«Уважение к минувшему —
вот та грань, ко-торая
отделяет культуру от варварства»
(А. С.Пушкин)
В современном мире немало средств тратится на то, чтобы стереть у русского на-рода историческую память, чувства патриотизма, моральную частоту, духовность. Ивана-ми, не помнящими родства, легче управлять, превращая в зомби. И ставка на молодость. Нелегко противостоять этой массовой антикультуре, но делать это необходимо.
В недалеком прошлом в память о важных исторических событиях люди возводи и памятники, храмы, и таким образом писали каменную летопись как наиболее долговеч-ную. Немало вихрей исторических пролетало над Россией, сметая даже каменные соору-жения и оставляя руины. И надо быть истинным подвижником, чтобы целью своей жизни ставить сохранение памятников архитектуры, самой исторической памяти — по крупицам восстанавливать утраченное. Такова доля реставраторов. Среди таких подвижников земли русской достойно занимает имя моего земляка Петра Дмитриевича Барановского.
Родился Петр Дмитриевич в феврале 1892 г. в селе Шуйском Вяземского уезда Смо-ленской губернии в семье безземельного крестьянина-ремесленника. Детские и юношеские годы прошли в окрестностях Дорогобужа. Окончил Московское строительно-техническое училище в 1912г., а затем 1918г. — Московский археологический институт по отделению исто-рии искусств. Из-за нагрянувших в 1917г. социальных потрясений и военных событий дея-тельность Петра Дмитриевича трансформировалась в благородный и животворный труд по спасению и сохранению памятников материальной культуры. В автобиографии П.Д.Барановский сообщал о себе:
1918г. назначен руководителем реставрации Ярославских памятников архитектуры.
1922г. — поручена организация музея в Коломенском, до 1933г. был директором, вел научно — исследовательскую и реставрационную работу по архитектурным памятникам.
В 1934г. репрессирован Коллегией ОГПУ от 2.04.1934г. по статье 58 п. 10.11 и послан в Сибир-ский лагерь в г. Мариинск, где был назначен помощником начальника Стройчасти. В 1936 г. досрочно освобожден.
В 1937г. приглашен научным руководителем реставрационных работ в музей Троице — Сергиевой лавры в г. Загорске (ныне г. Сергиев-Посад).
С 1938-1941гг. вел реставрационные работы на Кавказе. За свою деятельность в годы Вели-кой Отечественной войны получил правительственные награды: по постановлению Президиума Верховного Совета СССР от 5.6.1945г. медаль «За доблестный труд в Великой Отечествен-ной войне» п от 2.5.1946г. Медаль «За оборону Москвы».
В 1945 г. приглашен в институт истории академии науки СССР старшим сотрудником.
За строками автобиографии жизнь, которую всю без остатка, П.Д.Барановский положил на алтарь Отечества.
Взглянув на карту городов и весей, где к памятникам архитектуры коснулась рука и душа П. Д. Барановского, удивляешься, как можно за одну жизнь так много успеть. Не мень-шим бы был перечень объектов реставрации при участии Барановского и его учеников в сто-лице нашей Родины — Москве. Он спас Казанский собор. Благодаря чертежам, выполненным Петром Дмитриевичем, разрушенный в 30_ые годы храм был восстановлен и освещен в 1994г.
П. Д. Барановский за свою долгую жизнь реставрировал 80 памятников архитектуры, исследовал более 70 памятников. Это был романтик от реставрации.
По моему мнению, архитектурный облик моего родного города Вязьма, определяет уникальный памятник архитектуры — трехшатровый каменный храм Одигитрии Иоанно — Предтеченского монастыря, возведённый в XVII веке.
Дивный облик Одигитрии — это визитная карточка нашего города. Забота о его сохра-нении в судьбе П. Д. Барановского прослеживается на протяжении всей жизни, поскольку ве-лика уникальность памятника. Он сравнивал храм Одигитрии с Московским храмом Рождества Богородице в Путинках, но считал его «позаделистей». Похожая по архитектуре церковь Дивная сохранена в Угличе. По изяществу и мастерству каменных работ Одигитрия превос-ходит даже храм Василия Блаженного в Москве. Об этом можно прочесть в романе эссе «Па-мять» В. Чивилихина. Ещё в 1912, 1920, 1943гг. Барановский выполнил обмер и проекг рес-таврации храма Одигитрии. В 1963-1964гг. был выполнен технорабочий проект, иссле-дование и осуществление работ по консервации и реставрации Одигитрии. В 1976 — 1980гг. реставрация Одигитрии проводилась при непосредственном руководстве П.Д.Барановского.
Сегодняшний великолепный вид храма чарует каждого, пред чьим взором он предста-ёт. А старые фотографии показывают, как время повлияло на памятник архитектуры.
В Смоленске П.Д.Барановский воскресил к жизни древние храмы XII в.: Архангела Михаила (Свирская церковь), церковь Петра и Павла, принимал участие в реставрации храма Иоанна Богослова.
Одно из великих деяний Петра Дмитриевича создание первого в стране музея под открытым небом — Коломенского. Почти все исторические здания Коломенского реставрировались при участии Барановского.
Однако уже скоро Петр Дмитриевич навлек на себя недовольство властей. Слишком уж рьяно он выступал за сохранение церквей, монастырей, часовен, которые теперь считались «очагами мракобесия». Несмотря на все усилия, Барановский не смог отстоять Казанскую церковь на Красной площади — она была снесена. Но перед этим Петр Дмитриевич тщательно обмерил все здание, и благодаря его чертежам храм был воссоздан в 1993 году.
Сносом Казанского храма дело не закончилось. На Красной площади, ставшей местом проведения пролетарских демонстраций, нет места церквям — так решило правительство. Было принято постановление о сносе величайшего памятника архитектуры — храма Василия Блаженного. Петр Дмитриевич со всей своей энергией пытался противостоять этому решению, обращаясь во все инстанции; он даже послал телеграмму самому Сталину — и попал под следствие за антисоветскую деятельность. Барановский был осужден и приговорен к ссылке в Сибирь. Перед отправкой ему позволили увидеться с женой. Первый вопрос Петра Дмитриевича был о храме Василия Блаженного. Узнав, что храм все еще цел, Петр Дмитриевич со спокойным сердцем отбыл к месту заключения.
Отбыв срок, Барановский возвращается в Москву. В послевоенные годы он занимается Андрониковым монастырем. Этот древний монастырь, в котором работал гениальный Андрей Рублев, сильно пострадал в первые годы советской власти: в нем находилась колония для беспризорников, а все монастырское кладбище, в том числе и могила Рублева, было уничожено. Петру Дмитриевичу удалось найти плиту с могилы Андрея Рублева и установить точную дату его смерти.
Где бы не был П.Д.Барановский: на Севере, спасая памятники деревянного зодчества (результат — музей под открытым небом в Коломенском) или в ссылке в Сибири — душа его возвращалась в колыбель судьбы архитектора-реставратора — в Болдино. Его первая работа была связана с Болдинским монастырем под Дорогобужем. Монастырь, основанный в 1530г. Герасимом Болдинским и возведенный знаменитым мастером каменных дел Федором Конем, очаровал П.Д.Барановского ещё в 12-летнем возрасте, когда он побывал там с отцом. А в 19 лет, в 1911г., по поручению Московского археологического общества он начал заниматься об-мерами и исследованием памятников Болдинского монастыря. В 1943г. архитектурный ан-самбль монастыря был взорван немецкими захватчиками. В 1963-1964гг. Барановский соста-вил рабочий проект консервации руин.
О Барановском можно сказать, что он — основоположник русской практической школы реставрации. Он высоко ценил достижения русской строительной школы. С 1923 по 1962 г. им были собраны сведения о 1700 мастерах — строителях и руководителях строительного дела с XV по XVII в.в., включая несколько зодчих более раннего периода (с XII века).
Барановский сформулирован принципы, ставшие нормой и законом для реставраторов России:
— судьба памятника определяется его историко-художественным значением;
— практические мероприятия по сохранению и использованию памятника могут осуще-ствляться только по решению научно-коллегиального органа (научно-методического совета);
— реставрация памятника возможна только при полной научной обосновленности;
— памятники сохраняются для ознакомления и изучения их широкими массами населе-ния;
— музейное использование — самая демократичная форма приспособления памятника.
Эти положения бытовали у нас на несколько десятилетий ранее, чем научная междуна-родная общественность узаконила их в специальном документе, в так называемой Венециан-ской хартии, принятой в мае 1964 г. в Венеции на II Международном конгрессе специалистов по сохранению сооружений и монументов.
Активная подвижническая жизнь Петра Дмитриевича всегда привлекала к нему много хороших, талантливых людей. Так восстановлением каменного шатрового храма Введения в Болдино и реставрацией колокольни путём «склеивания» сохранившихся фрагментов древней кладки занимался его ученик А.М. Пономарев, избравший реставрацию и архитектуру делом своей жизни. Он вспоминал о Барановском: « Я думаю, всю жизнь он был с Богом. Вряд ли он был церковным человеком, ни разу не видел я его молящимся, да и не помню, чтобы он кре-стился, входя в действующий храм. Но он всей своей жизнью и служением делу как никто, пожалуй, из наших соотечественников, потрудился во спасение христианской культуры».
