ответственно­сти и судебного рассмотрения дел о преступлениях высших должностных лиц, в том числе и президента. Однако у главы государства есть право отлагательного вето на решения парламента. Независимая судебная власть, формируемая президентом при участии парламента, обладает правом конституционного контроля и правом на толкование «Буквы и Духа Конституции» (право на дискрецию).

С одной стороны, в президентской республике создаются благоприятные предпосылки для концентрации властных полномочий в руках президента, с другой - при соблюдении конституционных норм правительство более стабильно, а парламент обладает большими реальными полномочиями, чем во многих странах с парламентар­ной системой. Классический пример президентской республики - США, где впервые и была установлена эта форма правления, возро­дившая в свою очередь многие принципы римской смешанной по­литической системы.

Парламентскую республику отличают формирование правитель­ства на парламентской основе и его формальная ответственность перед парламентом. Глава государства занимает в системе власт­ных органов скромное место. Парламент наряду с изданием зако­нов и вотированием бюджета имеет право контроля за деятельно­стью правительства. Назначает правительство глава государства, но не по своему усмотрению, а из числа представителей партии (коалиции партий), располагающих большинством мест в парламенте (его нижней палате). Вотум недоверия правительству со стороны парламента влечет за собой либо отставку правительства, либо рос­пуск парламента и проведение досрочных парламентских выборов, либо то и другое.

Правительство, формируемое из представителей партии (партий) парламентского большинства, получив вотум доверия, при помощи партийной дисциплины направляет деятельность этого большин­ства и тем самым приобретает контроль над парламентом в целом. Таким образом, правительство - главный орган управления стра­ной, а глава правительства является фактически первым лицом в структуре власти, оттесняя главу государства на второй план.

Сте­пень полновластия главы правительства зависит от конкретной расстановки политических сил в стране, сложившихся правил взаи­моотношения между парламентом и правительством и др.

Премьер-министр Великобритании, будучи лидером партии, контролирующей большинство в парламенте, обладает гораздо большей свободой дей­ствий, нежели председатель совета министров Италии, вынужден­ный учитывать точку зрения представителей партий - партнеров по правящей коалиции и фактор «доминирующего парламента».

Президент парламентской республики избирается или парламен­том (Греция), или парламентом при участии представителей адми­нистративно-территориальных (автономных) единиц (Италия), или особой коллегией выборщиков, включающей депутатов парламента и представителей субъектов федерации на паритетной основе (ФРГ), реже - всеобщим голосованием избирателей (Австрия).

Полномочия президента, кроме чисто представительских, осуществляются только с согласия правительства. Акты президента нуж­даются в утверждении со стороны членов правительства, которые и несут за них ответственность. Типичные парламентские республи­ки: Австрия, Греция, Италия, ФРГ.

Среди форм правления есть такие, которые сочетают в себе при­знаки и президентской и парламентской республики. Например, «Пятая Французская Республика», возникшая в результате приня­тия конституции 1958 г. Данная смешанная форма получила на­именование премьер-президентской . Она характеризуется тем, что:

- президент избирается на прямых всеобщих выборах;

- президент наделен широкими властными полномочиями;

- одновременно с президентом существуют и выполняют функ­ции исполнительной власти премьер-министр и кабинет, ответствен­ные перед законодательным собранием.

По мнению М. Дюверже, это система, в которой - в зависимо­сти от того, поддерживает ли парламентское большинство действу­ющего президента или нет, - чередуются президентские и парла­ментские фазы. На президентской фазе президент играет ключе­вую, доминирующую роль в системе высших органов государственной власти. На парламентской - вынужден делить властные полно­мочия с премьер-министром. Помимо Франции подобная форма правления существует в Португалии, Финляндии (до 1991 г.) и Ис­ландии.

Смешанная, президентско-парламентская форма правления, с еще большим доминированием президента, действует в ряде стран Латинской Америки (Перу, Эквадор), она же закреплена конститу­цией 1993 г. в России и новыми конституциями в ряде стран СНГ. Ее наиболее важные особенности:

- наличие, всенародно избранного президента;

- президент назначает и смещает членов правительства;

- члены правительства должны пользоваться доверием парла­мента;

- президент имеет право распустить парламент.

Особая форма правления сложилась в Швейцарии. Здесь функ­ции главы государства и правительства осуществляются «коллек­тивным президентом» - Федеральным советом, который избирается парламентом в составе семи человек на широкой коалиционной ос­нове. Председательствует в Федеральном совете президент, избирае­мый на один год из состава его членов и осуществляющий чисто представительские функции. Принцип парламентской ответственно­сти правительства отсутствует. М. С. Шугарт и Д. М. Кэри предло­жили называть такую систему ассамблейно-независимой . В этом наименовании, по их мнению, указывается как «источник исполни­тельной власти, так и отсутствие необходимости во взаимном доверии законодательной ассамблеи и исполнительной власти».

Президентская форма политического устройства предполагает прямое избрание гражданами главы исполнительной власти путем общенациональных выборов. Его называют обычно президентом, и он назначает членов правительства (или кабинет). При парла­ментском режиме глава исполнительной власти и кабинет избира­ются депутатами парламента. Таким образом президентская фор­ма правления предусматривает четкое разделение исполнитель­ной и законодательной властей, причем обе имеют собственный независимый электорат. В парламентской системе такого строгого разграничения властей нет. Лидер, получающий поддержку боль­шинства в парламенте, становится главой исполнительной власти, или премьер-министром.

Выбор в пользу президентской или парламентской формы правления влечет за собой важные последствия. Парламентская модель способствует усилению исполнительной власти; прези­дентская ~ укрепляет власть парламента. Таким образом, на­звания обеих моделей как бы не соответствуют принципу осущест­вления властных полномочий. При парламентской демократии главная роль парламента - избрание правительства. В случае не­согласия с тем или иным его предложением парламентское боль­шинство может его отозвать. Формирование правительства, его отзыв и замена его другим - основные прерогативы парламента, в остальном его влияние скорее ограничено. При президентской

демократии, наоборот, парламент обладает самостоятельными властными полномочиями. Так как парламент и президент изби­раются независимо один от другого, то они имеют право придер­живаться разных мнений. Американский президент - чуть ли не единственный глава правительства, большая половина предложе­ний которого может быть отвергнута... Ситуация, когда президент не опирается на большинство в конгрессе, стала в США обычным явлением с 1968 г.

