* * *
Жил-был верблюд. Двугорбый. В пустыне. В совершенном одиночестве.
Верблюд этот был веселый и дружелюбный. Но в пустыне почти никто не живет. Поэтому обычно он молчал. Лишь изредка разговаривал с ящерками, с птицами, змеями или другими верблюдами.
Верблюд любил свою пустыню. И в жаркий-жаркий полдень – раскаленную до почти нежилой обстановки. И глубокой ночью – прохладную, с черным небом, в изобилии усыпанном звездами. И в вечерних сумерках – таинственную, величаво-спокойную. И при первых проблесках утреннего Солнца – чистую, воодушевляющую, прекрасную.
Песок и камни, твердые скалы и мягкая грязь у редких источников, скудная трава и низенькие кустики, удивительные деревья в оазисах – все это радовало верблюда. Он и не подозревал, что пустыня может кому-то не нравиться. И ему не хотелось уходить из пустыни в какое-либо другое место.
Но однажды утром верблюд вдруг с удивлением почувствовал, что ему чего-то не хватает в его любимой и такой мило-привлекательной пустыне. То ли изменилась пустыня, то ли изменился он сам, то ли изменилось время…
Ворон прилетел, как всегда, вечером. Днем и ночью он не летал, а по утрам искал себе пропитание в каких-нибудь людских поселениях, кое-где встречавшихся в пустыне. И только по вечерам он летал просто так.
– Я знаю, чего тебе не хватает, – ответил ворон верблюду, когда тот рассказал ему о своих ощущениях. – Тебе не хватает новых впечатлений, новых мест, новых встреч… Пустыня наша огромна, но мир бесконечно более огромен. Ты можешь всю жизнь бродить по своим привычным местам, а можешь взять и пуститься в странствия.
– Но ведь там я уже не буду в безопасности! Со мной может случиться в странствиях что угодно! – воскликнул верблюд взволнованно.
– Конечно. Это общая судьба всех ищущих новое. Риск, неизведанное, поиск пути… Но зато это и приключение, знание, опыт…
– А кто меня научит ориентироваться в этой новой ситуации? Как я смогу научиться совершенно новым для меня вещам?
– Чему-то научишься сам, а чему-то тебя научат твои новые знакомые. Возможно, тебе повезет. Ты можешь встретить тех, кто будет учить тебя серьезно и ответственно. Но может быть и по-другому. Ты можешь встретить шалопаев, которые лишь забьют тебе голову всякой ерундой. Но зато ты сам будешь решать, чему учиться и у кого. Если, конечно, тебя не закабалят.
– Ну, пойду, – решил верблюд. – А то что тут маяться?! А для чего вообще учатся?
– Кто для чего. Некоторые – чтобы потом работу найти интересную и хорошо оплачиваемую. Другие – чтобы их уважали. Третьи учатся потому, что их заставляют. Есть те, кто учатся по привычке, по инерции, из-за того, что так принято. А часть обучающихся, наоборот, чем-то увлечена – они учатся из интереса. Есть и такие, кто учатся для того, чтобы сделать какое-то важное и нужное дело, решить какую-то задачу, касающуюся не только лично их, но и других существ. Но реально в каждом, кто учится, все это перемешано. Просто для кого-то более важны одни мотивы, а для кого-то – другие.
И верблюд ушел странствовать. Он шел и напевал, радуясь сам не зная чему.
Долго ли коротко ли, пустыня кончилась. Зазеленели степи с высокой сочной травой. Местами встречались рощи деревьев и густые заросли кустов. Ручьи и речки стали полноводными, вода в родниках – чистой и вкусной. Разговаривая со встречными, верблюд узнал, что здесь водятся крупные хищники, и держал ухо востро. Поступь его сделалась осторожнее, глаза и уши внимали всему вокруг с предельной чуткостью. Спать он старался мало и только в уединенных местах.
И вот он пришел к стенам какого-то древнего разрушенного города. Дома наполовину развалились. Их остатки поросли травой и стали жилищем для змей, ящериц и летучих мышей.