Восстает из руин Троицкий собор в Болдино, а Введенский храм, колокольня сияют своим благолепием, идет своим чередом монастырская жизнь, но дел для молодых рук и душ ещё много.
Личность П.Д.Барановского, как и спасаемые им памятники архитектуры, была уникальной. Величайшая скромность, огромные и глубокие знания в различных областях (архитектуры, археологии, истории, геологии, материаловедения) поражали многих. Он был настойчив, неутомим и тверд, когда вопросы касались сохранения памятников. Зна-комство с П.Д.Барановским при его жизни многим определяло их судьбу. Так было с Вик-тором Евгеньевичем Кулаковым, кому мы обязаны вторым рождением усадьбы Хмелита в Вяземском районе.
Умер П.Д. Барановский 12 июня 1984г., похоронен в Донском монастыре в Москве. Примечательно, что на памятнике на его могиле в виде каменной глыбы изображена пти-ца Феникс (как на гербе города Вязьмы, Смоленска), она символизирует возрождение, на-деюсь, и исторический памяти, и России.
«Его подвижничество — пример служения Отечеству», — написано на мемориальной доске на родине П. Д. Барановского в селе Шуйском, этими словами подведен итог всей жизни и деятельности П. Д. Барановского, архитектора, реставратора, археолога, истори-ка — человека.
Великие меценаты и филантропы
5.086 Петр Дмитриевич Барановский, «великий гражданин своего Отечества»
В 2011 г. в Москве прошли торжества по случаю 450-летия православного храма - собора Покрова что на Рву, более известного как собор Василия Блаженного. Собор, являющийся одним из основных символов России, был построен в 1555-1561 гг. по велению Ивана Грозного архитекторами Постником и Бармой (предполагают, что это один человек).
Говорят, на возведение храма юродивый Василий Блаженный перед своей кончиной отдал царю все деньги, что подали ему люди.
Торжеств могло и не быть, т.к. в 1930-е гг. собор хотели снести, чтобы освободить на Красной площади место для проведения парадов.
По легенде, 1-й секретарь Московского горкома ВКП(б) Л.М. Каганович, демонстрируя И.В. Сталину макет Красной площади, убрал с нее модель храма. Генсек охладил его пыл: «Лазарь! Поставь на место!»
По другой версии, собор уцелел благодаря архитектору Петру Дмитриевичу Барановскому (1892-1984), который накануне сноса закрылся в нем, собираясь погибнуть вместе с храмом. Когда об этом доложили Сталину, тот приказал оставить и собор, и Барановского в покое. Сохранились и иные толкования этого события. По одному из них - Барановский резко поговорил с Кагановичем, а затем отправил «дерзкую» телеграмму вождю.
По другому - явился в ЦК партии, где защищал храм от сноса. По третьему - грозился покончить с собой…
Трудно отделить факты от вымысла, но это и не суть важно. Главное - благодаря мужеству Барановского храм оставили на Красной площади. Правда, самому архитектору этого не простили.
Но обо всем по порядку. Одно лишь соображение. Это ли не благотворительность, когда человек жертвует на спасение бесценного национального сокровища собственную жизнь? Когда его призыв к своим ученикам: «За памятники Отечества надо стоят насмерть!» не разошелся с его делами, и превратил саму жизнь учителя в памятник филантропии?
Будущий российский исследователь и реставратор памятников архитектуры, спасатель многих шедевров русского зодчества, «великий труженик и великий гражданин своего Отечества» (В. Чивилихин) родился 28 января (10 февраля) 1892 г. в с. Шуйское Вяземского уезда Смоленской губ. в семье безземельного дорогобужского крестьянина-ремесленника Дмитрия Павловича и Марии Федотовны Барановских.
После окончания в 1912 г. Московского строительно-технического училища Петр 2 года работал на стройках Тулы и Ашхабада.
В годы Первой мировой войны военный инженер Барановский возводил укрепления на Западном фронте. Когда после двух революций 1917 г. солдаты двинулись по домам, Барановский остался на месте службы, опечатал склады и охранял их до прибытия представителей новой власти.
В 1918 г. Петр Дмитриевич получил второй диплом искусствоведа (с золотой медалью) Московского археологического института и был принят в члены Московского археологического общества. Преподавал в Московском университете; восстанавливал здания Спасо-Преображенского монастыря и Митрополичьих палат в Ярославле, пострадавшие при разгроме бело-эсеровского мятежа. Организовав в этом городе реставрационную комиссию и мастерскую, Барановский реставрировал памятники архитектуры в Ярославле, Угличе, Ростове Великом, Звенигороде, Н. Новгороде, на Соловках, в Карелии, Белоруссии и др. местах.
В 1920-е гг. спасти храмы от разрушения можно было, лишь организовав в них музеи. С этой целью Барановский составил доклады о нуждающихся в ремонте и реставрации объектах, об открытии в них музеев и передал правительству.
В частности, реставратор добился от Наркомпроса согласия на создание музея русской архитектуры в селе Коломенское. Собрав со всех концов страны большое количество экспонатов по русской архитектуре (домик Петра I, Моховая башня из Сумского острога, деревянная медоварня из села Преображенского, проездная башня Николо-Корельского монастыря и пр.), Барановский открыл экспозицию и организовал выставку «Техника и искусство строительного дела в Московском государстве». В Коломенском архитектор развил собственную школу реставрации.
Параллельно ученый работал и в других краях и областях. Во множестве поездок и в 10 крупных экспедициях Барановский исколесил всю страну, от Соловецких островов до Закавказья, исследовал, описал, обмерил и сфотографировал сотни памятников русского деревянного зодчества. Открыл несколько древних храмов - скажем, в Азербайджанской ССР в селе Лекит базиликальный храм, а в селе Кум - Круглый храм V-VII вв.; собрал много икон с изображениями памятников архитектуры; собрал уникальные сведения о 1700 древнерусских архитекторах. По словам ак. И.Э. Грабаря, архитектора-эрудита подобного Барановскому не было во всей Европе.
Петр Дмитриевич создал способ реконструкции разрушенных зданий по сохранившимся в кладке обломкам кирпича (т.н. хвостам); ввел железобетонные связи в каналы, оставшиеся от сгнивших деревянных частей; занялся консервацией руин и восстановлением фрагментов упавшей кирпичной кладки. Метод Барановского сегодня принят на вооружение всеми архитекторами-реставраторами мира.
Свои работы архитектор проводил часто с риском для жизни. Так, в 1930 г. он едва не погиб, сорвавшись при обмере церкви с 10-метровой высоты, а в 1943 г. в Чернигове производил замеры полуразрушенного храма при налете немецкой авиации на город.
За долгую жизнь архитектор восстановил около ста памятников национальной архитектуры. Георгиевский собор в Юрьеве-Польском, Петропавловский храм в Смоленске, Свято-Троицкий Герасим-Болдинский монастырь в Болдине, боровский Пафнутьев монастырь, памятники Александровской слободы, храм Иоанна Предтечи в селе Дьяково, Троице-Сергиева лавра в Загорске, Нухинский дворец в Баку, церковь Параскевы Пятницы, дворцы князя Голицына и боярина Троекурова в Охотном ряду в Москве и т.д.
Барановскому не раз предлагали кафедру, но он всегда считал, «что лучше спасти один памятник, чем прочесть сто лекций или написать десять книг».
Бесценные архивы ученого хранят сотни папок с результатами обмеров многих, в т.ч. уничтоженных в 1930-е и в годы войны памятников, по которым единственно стало возможно их восстановление. Так по чертежам Барановского был восстановлен в 1993 г. Казанский собор на Красной площади,
В 1933 г. Барановский был удостоен звания заслуженного деятеля науки, а через несколько месяцев арестован. Отсидев 3 года в Сибирских лагерях, Барановский спроектировал и построил в г. Мариинске несколько зданий.
В конце 1930-х гг. Барановский нашел в Свято-Андрониковом монастыре Москвы место захоронения великого русского иконописца Андрея Рублева, что предотвратило разрушение храма. Архитектор стал инициатором создания в монастыре музея-заповедника им. Андрея Рублева (открыт в 1960 г.).
По инициативе Барановского в 1940 г. в Академии архитектуры был создан орган, занимавшийся исследованиями, охраной и реставрацией памятников.
До войны Барановский составил проекты реставрации и начал восстанавливать Ново-Иерусалимский монастырь на Истре, памятники в Переславле-Залесском, Серпуховской кремль, Золотые ворота во Владимире, Архиерейский дом в Суздали, Генуэзскую крепость в Крыму и множество др. памятников.
С началом Великой Отечественной войны (1941-1945) Барановский организовывал работы по спасению памятников во Владимире и в Ивановской области; стал инициатором использования сводчатых помещений для укрытия людей и художественных ценностей от бомбардировок.
Как эксперт Чрезвычайной государственной комиссии по учету ущерба, нанесенного фашистами, архитектор обследовал Смоленск, Витебск, Полоцк, Киев, Чернигов.