Парламентские формы правления ставят перед правительст­вами задачу формирования “коалиции действующего большинст­ва”, Даже в случае создания “правительства меньшинства” боль­шая часть парламентариев обязана воздерживаться от голосова­ния против кабинета министров. Пока сохраняется так называемое работающее большинство, правительство при парламентской де­мократии имеет возможность осуществлять свою программу без особых препятствий. Президентская форма правления, в отличие от парламентской, не требует достижения какого-либо компромис­са между исполнительной властью и парламентским большинст­вом. Парламентское большинство может - что часто и происходит - выступать в роли оппозиции к главе исполнительной власти.

От выбора той или иной формы правления зависит такой важ­ный вопрос, как роль и влияние политических партий. Правитель­ство в парламентских демократиях образуется из представителей одной или нескольких партий. Так как основное назначение парла­мента - избрание кабинета, то парламентские выборы по существу определяют, какая партия или коалиция партий будет формиро­вать правительство.

Отдельные члены парламента мало что могут сделать. Поли­тическое управление отдается в руки партийных лидеров в случае, если их партии войдут в правящую коалицию. Подобная специфи­ка парламентской демократии предполагает наличие строгой пар­тийной дисциплины: партии выступают в парламенте как единый блок. Поскольку избиратели при таком правлении голосуют за ту или иную партию, а не за конкретного кандидата, парламентарий, выступивший против позиции партии или их коалиции, рискует быть исключенным из партии. Более того, кандидатуры членов парламента, стремящихся получить место в правительственных

структурах, должны быть одобрены партией (если она входит в правительство). Члены парламента, не согласные с позицией пар­тии (или блока), скорее всего не получат места в кабинете.

При президентской форме правления власть передается по­средством прямых выборов, а не в результате продвижения на лидирующие позиции в той или иной влиятельной партии, как при парламентском устройстве. В конгрессе США партийная дисцип­лина заведомо слаба, при этом роль партийных лидеров при под­боре кандидатов на пост президента давно уже свелась на нет. Все кандидаты в президенты организуют собственную предвыбор­ную кампанию независимо от партии. Мало кто из американцев мог бы назвать имена лидеров двух крупнейших партий - республикан­ской и демократической.

Парламентские системы - в отличие от президентских - под­держивают и защищают сильные партии. Таким образом при вы­боре президентской либо парламентской модели нужно исходить из того, что предпочтительнее: ориентироваться на партии или на отдельных кандидатов, победивших на прямых выборах.

Пропорциональное представительство и мажоритарная система

Второе основное различие электоральных систем состоит в способе голосования для избрания кандидатов в высшие органы власти: пропорциональном или мажоритарном (принцип большин­ства). При мажоритарной системе от каждого избирательного окру­га избирается один депутат. Победителем на выборах считается кандидат, набравший наибольшее количество голосов. Но, как из­вестно, относительное большинство голосов - это отнюдь не то, что абсолютное большинство. Когда имеется более двух кандида­тов. один из них может набрать менее 50% голосов и все же до­биться большей поддержки, чем другие кандидаты. Четыре раза подряд консервативная партия Великобритании завоевывала большинство мест в парламенте, получая около 40% голосов из­бирателей на общенациональных выборах, так как остальной электорат дробился между лейбористской партией и либерал-социал-демократической коалицией. Системы пропорционального представительства предполагают распределение мест в парла­-

менте в соответствии с количеством полученных на выборах (по партийным спискам) голосов. Если бы в Великобритании сущест­вовала такая система, то консерваторы получили бы на последних. четырех выборах более 40% мест в парламенте и страной управ­ляла бы коалиция партий.

Имеются два основных механизма, гарантирующих партиям число мест в парламенте, строго соответствующее количеству по­данных за них голосов на общенациональных выборах. Во-первых. существует несколько кандидатов от разных партий в одном изби­рательном округе, и места после баллотировки распределяются в соответствии с волеизъявлением избирателей. Во-вторых, непро­порциональность представительства, возникающая на уровне ок­руга, смягчается наличием парламентариев, не представляющих какой-либо округ, но избранных по партийным спискам. Многие страны Западной Европы сочетают эти два подхода. Системы про­порционального представительства отличаются друг от друга еще и тем, что при распределении депутатских мест используется принцип округления числа голосов, а также устанавливается ми­нимальный процент голосов, необходимый для получения манда­та.

Наиболее яркое сопоставление двух систем содержится в так называемых социологических законах Мориса Дюверже, согласно которым мажоритарная система в один тур (или система относи­тельного большинства) способствует установлению в стране двух­партийности (бипартизма). Пропорциональное представительство, наоборот, благоприятствует процветанию многопартийности (мно­жества небольших партий). Дюверже утверждал также, что мажо­ритарные выборы в два тура (например, во Франции) приводят к объединению нескольких партий в две коалиции. Он привел две причины, определяющие взаимосвязь между законом об относи­тельном большинстве и тактикой предвыборной борьбы двух круп­ных партий. Во-первых, от каждого избирательного округа место в парламенте получает лишь наиболее крупная партия. Малые пар­тии, лишенные поддержки большинства избирателей округа, не имеют никаких шансов на место в парламенте. Мажоритарная сис­тема в один тур обеспечивает, таким образом, крупным партиям больше мест в парламенте, чем это соответствует доле получен-

ных ими голосов. Вторая причина вытеснения небольших партий из электоральной борьбы вытекает из первой. Избиратели, стре­мящиеся реально повлиять на исход выборов, а не просто выра­зить симпатии какой-либо программе, будут голосовать за партию, способную одержать победу в их округе (“полезное голосование”). Они неохотно растрачивают свои голоса на малые партии, даже если и симпатизируют им в большей степени, нежели одной из крупных. Таким образом количество мест, полученных малыми партиями, не соответствует поданным за них бюллетеням на вы­борах, а число этих голосов не отражает предпочтений электората.