В разрушенном Чернигове Петр Дмитриевич добился от бюро горкома партии и от секретаря ЦК КП Украины переоборудования цеха кирпичного завода под изготовление тонкого кирпича-плинфы для восстановления черниговской церкви Параскевы Пятницы. «По мнению профессиональных архитекторов, реставраторов и историков, проект восстановления этой церкви и его реализация стали мировым эталоном реставрации» (http://www.moscow.org/). Восстанавливал Параскеву Пятницу архитектор 20 лет.
Одним из самых широкомасштабных послевоенных проектов Барановского стала реставрация Крутицкого подворья в Москве. Архитектору удалось восстановить первоначальный облик Крутиц.
Стоит упомянуть также сохраненные реставратором предназначенные московскими властями к сносу палаты Боровского подворья иконописца Симона Ушакова, церковь Зачатия Анны что в Углу, все церкви и палаты по ул. Варварка, двухэтажные жилые палаты XVII в. на Пречистенке и др.
Большую часть жизни Петр Дмитриевич прожил в Новодевичьем монастыре. Там же в корпусе больничных палат он и скончался в возрасте 92 лет 12 июня 1984 г. Похоронен в Донском монастыре за алтарем Большого собора.
Ценнейший архив, собранный за долгие годы, он передал (еще при жизни) в Государственный музей архитектуры им. А.В. Щусева.
P.S. «Слова - это вода, сотрясение воздуха. Нужно дело, дело и еще раз дело». (П.Д. Барановский).
«Что касается личной выгоды, то Барановский никогда ее не искал. Его девизом были слова Гоголя: «Призваны в мир мы вовсе не для праздников и пирований. На битву мы сюда призваны» (В.А. Десятников, художник, искусствовед).
ПЕТР ДМИТРИЕВИЧ БАРАНОВСКИЙ (1892-1984)
К 125-летию со дня рождения
«Любуясь красотой старомосковских улиц, помните, что их исторический облик сохранен в большой степени любовью, компетентностью, необыкновенной волевой энергией Петра Дмитриевича Барановского»
(И.И.Казакевич
)
«В нашей стране живет и действует в расцвете сил такой исключительный знаток и исследователь памятников древней архитектуры, такой архитектор-эрудит и археолог, каким должен был бы гордиться весь Советский Союз и какого нет во всей Западной Европе…».
( И.Э.Грабарь. 1947 г.
)
ПОДВИЖНИК ОТЕЧЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ
Удивительный человек, выдающийся ученый и реставратор, великолепный знаток и ценитель памятников отечественной культуры, П.Д.Барановский посвятил делу сохранения и возрождения культурного наследия нашей страны, без преувеличения, всю свою жизнь.
Уроженец Смоленщины (родился в крестьянской семье в с. Шуйском Вяземского уезда Смоленской губернии ) П.Д.Барановский после учебы в Дорогобужском городском училище поступил в Московское строительно-техническое училище М.К.Приорова, где числился одним из лучших учеников (Отдел хранения архитектурных архивов ГНИМА им. А.В.Щусева. Ф. Р-XIV П.Д.Барановского. Д.5316/10; далее приводится только номер единицы хранения ). В 1912 г. он окончил «полный теоретический и практический курс при отличном поведении»(Д.5316/11 ), а затем получил образование на отделении истории искусств в Московском археологическом институте (МАИ) : «прошел полный курс вольнослушателем и защитил диссертацию "Памятники древнерусского зодчества в Болдинском монастыре"» (Д.5316/18. Л.3 ). Закончив Институт в 1918 г., он был «оставлен для приготовления к профессорскому званию» при кафедре истории русской архитектуры (Д.5316/18. Л.4 ).
Безусловно, дарованный Петру Дмитриевичу талант, его знания, его трудолюбие, энергия давали прочные основания для ученой карьеры, одновременно и педагогическое поприще вполне могло стать его стезей. С 1919 по 1922 г. П.Д.Барановский читал лекции по истории русской архитектуры, будучи профессором Ярославского отделения МАИ . В 1922 г. получил приглашение читать лекции в МГУ по археологической топографии, он был тесно связан со знаменитым Московским археологическим обществом (МАО) , в 1919 г. МАО избрало П.Д.Барановского своим членом-корреспондентом (Д.5292/8 ). С 1919 он был старшим научным сотрудником Академии истории материальной культуры .
И Петр Дмитриевич Барановский состоялся и как ученый, и как педагог, хотя он не написал монографий, не защитил диссертаций, не читал лекций в вузах и не руководил аспирантами. Он был глубоким ученым-практиком, знатоком, Мастером, он создал как таковую научную реставрационную школу, спас, вернул к жизни, защитил десятки, если не сотни шедевров зодчества. Он был педагогом и Учителем, потому что собирал вокруг себя молодежь, заражал ее своим интересом и своей любовью к русской культуре вообще, к архитектуре, он воспитывал учеников-реставраторов, единомышленников и последователей - это и знаменитый молодежный клуб «Родина» на Крутицах, и Движение добровольных помощников реставраторов , недавно отметившее свое 30-летие, и те, кто благодаря Петру Дмитриевичу нашел свое место в архитектурной и реставрационной работе, и те, кто, избрав иной профессиональный путь, до сих пор с благодарностью вспоминают Учителя.
Особой гранью таланта Петра Дмитриевича была деятельность натуры, он был великий практик, он просто не мог заниматься чистой наукой, когда кругом гибли памятники. Он написал в своей Автобиографии, что оставил«педагогическую деятельность из-за настоятельной необходимости в охране памятников, выдвигавшейся перестройкой жизни. Открывшиеся широкие возможности в деле реставрации памятников заставили отдать все силы на служение этому делу, и потому не хватало времени даже думать о чем-либо ином. С 1923 года я оставил по личному желанию свои педагогические занятия в вузах» (Петр Барановский… С.8 ). И далее: «Благоприятной обстановки, при которой спокойно, плодотворно и полноценно в научном отношении можно было бы проводить работу по обработке исследовательских материалов, не складывается и в настоящее время, естественные же упреки за отсутствие публикаций продолжаются, да и сам я сознаю крайнюю необходимость этого. Решительным поворотом в этом направлении было бы решение оставить дело охраны и реставрации и заняться углубленной обработкой материалов. Но по-прежнему еще не укрепленный в достаточной мере фронт охраны и реставрации существующих памятников не позволяет отойти от забот о них» (Петр Барановский… С.13-14 ). Написано это было в январе 1947 г., заботу о памятниках Петр Дмитриевич не оставил до конца жизни. Своему главному делу он отдал 70 лет - с 1911 г. до начала 1980-х гг.!
А любовь к древнему зодчеству проснулась у П.Д.Барановского еще в ранней юности. В 12 лет его осознанно поразила деревянная шатровая церковь в смоленском селе Рыбки , и он сделал первые в своей жизни обмеры храма, в 15 лет - еще одно чудо: Введенская каменная церковь в Болдинском Свято-Троицком монастыре недалеко от Дорогубжа . Эти два храма стали своего рода путевкой в жизнь для Петра Дмитриевича . С доклада о них началась история Барановского-реставратора : доклад был сделан в декабре 1910 г. на заседании МАО . По заданию Общества Барановский в 1911 г. отправился в Болдинский монастырь обследовать его архитектурные памятники и привез не только материалы обследования, но и свой первый проект реставрации Введенской церкви и трапезной палаты . Сам П.Д.Барановский вспоминал: «… Через несколько дней получил приглашение прийти в Археологическое общество. Показывают бумагу о моем награждении и вручают премию в четыреста рублей пятирублевыми золотыми монетами. Для меня нежданная, огромная сумма, которую я всю положил в банк, как ни трудно мне тогда жилось. Весной купил фотографический аппарат с прикладом и поехал по России…» (Цит. по: Бычков Ю.А. Жизнь Петра Барановского // Петр Барановский… С.148 ). Дальше, в 1912, 1915 гг. будет он исследовать памятники Вязьмы (Смоленская обл.), и Старицы (Тверская обл.), разрабатывать проекты их реконструкции и реставрации.
В годы Первой мировой войны П.Д.Барановский был на фронте, командовал строительным отрядом. Его интерес к древним памятникам не только не ослабел, но, напротив, лишь укрепился в эти годы. В Полесье , на Волыни он «умудрялся проводить исследования памятников деревянного зодчества, пытаясь в чертежах, эскизах, фотографиях сохранить бесценные образцы народного искусства XVII-XVIII вв.» (Бычков Ю.А. Жизнь Петра Барановского // Петр Барановский… С.149 ).
После войны П.Д.Барановским был сделан окончательный выбор пути, это было в 1918 г. Он писал, что 1918 г. был «решительным в моей личной жизни, когда, по возвращении с фронта после Октябрьской революции, я вступил на путь научной деятельности, сперва предложив к осуществлению проект освобождения Китайгородской стены в Москве от искажавших ее пристроек, а затем обосновав в Комиссариате имуществ республики необходимость реставрации памятников г. Ярославля после белогвардейского мятежа» (Д.5316/18. Л.4 ). В 1918 г. начнется многолетняя работа (до начала 1930-х гг.) П.Д.Барановского по изучению, восстановлению, реставрации памятников Ярославля , сильно пострадавших во время варварских обстрелов и бомбардировок города при подавлении восстания летом 1918 г. Вместе с архитектором Н.Н.Померанцевым он будет спасать шедевры ярославской архитектурной школы и одновременно открывать за поздними переделками и перестройками первозданный облик средневековых храмов. В эти же годы будет заниматься и архитектурными шедеврами в других городах Ярославской Земли . Вспоминая об этих годах, П.Д.Барановский говорил: «Для меня было ясно: Ярославль - город-памятник. Все его церкви - шедевры или просто достопримечательности, которые следует беречь» (Цит. по: Бычков Ю.А. Житие Петра Барановского. М., 1991. С.24 ). В 1932 г. Петру Дмитриевичу недобро поминали его отношение к церковной старине и его реставрационный подвиг в Ярославле (один из многих): «Ярославская общественность… протестует против того, чтобы Ярославль оставался городом церквей, загромоздивших площади, улицы и проезды, мешающие превращению Ярославля из епархиально-купеческой колыбели в подлинно социалистический город», «Подлинно социалистическим, а не музеем древностей должен стать Ярославль… Очистить площади и улицы города от "Варвар-великомучениц", "Симеонов-столпников", других церквей»; «Ученые-архитекторы Барановский и Померанцев не оправдали надежд ярославской общественности. Они вместо объективной оценки стали доказывать, что церкви Ярославля являются историческими памятниками и их необходимо сохранить…» (Цит. по: Бычков Ю.А. Житие… С.24-25 ). В 1932 г. после таких оценок и публикаций уже можно было поплатиться многим, даже жизнью. П.Д.Барановский поплатился в 1933 г., свободой. А целый ряд ярославских памятников, которые он спас, отреставрировал, были уничтожены в те богоборческие тяжкие времена.
Но вернемся к началу реставраторского пути П.Д.Барановского , в начало 1920-х гг. Был ли этот период более спокойным для его работы, чем следующее десятилетие? Был ли вообще в его жизни более спокойный период, когда его работа реставратора не была связана с борьбой, нет, не за жизнь памятника (реставратор всегда борется за жизнь памятника, как врач - за жизнь больного), а за право на жизнь для памятника? Вот страшный парадокс нашего не столь далекого прошлого и, к сожалению, и нашего настоящего - понятие старины, красоты само по себе вообще не гарантирует никаких прав архитектурному шедевру, даже официальный законодательный статус художественной, исторической и прочей ценности - увы, еще не есть гарантия права жить. И в жестокие, и в нежестокие времена, почему-то надо бороться за памятники, за нашу историю, за наше национальное наследие, достояние, за сохранение исторического облика исторических городов, в том числе Москвы (а ведь где-то это уже почти бесполезно!)! Когда-то судьбу памятника решала идеология, теперь, банальные деньги, но и тогда, и теперь - памятник на наших улицах как бесправный нелегал: повезет - выживет, не повезет, так не повезет (а не везло и не везет часто!). И вся жизнь Петра Дмитриевича прошла, можно сказать, в борьбе. Он знал, что такое памятник, и он боролся, отстаивал, доказывал и… работал. Архитектор-реставратор А.А.Карнабед написал, что жизненным кредо П.Д.Барановского было: «Лучше один спасенный памятник, чем десятки диссертаций» (Петр Барановский… С. 195 ). Петр Дмитриевич обладал неуемной энергией труженика, он с головой уходил в работу, он жил работой, одновременно осуществлял по несколько исследований и реставрационных проектов. Если обратиться к «Перечню научных исследований…», составленному самим Петром Дмитриевичем и опубликованному в книге «Петр Барановский…», то можно увидеть, например, что в 1919 г. - это работы в Ярославле - он еще занимался деревянными памятниками в Калужской области , памятниками в Костромской области , работал в Болдинском монастыре , попутно защищал диссертацию в МАИ . В 1920 г. в списке работ - собор Ивановского монастыря в Вязьме , Китайгородская стена в Москве , Дивная церковь и трапезная палата Алексеевского монастыря в Угличе , фиксация архитектурных памятников Углича после пожара (здесь он работал до 1924 г.), церковь Исидора и собор Борисоглебского монастыря в Ростове Великом , деревя , Успенский собор на Городке в em> Звенигороде, шатровый храм и крепость Борис-Городка под Можайском , экспедиция по Северной Двине от Наркомпроса , Гостиный двор в Архангельске , шатровые храмы в Архангельской и Ярославской областях , а еще - разработка проекта Музея деревянного русского зодчества на открытом воздухе в Коломенском , и все те же памятники Ярославля . Вряд ли здесь нужны комментарии. И так - всю жизнь (упомянутый «Перечень научных исследований», доведенный Петром Дмитриевичем до 1964 г., весьма красноречив). Он и сам говорил о себе: «Имею в виду тот душевный запал, который необходим для всякого большого дела. Мне нужны лишние года. И я всегда хотел раздвоиться, расстроиться, раздесятериться, чтобы успеть побольше сделать» (Цит. по: Бычков Ю.А. Житие… С.30 ).
В 1924-1933 гг. исследовательские и реставрационные работы Барановского были связаны с Центральными государственными реставрационными мастерскими (ЦГРМ) , где он состоял в должности архитектора-реставратора. В годы Великой Отечественной войны он будет работать экспертом Чрезвычайной государственной комиссии по учету ущерба, нанесенного фашистами , затем станет начальником отдела реставрации Комитета по делам архитектуры СНК РСФСР.
С именем П.Д.Барановского связаны многочисленные экспедиции на Русский Север , на Кавказ , в Закавказье , в Среднюю Азию , по областям Центральной России , по Новгородской и Псковской Земле , в Поволжье , на Смоленщину , в Белоруссию , на Западную Украину и т.д.
В 1920-е гг. его волнует проблема утраты памятников деревянного зодчества на Русском Севере : обследовать, спасти, что нельзя сохранить на месте - спасти, перевезя в музей деревянного зодчества. В 1920 г. он участвует, как уже упомянуто, в Северодвинской экспедиции ЦГРМ . В 1921 г. организует единоличную Выйско-Пинежскую экспедицию. В 1922 г. едет с экспедицией ЦГРМ в Новгород в связи с кампанией по изъятию церковных ценностей «для отбора и сохранения художественных и исторических памятников» (при этом осуществляет осмотр 50 архитектурных памятников). 1922 и 1923 гг. - это экспедиция Наркомпроса на Соловки , где в монастырском комплексе организуется лагерь НКВД. В 1926 г. - Обонежская экспедиция по исследованию деревянного зодчества в Карелии . Следующие 2 года уйдут (помимо прочего) на экспедиционные работы в Московской губернии . В 1929 г. состоялось сразу две экспедиции в Грузию и Белоруссию . В 1930 г. Петр Дмитриевич обследует памятники Верхневолжья . В 1931 г. - снова Русский Север : Беломорско-Онежская экспедиция. 1938, 1939,1940 гг. Барановский занимается изучением памятников Азербайджана эпохи Низами. Параллельно в 1939, 1940 и 1941 гг. исследует архитектуру Кавказской Албании , в 1940 г. - еще и памятники Дербента . В 1946, 1947 и 1949 гг. Барановский участвует в трех Кавказских экспедициях, объединенных общей темой «Связи в архитектуре Древней Руси с Кавказом, Византией, Балканскими странами». В 1955 г. он изучает архитектуру городов Западной Украины . В 1951 г. - еще одна экспедиция в Азербайджан , связанная с изучением и консервацией Лекитского круглого храма . Это лишь специально организованные экспедиции, а сколько, помимо них, было поездок по России для изучения и реставрации отдельных памятников и ансамблей!
Говоря о Петре Дмитриевиче , нельзя не отметить присущие ему широту видения проблемы реставрации и комплексность подхода к памятнику как к носителю исторической информации. Он никогда не замыкался в узко-профессиональные рамки, он был одновременно исследователем, практиком и созидателем. Воссоздавая архитектурный шедевр, возвращая ему первоначальный облик, он думал и о том потенциале, который заложен в наследии, оставленном нам предыдущими поколениями. Отсюда заботы П.Д.Барановского о музеефикации возрожденных ансамблей. В начале 1920-х гг. он выдвигает идею создания в подмосковных тогда селах Коломенском и Дьяково музея нового типа (первые такие музеи уже появились в Европе): музея архитектуры и деревянного зодчества под открытым небом. Коломенскому он отдаст 10 лет неустанных трудов (1923-1933 гг.), он станет создателем и первым директором музея, который ныне превратился в крупнейшее в Москве музейное объединение. В Коломенское он будет свозить памятники деревянного зодчества с Русского Севера , подписанные к уничтожению (сегодня они - в экспозиции музея), создаст первые экспозиции и организует выставки. Им будут отреставрированы полностью или частично архитектурные памятники Коломенского и Дьяково .
В 1929, 1930 гг. Петр Дмитриевич параллельно с изучением и частичной реставрацией ансамбля древнего московского Симонова монастыря , тогда уже уничтожавшегося, создал здесь музейную экспозицию для Музея военно-крепостной обороны Московского государства .
С 1947 по 1950 г. П.Д.Барановский занимался изучением и разработкой проектов реставрации памятников Спасо-Андроникова монастыря в Москве (с монатырским архитектурным ансамблем он знакомился и раньше - в 1920-е гг.). Во многом благодаря ему возникшая в 1947 г. идея Музея-заповедника имени Андрея Рублева в Спасо-Андрониковом монастыре (ныне Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева) была воплощена в жизнь.