Все же взаимосвязь между электоральной системой и партий­ной структурой пока недостаточно изучена. Либеральная партия Великобритании вовсе не сошла с политической арены, когда ее сменили лейбористы в качестве основной оппозиции консе­рваторам. В Австрии в течение почти всего послевоенного перио­да сохранялась двухпартийная система, несмотря на пропорцио­нальное представительство- Но все же “законы Дюверже” дают возможность увидеть вероятные следствия этой взаимосвязи. Ко­личество партий при системах пропорционального представитель­ства в среднем выше, чем при системах относительного большин­ства (или мажоритарных). Принцип пропорционального представи­тельства никак не влияет на количество партий; принцип относи­тельного большинства, наоборот, губит малые партии-Споры между сторонниками той или иной системы сводятся к вопросу, что предпочтительнее: сильное правительство или более представительное правительство? Сторонники мажоритарного способа голосования опасаются раздробления политических пар­тий, что может повлечь за собой нестабильность, присущую коа­лиционным правительствам. Системы пропорционального пред­ставительства, по существу, ставят малые партии в особое поло­жение: обычно устанавливается определенный порог или мини­мальное количество голосов, необходимых для получения депу­татских мандатов. В западноевропейских странах этот порог со­ставляет обычно 4-5%, что отсекает от парламента малые партии, Системы относительного большинства лишают представительства на общенациональном уровне меньшинства (в т.ч. этнические), если те не составляют большинства населения в данном округе.

Даже партии меньшинств, обладающих территориальной поддерж­кой, не будут пользоваться влиянием в политическом управлении, раз одной из двух крупных партий всегда отдано большинство мест в парламенте. Наоборот, при пропорциональном представи­тельстве малые партии могут оказывать заметное политическое влияние, если их участие окажется необходимым (даже прагмати­чески) для образования парламентского большинства. Они имеют реальную возможность войти в правительство, что особенно важно для многонациональных стран, где существуют сепаратистские тенденции; таким образом, партии этнических меньшинств приоб­ретают общенациональное значение.

Второе различие между двумя упомянутыми системами за­ключается в способе формирования парламентского большинства. Редко когда одна из партий при любой электоральной системе мо­жет получить абсолютное большинство голосов... Однако, чтобы быть дееспособным, правительство обязано опираться на парла­ментское большинство. Есть два выхода из подобного тупика: либо в соответствии с избирательной системой парламентское боль­шинство создается с помощью так называемой “премии” боль­шинству (т.е. часть голосов меньшинства передается партии, до­бившейся относительно лучших результатов); либо различные партии сотрудничают на основе коалиции, оформляя это соглаше­нием. Однопартийное правительство характерно для мажоритар­ных систем, так как именно при таких системах чаще всего исполь­зуется преимущественное право на создание парламентского большинства. При пропорциональном же представительстве пра­вительство почти всегда формируется на основе - формальной или неформальной - коалиции партий, совместно представляю­щих основную массу электората.

Итак, суть системы пропорционального представительства со­стоит в том, что партиям необходимо создавать коалиции, способ­ные управлять, а для этого требуется умение договариваться друг с другом, находить компромиссы, идет ли речь о составе кабинета министров или о политической программе. В представительных демократиях политические решения принимаются в процессе пе­реговоров лидеров различных партий. В сущности, выборы служат для того, чтобы подтвердить или отвергнуть те или иные реше-

При сопоставлении двух избирательных систем наиболее зна­чимыми представляются два фактора: количество партий и способ формирования парламентского большинства, В системах относи­тельного большинства (мажоритарных) чаще всего лишь две пар­тии имеют шансы на победу: бесспорное преобладание одной пар­тии в парламенте является обычным, даже когда ни одна из пар­тий не получает на выборах большинства голосов. При президент­ской системе парламентское большинство может придерживаться иных взглядов, чем партия президента. Поэтому преобладание одной партии наиболее вероятно в странах, где система относи­тельного большинства сочетается с парламентской формой прав­ления. При пропорциональном представительстве попасть в со­став правительства имеют шанс кандидаты более чем двух пар­тий, и тогда для образования парламентского большинства нужны партийные коалиции.

Заключение

Упрощая проблему, можно сказать, что при строительстве де­мократических институтов прежде всего приходится выбирать ме­жду системой относительного большинства и системой пропор­ционального представительства. При взаимоналожении этих двух дихотомных моделей получается четыре комбинации. Они, разу­меется, наблюдаются в современной политической практике.

Вариант, обеспечивающий сильное правительство, - это пар­ламентская форма правления с мажоритарной системой. Послед­няя обычно ограничивает количество состязающихся партий двумя и дает более сильной из них непропорционально (по сравнению с числом поданных за нее голосов) большое число мест в законода­тельном органе. В парламентских демократиях партия большинст­ва контролирует и исполнительную власть, и парламент. Наиболее яркий пример здесь - Великобритания. Все послевоенные прави­тельства в этой стране (за исключением одного) опирались на од­нопартийное большинство в парламенте, хотя ни одна из правя­щих партий не получала абсолютного большинства голосов с 1931 г. Одно из нежелательных следствий такого варианта обеспече­ния сильного правительства заключается в том. что самые незначи­-

тельные политические колебания могут вызывать крупные пере­мены в составе парламента и в политике правительства. Этот не­достаток мог бы считаться приемлемым, если бы распределение голосов колебалось вокруг 50% отметки, чуть больше или чуть меньше. Между тем верхний предел электоральных успехов, учи­тывая территориальное размещение электората трех партий, не превышает 40%. Для такой ситуации характерна слабая преемст­венность в политической линии государства при смене кабинетов в случае, если на ближайших выборах результаты изменятся сколь-нибудь существенным образом. Подобная неопределенность мо­жет дорого обойтись национальной экономике,

Второй вариант - это президентская форма правления в соче­тании с системой относительного большинства. Примером могут служить Соединенные Штаты. При бипартизме партии президента не обязательно быть одновременно партией большинства в кон­грессе. В США в последние десятилетия демократы контролиро­вали обе палаты конгресса, а республиканцы - президентский пост- Другой феномен, который иногда ассоциируется с прези­дентской формой правления, также можно наблюдать в послево­енных США: это слабость политических партий. Стандартным ста­ло замечание о том, что в американской политике доминируют от­дельные личности.

Третий вариант существует в большинстве стран Западной Европы, кроме Великобритании и Франции: парламентская модель с системой пропорционального представительства. Число партий в этих странах различно, иногда их много, но везде у власти нахо­дятся коалиционные правительства. Единственное исключение составляют однопартийные кабинеты меньшинства. Впрочем, та­кие правительства вполне допустимы, поскольку они фактически пользуются поддержкой коалиции большинства, участники которой предпочитают не входить в верхних эшелон управления официально.

Все эти три сочетания дееспособны в том смысле, что надолго обеспечивают стабильность представительной демократии.