Петру Дмитриевичу принадлежат проекты создания еще нескольких музеев. В 1920-е - 1930-е гг. неоднократно П.Д.Барановский занимался раскопками, изучением и реставрацией памятников в Александровой слободе (Владимирская область), им был поднят вопрос об организации здесь музея. В 1947 г. Петр Дмитриевич разработал проект организации исторического и архитектурного заповедника в той же Владимирской области в г. Юрьеве-Польском (изучением и реставрацией комплекса Михаило-Архангельского монастыря и знаменитого Геогриевского собора XIII в. Барановский занимался, начиная с 1920-х и вплоть до 1950-х гг.). В 1946 г. он подготавливает документы для организации Черниговского исторического и архитектурного заповедника . В 1948 г. им был предложен проект организации Лекитского историко-архитектурного заповедника Азербайджанской СССР , впервые такая идея возникла еще на рубеже 1930-1940-х гг., когда П.Д.Барановский исследовал местные памятники и, в частности, открытый им же в 1933 г. круглый храм VI в. в с.Лекит . В 1955 г. Петр Дмитриевич поднимает вопрос о заповеднике «Город Владимира в Киеве» , в 1962 г. разрабатывает план заповедника.
В 1950-1960-е гг., работая в Болдинском монастыре , восстанавливая его после разрушения фашистами, П.Д.Барановский , по словам его ученика и последователя А.М.Пономарева , «… открыл для себя необыкновенно драматичную и в то же время полную мужества историю партизанского движения в Дорогобужском крае в годы Великой Отечественной войны» (Пономарев А.М. Покров над руинами // Петр Барановский… С.220 ): здесь часть попавших в Вяземский котел воинских соединений и местные жители организовали в начале 1942 г. партизанское движение. Петр Дмитриевич познакомился с участниками тех событий и наряду с реставрационными работами с энтузиазмом занимался созданием музея партизанской славы, совершая поисковые походы в окружающие леса.
Следует отметить, что Герасимо-Болдинский Свято-Троицкий монастырь с далеких 1910-х гг. остался для П.Д.Барановского особым местом на земле. Так вышло, что ему дважды пришлось восстанавливать монастырский ансамбль: впервые он начал здесь реставрацию в 1921 г. Тогда же в 1920-е гг. создал и музей с экспозицией под открытым небом (музей был закрыт в 1929 г.). Затем, как уже упоминалось, Петр Дмитриевич восстанавливал архитектурные памятники Болдинского монастыря из руин после войны (эта работа продолжена его учеником А.М.Пономаревым ).
Особо стоит упомянуть о реставрационных работах П.Д.Барановского в конце 1930-х гг. в Троице-Сергиевой Лавре , где он осуществлял научное руководство работами и, собственно, сами работы. Петра Дмитриевича отличало умение, даже искусство, быть одновременно ученым-исследователем, организатором и непосредственным исполнителем работ. А.М.Пономарев так охарактеризовал это его качество: «Петр Дмитриевич был один во всех ролях: он и автор проекта, и прораб, и мастер, он же отдел кадров и бухгалтерия. Именно такую организацию работ на сложных памятниках архитектуры он исповедовал всю жизнь». (Пономарев А.М. Покров… С.221 ). В 1938 г., помимо прочего, в лаврской Духовской церкви XV в. П.Д.Барановским была открыта уникальная конструкция главы храма, опирающейся на колонны).
Среди возрожденных П.Д.Барановским архитектурных шедевров особое место занимает черниговская церковь Параскевы Пятницы XII в. (бывшего Пятницкого монастыря), руины которой он увидел едва ли не в день освобождения Чернигова нашими войсками в 1943 г. В 1950-е - 1960-е гг. он занимается возрождением Черниговской Пятницы в буквальном смысле слова из пепла.
Вообще, перечислить всю географию работ П.Д.Барановского затруднительно из-за ее обширности. Помимо уже упомянутого, его труд и его искусство реставратора были приложены к архитектурным памятникам Московской, Ленинградской, Нижегородской, Калужской областей, городов Коломны, Нового Иерусалима, Серпухова, Смоленска, Вологды, Владимира, Суздаля, Гороховца, Переславля-Залесского, Нижнего Новгорода, Пскова, Судака, Киева, Чернигова, Полоцка, Витебска, Новгорода-Северского и др.
А помимо реставрационных работ, были экспертизы памятников и экспертизы проектов перепланировки исторических городов (на предмет сохранения в процессе перепланировки памятников), собирание и изучение архивных материалов, учет архитектурных памятников и работа по их постановке на охрану, отстаивание закрываемых монастырей-музеев и многое другое. Трудно представить, что все это в течение многих десятилетий одновременно осуществлялось одним человеком (конечно, в реставрационных работах с помощниками, с подсобной рабочей силой, которых чаще всего сам искал, собирал, и на практике обучал), но все же самим, своим талантом, своими руками.
Лишь однажды Петр Дмитриевич был насильственно отлучен от любимой работы (да и то отлучить до конца не удалось!). Как уже упоминалось выше, он был арестован в 1933 г., 4 октября. После следствия и вынесения приговора 2 апреля 1934 г. П.Д.Барановский был отправлен в сиблаг в г.Мариинск Кемеровской области . Здесь его назначили помощником начальника стройчасти и, как писал сам Петр Дмитриевич , здесь «… уже были жизнь и труд, в напряжении которого можно было хотя бы отчасти забыть о случившемся и даже надеяться на какое-то продолжение нормальной жизни и плодотворного труда в будущем, на свободе. В лагере я был отличником на работе, построил по своему проекту сельскохозяйственный музей, потом электростанцию, награждался и был освобожден досрочно». (Цит. по: Бычков Ю.А. Житие… С.83 ). Освобождение наступило в мае 1936 г., с «продолжением нормальной жизни» после освобождения все было не так просто, жить в Москве Барановскому было запрещено, местом жительства ему определили Александров (так называемую «столицу 101-го км»). Все это, конечно, в определенной степени повлияло на жизнь и быт Петра Дмитриевича . Помимо объективных обстоятельств жизни П.Д.Барановского , его арест и ссылка, видимо, также были причиной отсутствия у него при его громадном опыте и выдающихся результатах работы научных званий. Хотя о присвоении ему звания доктора архитектуры без защиты диссертации и об избрании его в члены-корреспонденты Академии архитектуры были еще в 1947 г. ходатайства, в том числе и академика И.Э.Грабаря , с которым П.Д.Барановский работал еще в ЦГРМ , и действительного члена Академии архитектуры И.В.Рыльского .
Но, на что ни в силах были повлиять никакие тяжелые обстоятельства, так это на потребность Петра Дмитриевича трудиться - реставрировать и спасать. Он поступает на работу в александровский музей, и вновь занимается памятниками Александроской слободы , в эти же годы реставрирует Троице-Сергиеву Лавру , работает научным консультантом в Коломенском и т.д. И, что самое поразительное, занимается и памятниками, вернее, одним из памятников в Москве , куда въезд ему запрещен, а нарушение запрета было чревато самыми тяжкими последствиями. Но Петр Дмитриевич все равно ежедневно ездил в столицу в связи со сносом Казанского собора на Красной площади. Истории изучения и реставрации этого уникального московского памятника тоже принадлежит особое место в жизни Петра Дмитриевича .
Следует вообще сказать, что и сама Москва , ее архитектурное наследие играли едва ли не главную роль в деятельности П.Д.Барановского . Перечислим вкратце те проекты и начинания, которые были осуществлены им в Москве . Помимо упоминавшейся уже деятельности, связанной с музеями в Коломенском и в Спасо-Андрониковом монастыре , Петром Дмитриевичем были проведены различные по объему и содержанию научно-реставрационные работы на десятках московских памятников. В течение ряда лет обращался он к проблеме реставрации Китайгородской стены : в 1920, 1925, 1927 гг. (стена разобрана в 1934 г.).
Заслугой П.Д.Барановского является исследование (а частично и открытие) и реставрация замечательного средневекового московского ансамбля в Охотном ряду (1923, 1926, 1928 гг.): палат Голицына, палат Троекурова конца XVII в. и церкви Параскевы Пятницы 1680-х гг. (с некоторыми перестройками после пожара 1737 г.) По поводу этой реставрации И.Э.Грабарь писал: «Замечательнейшая по красоте архитектурная перспектива получится после завершения начатых работ по восстановлению древних домов XVII века Голицына и Троекурова... Москва получит редчайшие образцы гражданской архитектуры XVII века, дошедшие до нашего времени в столь малом количестве» (Архитектура Москвы. 1927 ). Но «замечательной перспективы» не получилось, в 1928 г. начался снос церкви Параскевы Пятницы , одного из шедевров московской архитектуры, а 1934 г. несмотря на борьбу П.Д.Барановского были снесены и Голицынские палаты .
В 1924 и 1937 гг. П.Д.Барановский занимался исследованием и обмерами небольшой, но очень интересной с архитектурной точки зрения церкви Трифона в Напрудной слободе (рубеж XV-XVI вв.) в связи с намеченным сносом памятника (церковь уцелела - довольно редкий случай).
Другая судьба была уготована Казанскому собору на Красной площади, памятнику преодоления Смуты, построенному в 1630-е гг. Благодаря П.Д.Барановскому , исследовавшему собор в 1925-1928 гг., за довольно распространенными поздними классицистическими архитектурными формами было открыто сохранившееся подлинное архитектурное чудо XVII в. Петр Дмитриевич отреставрировал собор, но работы не были полностью закончены, их прервал арест. А благодаря рискованным нелегальным поездкам в Москву из Александрова в 1936 г. в процессе уже начавшейся разборки древнего памятника Петр Дмитриевич сумел, успел провести фиксацию и обмеры собора, благодаря чему в 1990-1993 гг. одним из учеников Барановского архитектором О.И.Журиным Казанский собор был возращен Москве .
В 1920-1930-е гг. Петр Дмитриевич занимался изучением Львиных ворот Богаделенного дома в Преображенском , перевезенных затем в музей «Коломенское», ему принадлежат первые версии происхождения этого архитектурного памятника.
В конце 1920-х - начале 1930-х гг. П.Д.Барановский занимался сразу несколькими московскими памятниками: делал обмеры и исследовал церковь Николы в Мясниках (постройки начала XVI в. и XVIII в.) при ее сносе в 1928 г.; непосредственно перед арестом в 1933 г. Барановский перевозил в Коломенское части декора назначенного к сносу архитектурного шедевра - китайгородской церкви Николы Большой Крест (построенной купцами Филатьевыми в 1680-е гг.), непосредственно после одного из таких «рейсов» с деталями памятника из Китай-города в Коломенское Барановский и был арестован.
В 1950-е гг. Петр Дмитриевич обследовал сразу средневековые московские храмы XVII в.: Успения в Путинках, св. Софии Премудрости Божией, Георгия в Ендовах, Троицы в Листах, Иоанна Богослова в Бронной слободе .
В разные годы он проводил работы по разработке проектов реставрации, по постановке на учет или непосредственно по реставрации таких памятников, как церкви Троицы в Хорошеве (XVI в.), Федора Стратилата (XVI в.), Николы Явленного на Арбате (XVI в.), Иоакима и Анны (XVI в.), Зачатия св. Анны, что в Углу (XVI в.), Николы Мокрого (XVII в.), Успения на Покровке (XVII в.), Фрола и Лавра на Мясницкой (XVII в.), Троицы в Листах (XVII в.), Адриана и Натальи (XVII в.), Николы в Столпах (XVII в.), Покровского собора (Василия Блаженного) на Красной площади (XVI в.) гражданских памятников - палат Гранатного двора (XVII в.), палат Нащекина (XVII в.), палат в Кожевниках (XVII и XVIII в.), дома Даля (XVIII в.), Сухаревой башни (XVII в.) и др. Многое из этого списка шедевров, увы, уже не существует.
В 1956 г., почти также как в 1920-е гг. Казанский собор , в Зарядье им был открыт и исследован Старый Английский двор (ныне хорошо известный москвичам филиал Музея Москвы) - палаты XVII в. с сохранившимися более древними основаниями XVI в. Благодаря П.Д.Барановскому началось не только изучение этого памятника, но и была обоснована его исключительная ценность, что позволило его сохранить и поставить на государственную охрану. В 1962 г. в Китай-городе , по соседству с Английским двором , при участии П.Д.Барановского исследовались и были спасены еще два памятника гражданской архитектуры средневековой Москвы : палаты Симона Ушакова в Ипатьевском пер. и палаты Боровского подворья . П.Д.Барановский рассматривал их в едином комплексе со стоящей рядом великолепной церковью Троицы в Никитниках (XVII в.). Сегодня в целом отреставрированы палаты Симона Ушакова , и в заброшенном состоянии находятся передвинутые во двор в связи с застройкой переулка палаты Боровского подворья .
Еще один важнейший этап в жизни П.Д.Барановского тоже связан с Москвой - это его научно-реставрационная работа в Крутицком подворье - средневековой резиденции Митрополитов Сарских и Подонских, которой было отдано почти 40 лет! Реставрация продолжалась с конца 1940-х до 1980-х гг. В результате был возвращен к жизни уникальный ансамбль Средневековой Москвы . Барановский в будущем видел в Крутицах музейный, культурный и научно-реставрационный центр. Именно здесь в 1964 г. Петр Дмитриевич создал одно из первых молодежных, студенческих объединений - клуб «Родину» (при МГО ВООПИиК ), участники которого стали добровольными помощниками реставраторов. История клуба «Родина» , просуществовавшего до 1972 г. (закрытого по распоряжению властей), - это отдельная интереснейшая страница в истории охраны памятников и в биографии П.Д.Барановского . Здесь Петр Дмитриевич создал свою экспериментальную щколу-мастерскую. Об этом начинании Барановского архитектор О.И.Журин в середине 1990-х гг. написал: «Барановский хотел создать эталонную мастерскую, в которой возродились бы традиции подлинной научной реставрации. Предполагалось готовить специалистов высокой квалификации, создавать мобильные летучие отряды по консервации памятников. Его мастерская жила и действовала. Собрался в ней толковый народ. Достаточно сказать, что те полтора десятка мастеров, что воспитались в Крутицах, на сегодняшний день являются лучшими в Москве. Крутицы - это школа. Школа Барановского»(Цит. по Бычков Ю.А. Жизнь… С.168-169 ).
Вот лишь очень беглый обзор того вклада, который сделан в отечественную культуру, в культуру Москвы замечательным человеком, ученым, выдающимся реставратором, великим радетелем нашего культурного наследия П.Д.Барановским .
Как же чтится память об этом человеке? Дочь Петра Дмириевича , Ольга Петровна Барановская (ныне уже покойная), взявшая в свое время на себя нелегкие заботы сохранения документального наследия отца и сохранения памяти о нем, - инициатор установления мемориальной доски на Крутицком подворье , где в течение нескольких десятилетий Петр Дмитриевич спасал и возвращал людям уникальные памятники московского Средневековья, мемориальные доски есть в Коломенском и у Больничных палат Новодевичьего монастыря , где многие годы жил и работал Петр Дмитриевич (как ни странно это покажется, но установить эти доски было делом непростым!). Благодаря заботам О.П.Барановской сохранен уникальный и обширный архив П.Д.Барановского , он передан на хранение в ГНИМА им. А.В.Щусева . Для исследователей самых разных областей русской культуры, в первую очередь, для реставраторов, историков, архитекторов, краеведов, это совершенно бесценные материалы.
О Петре Дмитриевиче помнят в Ярославле, Дорогобуже, Вязьме, Смоленске, Болдино , помнят его ученики и друзья, в свое время создавшие Фонд П.Д.Барановского , издавшие сборник его документов, опубликовавшие первую (и пока единственную) биографическую книгу о Петре Дмитриевиче («Житие Петра Барановского» Ю.А.Бычкова), о Барановском есть небольшие документальные киносюжеты. Московское краеведческое общество с 2000 г. проводит Памятникоохранительные научно-практические «Барановские чтения» , изучая и пропагандируя наследие этого необыкновенного человека.
Но безуспешными оказались попытки О.П.Барановской добиться устройства мемориального музея-квартиры в Больничных палатах Новодевичьего монастыря . Нет в Москве и памятника П.Д.Барановскому , своим беззаветным служением Отечеству заслужившему великую благодарность не только Первопрестольной, но и всей России (а модель памятника была сделана Ольгой Петровной , скульптором по профессии, но пробить бюрократические барьеры оказалось невозможно).
И.Грабарь говорил о Петре Дмитриевиче : «В нашей стране живет и действует в расцвете сил такой исключительный знаток и исследователь памятников древней архитектуры, такой архитектор-эрудит и археолог, каким должен был бы гордиться весь Советский Союз и какого нет во всей Западной Европе…» .
Использованы материалы и иллюстрации из:
Бычков Ю.А. Житие Петра Барановского.
М., 1991. 174 с.;
Петр Барановский. Труды, воспоминания современников
/Сост. Ю.А.Бычков, О.П.Барановская, В.А.Десятников, А.М.Пономарев. М., 1996. 282 с. (в том числе, сведения из Автобиографии П.Д.Барановского
);
Смирнова А.Г. Вспоминая Петра Дмитриевича Барановского. О выдающемся исследователе и реставраторе памятников архитектуры П.Д.Барановском (1892-1984) и о Чтениях его имени
//Московский журнал. 2016. №5(305). С.51-61.