Четвертая комбинация - президентская система с избира­тельным законом, предусматривающим пропорциональное пред-

ставительство в парламенте. - может, пожалуй, оказаться наиме­нее устойчивой. К сожалению, именно данный тип правления был введен в новых демократиях Восточной Европы и Латинской Аме­рики- Уже указывалось, что при пропорциональной избирательной системе многие партии получают места в парламенте. Однако, по­скольку не парламент избирает правительство, то партиям нет не­обходимости вести переговорный процесс с целью формирования правящей коалиции. Правительство назначается президентом. При многопартийности партия президента вероятнее всего полу­чает сравнительно небольшое число депутатских мандатов. Пре­зидент не может управлять, не имея поддержки парламента, но последний не несет ответственности за деятельность правитель­ства и потому не обязан его поддерживать. В этом и заключается причина постоянного конфликта между президентом и парламен­том, что может завести управление страной в тупик. Президенты, не способные договариваться с парламентом, вынуждены прибе­гать к иным политическим силам и воздействиям, чтобы править без парламента. Но когда традиционные политические институты перестают действовать, они приходят в упадок. Парламент теряет свой авторитет, и демократические институты рушатся.

Подобный сценарий не является неотвратимым, однако в слу­чае, когда президентская форма правления сочетается с системой пропорционального представительства, опасность политического тупика и паралича демократических институтов весьма высока. Подчеркну еще раз: выбор в пользу той или иной электоральной системы - дело чрезвычайно ответственное. Кто будет править и заседать в парламенте - менее существенно, чем сам избира­тельный процесс, хотя в высшей степени важны и соображения политиков, конкретно решающих проблему выбора способа голо­сования. Даже от деталей электоральных механизмов может зави­сеть, выживет ли сама демократия.

4.3 Типология парламентов

Следует подчеркнуть, что каждый из национальных парламентов в чем-то уникален и неповторим. И тем не менее все это огромное разнообразие может быть сведено к нескольким основным типам. В основу классификации парламентов положены отношения представительного собрания с исполнительной властью, определяющие роль и место парламентов в политической системе.

Доминирующие парламенты - парламенты, формирующие правительство и жестко контролирующие его деятельность (например, парламенты Италии или Японии). Правительство формируется здесь на основе парламентского большинства: если какая-либо партия имеет абсолютное большинство мест в парламенте, то именно она и формирует однопартийное правительство, а ее лидер, как правило, становится премьер- министром; если же такого большинства не имеет ни одна из партий, то формируется коалиционное правительство из представителей нескольких партийных групп, которые вместе контролируют более чем 50 процентов депутатских мандатов. Таким образом, правительство в данном случае легитимно лишь до тех пор, пока оно пользуется поддержкой парламентского большинства. Если эта поддержка исчезает, т. е. если парламент выражает вотум недоверия правительству или какой-либо партнер по коалиции выходит из него, правительство уходит в отставку (возникает ситуация правительственного кризиса). Доминирующие парламенты оказываются эффективными лишь при условии наличия устойчивого парламентского большинства, т. е. если либо одна партия контролирует это большинство, либо становится возможной прочная коалиция партий, стоящих на примерно одинаковых политических позициях и имеющих по совокупности большинство парламентских мест. Если подобные условия существуют, то именно парламент играет ведущую роль - доминирует - в национальной политической жизни.

Автономные парламенты - парламенты, монополизирующие и жестко контролирующие законотворческий процесс, но не имеющие серьезных механизмов влияния на политику исполнительной власти (например, Конгресс США или шведский риксдаг). Фактически мы имеем здесь дело с радикальным вариантом реализации принципа разделения властей: возглавляемое президентом правительство плотно контролирует исполнительную власть, парламент столь же плотно контролирует законодательную власть.

При этом ни парламент не может отправить правительство в отставку, ни президент не может распустить парламент ни при каких условиях. (Все это, конечно, не исключает наличия процедур взаимного контроля ветвей власти.) И тем не менее автономные парламенты оказываются функциональными по отношению к политической системе лишь тогда, когда представители законодательной и исполнительной власти придерживаются примерно одинаковых политических и идеологических позиций, поскольку лишь в этом случае возможны сотрудничество и компромиссы между различными структурами власти. В противном случае, в условиях, когда законодательная и исполнительная ветви власти не могут «свергнуть» друг друга, жесткая конфронтация между ними неминуемо оборачивается параличом политической системы.

Ограниченно автономные парламенты - парламенты, представляющие собой поле конфронтации (зачастую ритуализированной) между правительством и оппозицией (Наиболее яркий пример - парламент Великобритании). В Великобритании с ее двухпартийной системой контроль правительства над фракцией большинства обеспечивает ему очень сильные позиции в парламенте. Главный механизм такого контроля - партийная дисциплина. Британские партии являются внутренне сплоченными, и проголосовать против воли собственной партии - значит совершить экстраординарный поступок, который может положить конец самой удачной политической карьере. Вот почему итоги голосований в парламенте всегда предрешены. Роль британской палаты общин - не править, а, скорее, досаждать исполнительной власти бесконечными запросами, обсуждениями принятых решений и критикой.

Подчиненные парламенты - парламенты, чья деятельность происходит под более или менее плотным и жестким контролем со стороны исполнительной власти (например, парламенты Франции периода V Республики или Кении). Это проявляется в том, что работа депутатов сводится по существу лишь к обсуждению законопроектов, вносимых правительством. Контроль над его деятельностью со стороны парламентариев возможен по сути дела лишь в форме депутатских запросов.

Значительный объем времени депутаты посвящают здесь лоббированию интересов тех регионов и округов, от которых они были избраны. Интересно, что подчиненный парламент совместим и с либеральной демократией, и с авторитаризмом. Причины преобладания исполнительной власти над парламентом могут быть разными. Так, во Франции причиной стало сознательное ограничение функций парламента после фактического паралича власти в период IV Республики (1946-1958 гг., когда за 12 лет сменилось 25 кабинетов). В развивающихся странах вроде Кении его члены просто-напросто боятся критиковать правительство: это небезопасно. Но и в такой ситуации представительное собрание остается важным звеном между центральной властью и сельской глубинкой. «Законодатели» выступают как защитники своих избирателей в столице, «выбивают» субсидии и т. д.

Полностью подчиненные парламенты - парламенты, не играющие никакой реальной роли в политической жизни страны. Такие парламенты лишь оформляют законы и решения, которые готовятся за парламентскими стенами. При условии лояльности по отношению к правящему режиму депутаты здесь могут пользоваться значительными привилегиями и иметь высокий социальный статус. Эта разновидность характерна для некоторых военных (Бразилия в начале 80-х гг.), многих популистских (например, Танзания) и всех эгалитарно-авторитарных режимов. Иными словами, этот феномен присущ исключительно авторитаризму. Полностью подчиненные парламенты редко собираются на сессионные заседания; сами эти заседания непродолжительны и носят формальный характер. Право таких парламентов формировать правительство - чистая фикция. Они созываются для того, чтобы легитимировать режим и санкционировать его мероприятия.

У центрального политического института - государства - есть два аспекта, принципиальным образом определяющих его сущность: форма правления и форма государственного устройства...

Государство и механизмы государственного управления

Функции парламентов могут быть сведены к пяти основным: легитимации; принятию законов; представительству; рекрутированию и социализации элиты; воздействию на исполнительную власть и контролю за ней...

Государство и механизмы государственного управления

Парламенты - это сложные организации, являющиеся, с одной стороны, основными аренами политической жизни большинства либеральных демократий, а с другой - рабочими коллегиями, выполняющими ряд организационно-технических задач...

Оппозиция в современной России

В странах Запада традиционно выделяются два основных типа оппозиции -- внесистемная (структурная) и системная. К первому типу принадлежат лево- и праворадикальные партии и группировки...

Основные теории и психологические типологии политического лидерства и лидера

В качестве критерия своей типологии лидерства Д. Варне брал взаимоотношения лидеров и ведомых, то есть людей с различным властным потенциалом и разной мотивацией. Он различал два типа взаимодействия между ними и, соответственно...

Особенности идеологической доктрины терроризма

Классификаций терроризма существует множество. Различают: - по сфере действия - государственный и международный; - в зависимости от идентичности субъекта - этнический и религиозный; - по средствам...

Отличительные признаки политической власти

Особенности различных элементов власти (субъекта, объекта и ресурсов) и способы их взаимодействия используются в качестве оснований для ее типологии. В зависимости от субъектов власть бывает автократическая (самодержавие)...

Политические лидеры как субъекты политики

Богатство сторон, аспектов лидерства определяет многообразие его типологии. Наиболее простой и широко распространенной классификацией лидерства в организации является выделение его трех типов (иногда их называют ролями лидера): 1...

Политические партии

Многообразие исторических и социокультурных условий политического развития стран и народов привело к возникновению различных партийных структур, отличающихся друг от друга строением, функциями, чертами деятельности...

Политические партии и партийные системы. Сущность, структура и типология

Существует много критериев, с помощью которых классифицируются политические партии. Так сторонники институционного подхода демонстрируют организационные критерии, в традиции либеральной - наиважнейшей является классификация...

Политическая элита это составляющая меньшинство общества внутренне дифференцированная, неоднородная, но относительно интегрированная группа лиц (или совокупность групп)...

Тоталитаризм: признаки и предпосылки

Используя в качестве критерия классификации формы социального контроля, применяемого тоталитарным режимом, можно выделить три главных типа: религиозный, политический, информационный...

Идея о переходе к формированию российского правительства на основе парламентского большинства – партией или коалицией партий, завоевавших на выборах в Государственную думу свыше половины депутатских мандатов, – как известно, давно имеет определенное хождение в отечественном "политическом классе". В последнее время она снова оказалась в "повестке дня", но лишь сравнительно небольшая часть рядовых российских избирателей это заметила: 28% участников опроса заявили, что "знают" (8%) или "что-то слышали" (20%) о том, что некоторые политики выступают за такой порядок формирования правительства; остальные же либо впервые услышали об этом от интервьюеров (60%), либо затруднились с ответом.

Тем не менее, половина опрошенных смогла так или иначе оценить эту идею: 24% – позитивно, 27% – негативно, причем подавляющее большинство давших как ту, так и другую оценку ответили и на открытые вопросы о том, почему они одобрили или не одобрили ее. Очевидно, что не только респонденты, ничего не знающие о высказываниях российских политиков на эту тему, но и "что-то слышавшие" об этих высказываниях не имеют, как правило, практически никакого представления об аргументации, используемой сторонниками и противниками такой инновации. Поэтому их собственные суждения по этому поводу не столько воспроизводят аргументы политиков и экспертов, сколько отражают представления рядовых граждан о том, как должны строиться отношения между политическими партиями и правительством.

Однако прежде, чем мы обратимся к этим суждениям, следует отметить, что позиции респондентов весьма ощутимо варьируются в зависимости от их электоральных пристрастий: если сторонники "Единой России" довольно решительно отвергают идею "партийного правительства" (21% – одобряют ее, 37% – не одобряют), то приверженцы КПРФ еще более определенно высказываются в ее пользу (соответственно, 39% и 16%). Этот факт не может быть объяснен какими-либо ситуационными предвыборными расчетами: как показывают исследования ФОМа, сторонники "Единой России" оптимистичнее в оценках перспектив "своей" партии на предстоящих выборах, чем приверженцы компартии. К тому же очевидно, что шансы "партии власти" на формирование коалиции большинства в Государственной думе – коалиции, которая в случае принятия принципа "партийного правительства" могла бы установить контроль над Белым домом, – выглядят намного предпочтительнее, чем шансы КПРФ. Так что едва ли можно предположить, что благожелательность коммунистического электората к этой идее обусловлена надеждами на политические дивиденды именно для партии Г. Зюганова, – да и в ответах тех, кто поддерживает данную инновацию, на открытый вопрос о причинах их позитивного отношения к ней этот мотив практически не слышен. В чем же тогда дело?

Чтобы разобраться в этом, следует обратить внимание на первую реакцию участников фокус-групп на само понятие "партийное правительство" и вопросы, касающиеся достоинств и недостатков такой схемы формирования высшего органа исполнительной власти.

Когда модератор московской фокус-группы спрашивает респондентов, понимают ли они, что означает словосочетание "партийное правительство", происходит следующий – на первый взгляд, довольно загадочный – обмен репликами:

• "1-я участница: Ну это коммунисты, что ли, во главе будут?

2-й участник: Партия у нас одна.

1-я участница: Я неправильно поняла Вас. Я, например, так поняла: коммунисты во главе правительства.

Модератор: У Вас есть какая-то версия?

3-я участница: Нет, это, наверное, любая партия, которая дает место правительству. Только с одной партией.

Модератор: А у Вас?

4-й участник: Коммунистическая партия, потому что коммунисты... " (ДФГ, Москва).

Последнего участника никто не перебивает; он сам теряет мысль, будучи, кажется, не в силах объяснить, почему у него возникла такая ассоциация.