А.Г.Смирнова
П. Д. Барановский (1892-1984) - известный реставратор, в годы советской власти совершивший настоящий подвиг, спасая памятники архитектуры. Так, он спас от разрушения храм Василия Блаженного. По его чертежам был восстановлен Казанский Собор на Красной Площади, построенный в память освобождения Москвы от поляков в 1612 году, в день, который сегодня празднуется, как День народного единства. Он открыл способ реконструкции разрушенных зданий по сохранившимся в кладке обломкам кирпича (так называемым хвостам), первым стал вводить железобетонные связи в каналы, оставшиеся от сгнивших деревянных частей, занимался проблемами консервации руин, восстановления фрагментов упавшей кирпичной кладки. По его инициативе создан музей Андрея Рублева и первый в России музей под открытым небом в Коломенском. О деятельности отца, сначала на конференции, а потом – в беседе с нашим корреспондентом рассказала Ольга Петровна Барановская:
«Он спас около 90 церквей. Он мне рассказывал, как спасал храм Василия Блаженного. Каганович говорит: «Петр Дмитриевич, обмеряйте Василия Блаженного – мы будем его сносить». Или его хотели в Америку продать. И Петр Дмитриевич: «Как!? Какое Вы имеете право!? Да это святыня!» - разного наговорил, вышел из кабинета и хлопнул дверью. Дошел до Главпочтамта и написал телеграмму: «Москва. Кремль. Товарищу Сталину. Прошу предотвратить уничтожение Храма Василия Блаженного, так как это принесет политический вред советской власти».
Где-то писали, что он там заперся вместе со мной, но я этого от него ничего не слышала. Я знаю, что он действовал как официальное лицо.
Андрей Вознесенский, поэт, также оставил воспоминания о том, как был спасен храм Василия Блаженного (опубликовано это в «Литературной газете»). Он рассказывал со слов архитектора Жoлтовского, который входил в комиссию по реконструкции центра Москвы (а Вознесенский окончил архитектурный институт, видимо, там и услышал эту историю), как его пригласили на собрание в политбюро, где решался вопрос о храме Василия Блаженного. Входит Сталин, все члены Политбюро, вносят макет Москвы, Каганович берет храм Василия Блаженного и его убирает. Для проезда танков на парадах. Сталин берет и ставит макет храма обратно: «Паставь на мэсто». Секретарь Сталина Поскребышев перед этим получил телеграмму Барановского и доложил ее Сталину. Поэтому Сталин и сказал: «оставить». А Петра Дмитриевича в 1933-м арестовали по 58 статье как врага народа, шпиона.
Сидел он в лагере в Мариинске три года. Там он строил музей, который по силуэту напоминает храм. Только без креста. Круглый купол и четверик на восьмерике».
После ссылки Петру Дмитриевичу не разрешили жить в Москве, и он поселился в Александрове. Он продолжал свою деятельность, например, приезжая в Москву рано утром, тайно снимал Казанский собор из окна Исторического музея. Потом вечером возвращался на перекличку. Благодаря этой его работе в 1994 году Казанский собор удалось восстановить. Надо отметить, что храм восстановлен на сохранившемся фундаменте, для постройки использовался старинный большемерный кирпич, так что называть его новоделом – не вполне корректно.
После войны отец пытался привлечь Ольгу Петровну к своей работе. Они ездили во Владимир, в Суздаль, Юрьев-Польский. Она помогала делать макет Духовской церкви в Троице-Сергиевой Лавре. Петр Дмитриевич сделал открытие - когда он раскрыл купол, то оказалась, что он не цельный, там была звонница.
Ольга Барановская: «Какая борьба была при строительстве гостиницы «Россия», чтобы сохранить здания Английского посольства и храмы, стоящие около этого места! К тому же по проекту «Россия» должна быть в два раза выше. Вы можете себе представить себе этот ящик над Кремлем!? А когда построили гостиницу, то они говорили «как мы хорошо вписали современную архитектуру в древний ансамбль». А о том, чья это заслуга, молчали.
Была одна коллегия министерства культуры, заседание вела Фурцева. Она сделала сообщение, совершенно секретно: Иван Великий дал крен. Для Дворца съездов вырыли пятнадцатиметровый котлован, который перерезал все источники на кремлевском холме. А все кремлевские соборы, здания Кремля стоят на дубовых сваях, которые «живут», только если есть вода. И когда вода ушла, то все это поехало. В конце концов, Политбюро приняло предложение мастерской Петра Дмитриевича вырыть котлован и залить стеклобетоном, чтобы Иван Великий, не дай Бог, не наклонился, не превратился в Пизанскую башню.
Петр Дмитриевич был человеком прямым и мог в лоб сказать человеку, что он думал о нем, что никому не приятно.
Он был человеком чрезвычайно убежденным и волевым. Когда он верил в какую-то идею, никто его не мог остановить. Но в то же время он был дипломатом. Он был вынужден общаться с различными подонками во власти, считавшими, что законы созданы для того, чтобы их нарушать, и у него все кипело внутри - но он продолжал с ними говорить, чтобы не повредить делу, спасти тот памятник, который они хотели уничтожить. И иногда эти люди, совершенно далекие от культуры, после разговора с ним светлели. Например, однажды секретарь райкома партии в Дорогобуже от избытка чувств, не зная, как их выразить бросился к нему и стал его сжимать в своих объятиях.
Наша семья распалась, когда я была еще маленькой, я осталась жить с мамой в коммунальной квартире, а Петр Дмитриевич жил в комнате в Новодевичьем монастыре. Но когда отец в конце жизни был нездоров и не мог активно работать, я стала более близка к нему, проводя с ним больше времени. Когда я познакомилась с его архивом, то прониклась огромным уважением к отцу, даже восторженностью. Увидев перечень работ собственноручно им составленный, я была потрясена, в голове не укладывается, как за непродолжительную творческую жизнь один человек мог столько сделать? Благодаря Петру Дмитриевичу сохранился дом Даля. Ведь он не был архитектурным шедевром. Просто маленький такой домик шел на снос, и только благодаря заступничеству Петра Дмитриевича его не снесли.
В Новом Иерусалиме он проводил огромную работу, там существует музей, который он основал. Когда там взорвали барабан храма, который строил Растрелли, то Петр Дмитриевич восстанавливал здание не в том виде, в котором оно было при Растрелли, а в том, которое было в XVII веке, при Никоне, с изразцами. Тогда спустили пруд, и нашли подлинные изразцы XVII века. Это что-то потрясающее. И кувуклию гроба Господня нашел именно он.
Ольга Петровна обеспокоена сохранением памяти ее отца. В Москве есть четыре мемориальных доски, но Ольга Петровна хотела бы, чтобы в Москве был памятник и мемориальная комната Петра Дмитриевича Барановского: «Мы обратились к Новодевичьему монастырю с просьбой, комнату, в которой он прожил более сорока лет, сделать мемориальной, но владыка Ювеналий сказал, что он ограничен в площадях и не может этого сделать. Сейчас ее арендует Исторический музей.
Мы передали архив отца в Архитектурный институт им. Щусева. Там медленно занимаются научной обработкой этого архива. Дело в том, что за свою жизнь Петр Дмитриевич успел объехать весь советский Союз, от Белого моря до Кавказа, Грузии, Абхазии, где он много работал».
Однако имя Петра Дмитриевича не забыто ни его учениками, ни теми, кому посчастливилось работать с ним вместе. Вот что рассказал на конференции Николай Евгеньевич Емельянов, профессор, заведующий кафедрой математики и информатики в ПСТГУ:
«С Петром Дмитриевичем я проработал два года с 1964 по 1966 год в рамках деятельности клуба «Родина». Я был ответственным секретарем клуба и записывал в большую амбарную книгу всех членов, в том числе - председателя нашего сегодняшнего собрания протоиерея Александра Салтыкова, тогда студента МГУ.
Когда власти рапортовали о закрытии храма, то от министерства культуры кто-то должен был ехать туда и находить нового хозяина, чтобы храм не развалился, с него не содрали крышу. Мы с мандатами министерства культуры и выполняли эти задачи. У нас был хороший юрист. Иногда нам удавалось сделать так, что министерство культуры считало храм закрытым, но приход существовал, и там можно было молиться.
Но, главным нашим делом была реставрация Крутицкого подворья под руководством Петра Дмитриевича. Мне посчастливилось работать с ним очень плотно, буквально с утра до ночи. П. Д. звонил и ночью, например, с просьбой организовать срочные работы молодежи для защиты Английского посольского двора, или храма Симеона Столпника.
Разрешите мне прочесть три кратких рассказа Петра Дмитриевича, которые я записал тогда же (то есть более сорока лет назад):
Прием у Кагановича. В 1933 году прошел слух о плане сноса в Кремле церкви Спаса на Бору. П.Д. с несколькими известными людьми, записались на прием к Лазарю Моисеевичу Кагановичу тогдашнему 1-му секретарю Московского горкома партии (по нынешним понятиям - мэру Москвы). Как рассказывал П.Д., тогда считалось, что Спас на Бору самый древний храм Москвы, и вдруг слухи о его сносе!
Аудиенцию было получить не просто, по такому вопросу еще и опасно, но, наконец, им был назначен день и какое-то непродолжительное время приема.
Они очень тщательно готовились: чертежи, проект реставрации, история храма. Подготовили краткие сообщения. Л.М. не стал слушать их сообщения, а спросил: «Почему вы против сноса этой рухляди? Вы что против Сталинского плана реконструкции Москвы?» Пришедшие стали говорить о том, что это древнейший храм Москвы, что в его стенах бывал Дмитрий Донской. Услышав это имя, Л.М. прервал их вопросом: «А кто такой Дмитрий Донской?». Тут, рассказывал П.Д., мы поняли, что продолжать бессмысленно - нет никаких имен и событий Русской истории, которые не то что любил, а даже просто знал этот человек.