Чуть позже модератор спрашивает у одной из респонденток: "если правительство формируется той партией, которая во время выборов набрала большинство голосов в парламенте", то это хорошо или плохо? И респондентка, обладательница высшего филологического образования, сторонница Г. Явлинского, говорит, что это очень плохо, поскольку "получается какое-то единовластие, как при застое, то есть никакой оппозиции, вообще ничего; есть одна партия, которая как бы свой курс всем навязывает". После чего на уточняющий вопрос о недостатках кабинета, сформированного одной партией, отвечает одним словом: "тоталитарность" .

Откликаясь на это, еще несколько участников групповой дискуссии соглашаются, что ее опасения не беспочвенны. Один из них объясняет свое настороженное отношение к идее "партийного правительства" так:

• "Потому что сверху донизу пойдет – это партия, партия, партия"
(ДФГ, Москва).

На другой фокус-группе обсуждение данного сюжета начинается следующим образом:

Модератор: А как вы понимаете словосочетание "партийное правительство"? Что это значит?

1-я участница: По всей видимости, принадлежащее какой-то одной партии. Хотя, в принципе, могут и сочетаться несколько партий.

1-й участник: У меня ассоциации сразу возникают с коммунистами.

2-й участник: С партбилетами, да?

1-я участница: Да, с тем строем" (ДФГ, Воронеж).

Нечто подобное происходит и на третьей фокус-группе: после того как респонденты, отвечая на вопрос модератора, говорят, что "партийное правительство" – это практика, при которой "какая партия победила, та и создает правительство" , один из участников дискуссии без видимого повода, но зато весьма темпераментно бросается на защиту многопартийности.

1-й участник: Они и нужны – партии. Если одна партия будет править, это уже будет не то. Но если будет вторая, то это уже будет дисбаланс какой-то.

2-й участник: Будет контроль.

1-й участник: Нужна многопартийность.

3-я участница: Это прогресс.

1-й участник: Нужна многопартийность, чтобы был дисбаланс какой-то. А если будет однопартийность, то это будет то, что у нас раньше было" (ДФГ, Санкт-Петербург).

Таким образом, оказывается, что идея о формировании правительства на партийной основе ассоциируется в сознании многих наших сограждан с советским прошлым, причем такие ассоциации возникают легко и спонтанно. Участники фокус-групп даже не пытаются понять и объяснить своим собеседникам, почему упоминание о "партийном правительстве" побуждает их говорить о коммунистах, однопартийной системе, о "том строе". Более чем поверхностная аналогия между системой, предполагающей регулярную смену правительств по воле избирателей, дающих мандат на управление государством той или иной партии, и партийно-государственным симбиозом советского образца в известной мере провоцируется, вероятно, уже семантическим сходством: словосочетание "партийное правительство" напоминает накрепко засевшие в памяти советского человека клише – такие, как "постановление партии и правительства", и т.п.

Распространенность этой спонтанной аналогии, очевидно, и предопределяет отмеченную выше зависимость между электоральными предпочтениями граждан и их взглядами относительно желательности или нежелательности перехода к "партийному правительству".

При этом следует отметить, что участники опроса, поддержавшие эту идею, сравнительно редко напрямую аргументировали свою точку зрения ссылками на советский опыт – такие ссылки встречаются примерно в 5% высказываний респондентов, одобряющих предложение о "партийном правительстве" (1% от всей выборки):

• "Партия лучше вела, жизнь была лучше"; "вспоминаю хорошую жизнь при однопартийной системе"; "как при социализме – будет порядок"; "жилось легче, лучше было при партии"; "раньше был порядок, люди работали, заводы работали, то есть при партийном руководстве будет больше порядка"; "будет работа, как раньше – при коммунистах, жизнь наладится"; "когда раньше существовала КПСС, она и руководила, и жили мы хорошо; так и сейчас надо: если партия победила, пусть она и формирует правительство"
(открытый вопрос).

Однако и в некоторых других высказываниях сторонников "партийного правительства", вроде бы напрямую не апеллирующих к советскому опыту, сквозит мысль о том, что переход к этому принципу формирования правительства позволит уйти от "издержек", обусловленных политическим плюрализмом, многопартийностью. Респонденты говорят, например: "меньше будем депутатов кормить"; "меньше будем думцев содержать, порядка больше". В действительности переход к формированию правительства парламентского большинства, разумеется, никакой "экономии" за счет депутатского корпуса не предполагает, и если респонденты говорят об этом, то лишь потому, что "партийное правительство" в их восприятии предстает как правление одной партии, несовместимое с реальным парламентаризмом. Не случайно один из респондентов, объясняя свое согласие с этой идеей, декларирует: "Я вообще за однопартийность".

А некоторые сторонники "партийного правительства" высказываются на эту тему в тональности, живо напоминающей риторику о "ведущей и направляющей" роли партии, о непреходящем "единстве партии и народа" и т.д.

• "Честность – основное качество партийных работников"; "будут отчитываться и отвечать перед партией и народом"; "в партии знают людей, могут назначить достойных".

Однако значительно чаще ассоциации с советским прошлым возникают у тех респондентов, которые отвергают идею "партийного правительства". Некоторые из них прямо говорят о том, что подобный опыт – оцениваемый ими негативно – у нашей страны уже был:

• "Уже в советское время так было – ничего хорошего это не дало"; "был печальный опыт с КПСС"; "отдает прошлым";
"не хочу коммунизма"; "это возврат назад, к коммунистическим временам"; "у нас уже была одна партия"; "опять придем к единовластию"; "с ней сталкивались 74 года"; "это будет то же самое, что и Политбюро: от чего ушли, к тому и придем"; "был опыт с коммунистической партией"

Другие, не ссылаясь прямо на опыт прошлого, прогнозируют установление диктата одной партии и крушение демократического порядка:

• "Это будет тоталитарное правительство, рука руку будет мыть"; "одна партия может захватить всю власть"; "будет навязывание всем партийного мнения"; "партийная монополия"; "не будет альтернативы правительству"; "будет только одно мнение и одна политика"

Третьи высказываются за то, чтобы в правительстве были представлены разные партии:

• "Нужны разные партии и в правительстве";
"в правительстве должны быть люди, представляющие разные взгляды, отстаивающие разные права"; "чем больше мнений, тем лучше"; "одна партия ничего путного не придумает"; "в правительстве должна быть разнопартийная система выбора"; "в правительство должны входить разные представители партий с разными взглядами"; "а почему только одна партия должна быть в правительстве?" (открытый вопрос, 3% ответов).