Вскоре, после этого приема, храм Спаса на Бору был взорван, а на его месте был построен гараж для автомобиля Кагановича.
Вознесенский монастырь. После посещения одного коллекционер, который жил на Софийской набережной прямо напротив Кремля так, что из окон был виден весь Кремлевский холм за Москвой рекой, Петр Дмитриевич рассказал мне удивительную историю: «В 1929 году мы с женой жили также на Софийской набережной, занимали одну комнату в коммунальной квартире, комната была вытянутой ее единственное окно смотрело также на Кремль. Я в те годы много работал, приходил страшно уставшим, ужинал и крепко засыпал до утра, чтобы с утра вновь идти на строительные площадки. Так же было и в тот памятный вечер, о котором я хочу рассказать. Я быстро и как обычно крепко заснул, но вдруг проснулся среди ночи и не могу заснуть, этого со мной никогда не было.
Симонов монастырь. Отвоевываю комнату за комнатой в Крутицком дворце, занятом тогда коммунальными квартирами, нам часто нужно было ходить в архитектурное управление района, расположенное недалеко от Симонова монастыря. Как-то раз я говорю П.Д.: «давайте пройдем мимо Симонова монастыря, так будет быстрее». (П.Д. предлагал какой-то окружной путь).
П.Д. ответил: «После того, как взорвали соборы и колокольню Симонова монастыря в январе 1930 года, я не могу проходить мимо. Симонов монастырь был жемчужиной русской архитектуры, пожалуй, самым красивым из русских монастырей. Я не могу себе простить, что Симонов монастырь уничтожен, а я остался жив».
Однажды, когда мы вдвоем с Петром Дмитриевичем шли поздно вечером из Крутиц к метро, он сказал мне: «чтобы по настоящему возродить русский памятник, нужно быть православным русским человеком, нужно с молоком матери впитать идеалы красоты русского православного храма».
Поэтому сейчас, когда я читаю в воспоминаниях о нем, что он был неверующим, я не могу с этим согласиться. Да он был нецерковным человеком, но у него была настоящая, глубокая православная вера. У него в комнате всегда была икона, там стояли лампадки, но всегда, сколько я помню, они не горели».
Верил ли Петр Дмитриевич в Бога, мы спросили у Ольги Петровны:
В доме у него иконы были. Он к ним относился как профессионал - изучал архитектурный фон. Еще были иконы у его жены. Много было икон разных, была лампада.
Что у него было в душе, я не знаю. Но могу сказать то, что когда ломали Чудов монастырь, то первое, что он сделал, это вынес мощи святителя Алексия из Кремля. Они сейчас в Елоховском соборе. Церковным человеком он не был. На службы он не ходил никогда. Ему всегда было некогда, у него работы было выше головы. Но он знал Святое писание великолепно. Говорил часто: «в Евангелии как сказано?» Он жил в монастыре. Я думаю, что разговоры о том, что Петр Дмитриевич якобы был атеистом - неправда. Он был верующий, но в то время он не имел права демонстрировать свою веру. Как-то он сказал: «Я служу Богу по-другому».
Петр Дмитриевич Барановский прожил 92 года. И 75 из них было отдано ежедневной, напряженной, кропотливейшей работе - ведь это был дотошный исследователь, выдающийся ученый-археолог, талантливый архитектор-реставратор. Словом, легендарный был человек.
Всю свою жизнь Барановский спасал для нас красоту: отстаивал от сноса жемчужины архитектуры, воздвигал из руин разрушенные, укреплял ветхие, возрождал уничтоженные. Один только перечень национальных святынь, спасенных Петром Барановским, занимает в толстой книге о нем 40 печатных страниц! И среди них скромными строчками - Крутицкое подворье, Болдинский монастырь, Коломенское: - целые архитектурные ансамбли, которым были отданы годы, десятилетия жизни.
Родился Петр Дмитриевич Барановский 14 февраля 1892 года в селе Шуйском Вяземского уезда Смоленской губернии в семье безземельных крестьян-ремесленников. С детства душа его прониклась любовью к русской старине. И творческий путь его начался на родине - в Смоленской области. Здесь он, уже будучи студентом Московского строительно-технического училища, в 1911 году составил подробный план реставрации Болдинского монастыря. За это в 1912 году двадцатилетний крестьянский сын был награжден золотой медалью Русского Археологического общества и премией в 400 рублей пятирублевыми золотыми монетами. Это была неожиданно огромная сумма (позже на эти деньги Барановский купил себе фотоаппарат и поехал по России).
Он работал и одновременно учился на искусствоведческом факультете Московского археологического института. Институт Петр Барановский окончил с золотой медалью.
В этом же 1918 году за несколько месяцев он написал диссертацию о памятниках Болдинского монастыря. Учитывая важность научных открытий, ему было присвоено профессорское звание. Было профессору 26 лет.
В 1921 году молодой профессор отправился в экспедицию по реке Пинеге, взяв с собой три пуда соли (деньги на Севере в те времена ничего не стоили), - знакомиться лично с северным деревянным зодчеством. "Страшно даже вспомнить то путешествие, - рассказывал Петр Дмитриевич своему ученику В.А.Десятникову, - Мой проводник - местный житель, согласившийся за пуд соли быть кормчим, долго, видно, потом вспоминал меня. Поездка эта нам обоим чуть не стоила жизни... Приплыли мы в Пинегу с последним гудком парохода, отдававшего швартовые. Казалось, больше на Север меня не заманишь никакими калачами. Однако все в жизни пропорционально интересу. Не утерпел я и на будущий год опять поехал в экспедицию по северным деревням. Ничего не знаю чудеснее русской деревянной архитектуры!"
За свою жизнь П.Д.Барановский совершил десять экспедиций на Север - по Пинеге, в Новгород, на Соловки, в Карелию, по Беломорскому побережью, по Онеге, Северной Двине.
Наверное, это было время разбрасывать камни. Но жил тогда человек, который знал точно, что его время - их собирать. Имя ему было - Петр.
Если бы не он, то, вероятно, погибла бы еще одна жемчужина русской земли - Коломенское. Видя, как памятники старины используются под общежития, овощехранилища и даже конюшни, Барановский немедленно ставит вопрос о создании здесь музея. И отдает ему 10 лет своей жизни.
Всюду, где ни приходилось бывать Барановскому, виделась ему печальная картина разрушения творений старых мастеров. Не чая спасти все это достояние, он мечтал о том, чтобы сохранить хотя бы единичные, наиболее ценные деревянные памятники. Так и созрел план "переселения" их в Коломенское и создания тут музея деревянного зодчества под открытым небом. И этот человек ехал на Север, выбирал, разбирал, раскатывал по бревнышку, каждое бережно помечая, и отправлял в Москву подводами, пароходами, поездами целые дома, башни, проездные ворота. Да еще следил, чтобы ни одна щепка не откололась, ни одно бревно не испортилось, ни один наличник не треснул! В Коломенском все это собиралось в соответствии с чертежами и метками, и - вот они теперь перед нами - домик Петра I из Архангельска, воротная башня Николо-Карельского монастыря, башня Братского острога из Сибири.
Такое дерзкое противостояние режиму не могло остаться безнаказанным, и в 1933 году Петр Дмитриевич был арестован. Это было вызвано противодействием Барановского властям, желавшим лишить Москву одной из самых почитаемых святынь - собора Покрова что на рву (храма Василия Блаженного на Красной площади). Барановский был приговорен к 3 годам заключения в исправительно-трудовых лагерях.... После ссылки Барановскому было предписано поселиться в г. Александрове без права выезда. Каждый день в 7.00 и в 17.00 он должен был отмечаться в местной комендатуре. И каждый день, отметившись утром, он шел на вокзал, садился на электричку и ехал в Москву. У него там было важное дело.
Еще в 1925 году Петр Дмитриевич начал реставрацию Казанского собора на Красной площади, и отдал этому делу три года. Работал как обычно - то есть самоотверженно. Каждый день из Александрова он едет в Москву, на Красную площадь, и - фотографирует, обмеряет, делает чертежи. В тридцатых годах собор был снесен, но почти полвека спустя Барановский торжественно передаст молодому архитектору О.Журину материалы по собору и благословит его на воссоздание этой святыни.
Петр Дмитриевич работал не только в Москве. При его самом активном участии были подняты из руин монастыри и храмы в Александрове, Пскове, Новгороде. Он работал в Троице-Сергиевой Лавре, во Владимире, Ярославле, Смоленске, Витебске, Киеве, Полоцке и Чернигове. В 30-е гг. Барановский в течение многих лет изучал памятники Азербайджана, обследовал горы и ущелья Большого Кавказского хребта, провел раскопки, консервацию и реставрацию ряда обнаруженных памятников. И - действительно - много работал в Москве.
Похоронили его в Донском монастыре за алтарем Большого собора.
Примечания:1. Материал подготовлен на основе очерка Н.Зыряновой «Человек, которого я уважаю» и статьи на сайте http://persona.rin.ru/cgi-bin/rus/view.pl?id=28969&a=f&idr=8 )
2. Об экспедициях П.Д.Барановского на Русский Север - см..