Представления о том, что переход к "партийному правительству" чреват уничтожением политического плюрализма, навеяны, безусловно, воспоминаниями о советской эпохе. В совокупности высказывания, несущие на себе отпечаток таких воспоминаний, составляют не менее трети ответов респондентов, возражающих против рассматриваемой инновации.

Довольно многочисленные реплики респондентов, выступающих за многопартийность в правительстве, могут вызвать удивление: казалось бы, перспектива межпартийных разногласий в Кабинете министров должна восприниматься россиянами крайне негативно – ведь они и так зачастую упрекают правительство и отдельных его представителей в том, что последние занимаются "политикой", пренебрегая своими прямыми обязанностями. Однако следует учесть, что многие из наших сограждан трактуют само понятие "правительство" расширительно, имея в виду не столько высший орган исполнительной власти, сколько всю совокупность "правящих", едва ли не весь истэблишмент. Такая подмена понятий ведет, очевидно, к тому, что многие трактуют идею об однопартийном правительстве превратно: как предложение о полном отстранении всех прочих партий от процесса принятия решений. Высказываясь за участие разных партий в "правительстве", они, соответственно, ратуют не столько за межпартийные дебаты на заседаниях Кабинета министров, сколько за политический плюрализм в России. Во всяком случае, некоторые высказывания против идеи "партийного правительства" свидетельствуют об этом вполне определенно:

• "Система должна быть многопартийная – при однопартийной системе мы уже жили, больше не хотим"; "оппозиция нужна всегда"; "от разных партий – разные мнения, в одной партии все спелись"; "одна партия – одно мнение, этого мало"; "она не может, одна партия, знать за всех".

При этом, однако, примерно каждый десятый из числа противников идеи "партийного правительства" аргументирует свою точку зрения диаметрально противоположным образом: негативно оценивая многопартийность как таковую, они полагают, что участие партий в формировании правительства обернется хаосом:

• "Сама многопартийность напоминает стадо"; "будет разногласие в правительстве"; "базара будет много слишком, никогда не придут к единому мнению"; "будут тянуть в разные стороны"; "партии не найдут между собой компромисса"
(открытый вопрос, 2% ответов).

Еще чаще критики обсуждаемого предложения просто говорили об эгоизме партий и признавались в неприязни как к действующим партиям, так и к этому политическому институту в принципе – такие высказывания составляют четверть всех реплик противников "партийного правительства".

• "Своих людей пропихнут – и будут прикрывать"; "партия решает только свои задачи"; "будут ставить людей, угодных им, а не народу"; "жулики выдвинут своих жуликов"; "это будет связано с коррупцией"; "партии ничего не сделали хорошего"; "я партий вообще не признаю никаких"; "ни одна партия сегодня не заслуживает доверия"; "надоели эти партии, а спросить не с кого"
(открытый вопрос, 5% ответов).

Приводился и другой аргумент, органически связанный с этой же неприязнью к партиям, с недоверием к данному институту: респонденты говорили о том, что правительство должно формироваться исключительно как команда профессионалов, которые могут состоять в разных партиях либо – что, по мнению некоторых, еще лучше – быть беспартийными.

• "Нужно выдвигать профессионала, невзирая, в какой партии он состоит"; "специалисты могут быть в разных партиях"; "правительство должно быть сформировано из умных людей даже тех партий, которые не прошли в выборах"; "я верю в человека, а не в партию"; "демократичнее беспартийное правительство"; "в правительстве должны быть профессионалы, хозяйственники"; "считаю, что правительство не должно быть партийным"
(открытый вопрос, 3% ответов).

Следует отметить, что если идея "партийного правительства", как мы видели, довольно часто порождает ассоциации с советским опытом, то ассоциации с опытом западных стран, в которых принцип формирования правительства на основе парламентского большинства реализуется на практике, возникают у респондентов гораздо реже. Лишь примерно каждый двадцатый из числа сторонников этой идеи ссылается на мировой опыт:

• "Международный опыт показывает"; "так принято в цивилизованных странах"; "в других странах есть такая система – будем учиться, раз сами не можем"; "во многих странах Европы так делают – и нормально"; "во всем мире так, это мировая практика"; "везде так, во всем мире"
(открытый вопрос, 1% ответов).

Впрочем, надо сказать, что наши соотечественники имеют, как правило, более чем смутные представления о том, как формируются правительства в западных демократиях. Участники петербургской фокус-группы уверенно говорили, например, что в США оно формируется совместно республиканцами и демократами, которые якобы представлены в нем в пропорциях, определяющихся результатами выборов.

Лишь один из участников фокус-групп, инженер из Воронежа, более или менее содержательно высказался по поводу того, что переход к "партийному правительству" неизбежно повлек бы за собой перераспределение властных полномочий между парламентом и президентом.

• "Если мы хотим себе парламентскую республику, как Франция или Англия – по-моему, короче, в Англии премьер-министр управляет всеми делами, – тогда нам надо перераспределить полномочия. Как присутствующие здесь представляют себе перераспределение полномочий от президента к парламенту, кроме как через гражданскую войну? Я – пока никак, если честно. Я не могу себе представить, чтобы люди, администрация президента, да и сам президент добровольно сложили с себя все полномочия, как бы ушли в сторону. Мы просто говорим о тех вещах, которые просто физически сейчас, в данный момент неосуществимы. Мы можем этого хотеть, мы можем развивать дискуссию по этому поводу в Думе, там, не знаю, в Совете Федерации, где угодно, но на данный момент у нас президентское государство, и оно будет президентским, как бы, в ближайшие, ну, сколько-то лет. И смысла нет сейчас этим заниматься. Представляете, допустим, у нас у премьер-министра будут полномочия какие-то мощные, и у президента останутся такие же мощные полномочия. Даже если они не совсем полностью будут пересекаться, хотя это очень сложно сделать, то все равно это будет беспредел"
(ДФГ, Воронеж).

За исключением этого респондента (явно не знающего, отметим, что и в президентских республиках правительства иногда формируются на основе парламентского большинства, – Францию он, как мы видели, называет "парламентской республикой"), никто из участников групповых дискуссий не пытался рассматривать идею о переходе к "партийному правительству" с точки зрения возможных последствий ее реализации для политической системы и государственного строя России в целом.

Тем не менее, примерно каждый десятый противник этой идеи из числа участников массового опроса говорил о том, что формирование правительства должно оставаться прерогативой президента:

• "Правительство – рабочий орган президента, и президент должен решать, кому его формировать"; "за работу правительства отвечает президент"; "правительство должен формировать президент"; "в нашей стране правление президентское, значит, и формировать правительство должен президент"
(открытый вопрос, 2%).

При этом многие сторонники "партийного правительства" подчеркивали, что данный принцип формирования кабинета позволяет избирателям напрямую влиять на его состав, а также гарантирует ответственность правительства перед гражданами – иначе говоря, апеллировали к принципу народного суверенитета. Причем в целом эти доводы звучали примерно в половине ответов респондентов, позитивно оценивающих идею о формировании правительства на основе парламентского большинства.

• "Если выбрало большинство, это наиболее точное мнение народа"; "пусть управляют те, кому больше народ доверяет"; "так и должно быть в принципе – тогда оно будет правительством доверия"; "мы же их выбираем"; "за партию голосуют, и они имеют право формировать правительство"; "это будет народом избранное правительство"; "это наш выбор, это демократия"; "мы выбираем – нужно, чтобы они и работали"
(открытый вопрос, 7% ответов).
• "Большая ответственность перед избирателями, страной"; "хотя бы будет ответственность какая-то, чтобы не на кого было сваливать"; "должна партия отвечать"; "есть кого за жабры взять – ответственность будет"; "если пришел к власти, диктуешь законы, то и отвечай за их исполнение"; "хоть кто-то за что-то отвечать начнет: на следующих выборах за эту партию голосовать никто не будет"; "так как партия будет отвечать за все, она будет стремится все делать хорошо"; "их выбрали мы, а они должны нести ответственность"
(открытый вопрос, 3% ответов).

Стоит отметить, что с точки зрения реализации принципа народного суверенитета различия между "партийным правительством", формируемым по результатам парламентских выборов, и правительством, которое формируется главой государства, приобретающим легитимность в ходе президентских выборов, далеко не столь принципиальны, как это кажется многим рядовым гражданам – а, кстати, и некоторым российским экспертам, обсуждающим эту проблему: едва ли можно всерьез утверждать, что, скажем, английская демократия в этом отношении более "демократична", нежели американская.

Однако весьма показательно, что перспектива перехода к формированию правительства на основе парламентского большинства рассматривается нашими согражданами по преимуществу не столько в "технической", сколько в "идеологической" плоскости. Возможно, это связано с низким уровнем компетентности в подобных вопросах.

Так или иначе, и сторонники "партийного правительства", и его противники выглядят чрезвычайно разнородными по своим идеологическим, ценностным установкам. Среди оппонентов рассматриваемой инновации немало как убежденных приверженцев политического плюрализма, опасающихся возврата к "единовластию", так и людей, испытывающим стойкую неприязнь к любым партиям и институту многопартийности. Но еще более причудливо выглядит идеологический профиль тех, кто выступает за "партийное правительство": основные мотивы согласия с этой идеей – ностальгия по советским временам, с одной стороны, и приверженность фундаментальному для демократического сознания принципу народного суверенитета – с другой.

Вторая разновидность республиканской формы правления – это парламентарная республика . Они в основном встречаются в Европе, в Азиатском регионе (ФРГ, Индия).

Признаки:

1) глава государства (президент) избирается всегда при участии парламента;

2) глава государства (президент) не является главой правительства и занимает весьма скромное место в системе государственных органов;

3) главой правительства, т.е. премьер министром, назначается лидер парламентского большинства;

4) премьер министр формирует правительство на парламентской основе;

5) правительство ответственно перед парламентом, а не перед президентом – это означает, что правительство может находиться у власти только до тех пор, пока пользуется доверием парламента;

6) если парламент выражает правительству не доверие, то правительство должно уйти в отставку, либо премьер министр может предложить президенту досрочно распустить парламент и назначить новые выборы;

7) президент осуществляет свои полномочия в основном по совету и с согласия правительства;

8) в парламентарных республиках действует институт контрасигнатуры – указы президента по наиболее важным вопросам вступают в силу только в том случае, если они подписаны главой правительства, либо членами правительства.

Основным принципом, на котором базируется парламентарная республика это принцип парламентаризм – это такое устройство государства, при котором парламент занимает особое, специфическое место. Парламент это олицетворение народа, поэтому все другие органы формируются на основе парламента и парламентом. Парламентарная республика устойчивая, выглядит второстепенной от личных качеств президента практически ничего не зависит. Его функции в основном представительские и значительное влияние на внутреннюю политику не влияет.

Самой распространенной в современных государствах является парламентарная монархия . Парламентарная монархи – это такая форма правления, при которой полномочия монарха очень значительно ограничены парламентом, парламент наделен более широкими полномочиями. Основным принципом парламентарной монархией является принцип парламентаризма, т.е. такого устройства государственной власти при котором парламент, как высший представительный орган законодательной власти занимает особое положение в системе государственных органов. Все другие органы формируются на основе парламента, при участии парламента, подконтрольны парламенту и ответственны ему. Юридическими признаками парламентарной монархии являются:

1) законодательство только парламента с последующим (формальным) утверждением монархом;

2) правительство формируется на основе парламентского большинства. Допускается совмещение депутатского мандата и министерского портфеля. Главой правительства, как правило, становится лидер парламентского большинства;

3) правительство ответственно перед парламентом, а не перед монархом;

4) если парламент выражает правительству недоверие, то правительство должно уйти в отставку, либо по предложению главы правительства монарх должен распустить парламент и назначить новые выборы. Премьер министр полностью руководит деятельность правительства, обладает очень широкими полномочиями. В парламентарной монархии действует институт контрасигнатуры (соподписание). По наиболее важным вопросам государственной жизни акты монарха вступают в силу только в том случае, если они подписаны главой правительства, либо министром правительства, по сфере деятельности которого издается указ. В результате ответственность за последствия применения этого акта несет правительство, а не монарх. К числу конституционных монархия относится выборная монархия – это такая форма правления, при которой глава государства имеющего федеративную форму устройства избирается на определенный срок из числа наследственных монархов, возглавляющих субъекты федерации. Примером такой смешенной формы (выборной монархии) являются Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) и Федерация Малайзия. ОАЭ это федерация 7 княжеств, высшим органом в государстве является совет, который состоит из 7 человек. Главой государства является президент, который избирается верховным советом Эмиратов.