Из тени, отбрасываемой каменной стеной, вышел отшельник. Он кивнул верблюду и произнес:
– Учиться пришел. Хорошее дело. Я научу тебя всему, что знаю сам.
– Но тут скучно, – возразил верблюд. – Я отправился в путь за интересными приключениями, за новыми друзьями, за красотой пейзажа, за чем-то таким… А здесь место унылое и неинтересное. Змей, ящериц, летучих мышей и людей я уже и так видел.
– Ты волен уйти отсюда. Но здесь ты можешь научиться тем вещам, которым вряд ли сможешь научиться сам. Я не просто отшельник и человек. Я хранитель древних знаний, культурной традиции. Возможно, это тебе нужно. Возможно, нет. Тебе решать.
– А чему ты будешь меня учить?
– Математике. Знаниям о других странах и о других временах. Знаниям о животных, о растениях, о людях. Знаниям о морях и о горах, о лесах и о степях… Я научу тебя читать, и ты сможешь прочесть множество интересных книг. Я научу тебя рисовать, петь и танцевать. Ты узнаешь основы наук. А когда ты освоишь все это, ты будешь подготовлен к тому, чтобы учиться работать…
– Чего?! Пахать землю?! Носить грузы?! Возить телеги?! Слушаться хозяев?! Да ни за что!!! – перебил отшельника верблюд. – Я не ради этого путешествую! У меня в пустыне такой работы хватает! Люди там тоже живут, ковыряются в земле, где вода есть. Не хочу!
– Хоть слово «работа» и слово «раб» – родственные, это все же не одно и тоже. Важно лишь, добровольный ты работник или тебя принудили. Если ты свободно выбираешь себе работу, то это может быть счастьем. А еще важно понимать, что и зачем ты делаешь, в чем смысл твоей работы.
– Мутно ты изъясняешься, но я все же приму твое приглашение и буду у тебя учиться, – решил верблюд.
Верблюд учился сначала неохотно, но потом он втянулся и заинтересовался. Он узнавал столь многое за столь короткие сроки, что не успевал привыкать к новым, все более широким и удивительным горизонтам.
Конечно, пока это были горизонты его ума. Но и жизнь верблюду уже виделась по-другому. Его мысли получили силу и точность. Полет его ума приобретал не только разнообразие, но и размах, глубину, свободу…
Отшельник учил просто и интересно. Его стиль был стилем мудреца, но, в то же время, и стилем ребенка. «Ни одно открытие не рождается без детского удивления», – любил повторять отшельник. И верблюд видел, что его учитель учится вместе с ним.
Постепенно они подружились. Как-то раз верблюд предложил донести воду из родника к жилищу своего наставника. Два огромных кожанных бурдюка, наполненные водой, верблюду показались игрушечными. И с тех пор он стал регулярно носить воду для приготовления пищи, стирки и поливки огорода.
Так прошло много лет. Верблюд изучил множество наук, прочитал множество книг, узнал множество самых разных вещей. Он научился делать математические расчеты и сочинять интересные рассказы, рисовать картины и петь по нотам. Ему открылась безбрежная стихия познания мира умом, радость души и духа, сопровождающая движения интеллекта.
– Я научил тебя многому, – сказал однажды вечером отшельник своему другу и ученику. – Но фактически, ты учился всему этому сам. А я лишь слегка помогал. Теперь ты можешь идти дальше. Ты должен еще многому научиться – не только у меня и у книг, но и у самой твоей судьбы.
Они попрощались. Верблюд поблагодарил своего учителя и отправился в горы.
– Горы не место для верблюдов! – услышал верблюд уже в который раз. Все ему говорили о том же: горные козлы, и угрюмые змеи, и высокомерные орлы…
– Я учусь. Я познаю мир. Я ищу тут у вас в горах то, чему не мог научиться в своей пустыне и в похожей на нее степи, – ответил верблюд то же, что и всегда отвечал в таких случаях. – Но кто ты? Я таких существ не встречал ранее.
– Я горная фея. Я волшебница, – ответила девушка в белых одеждах и ростом не более полуметра.
– Научи меня чему-нибудь, – попросил верблюд.
– Все, чему я могу научить тебя – это умение ходить по горным тропам, прыгать со скалы на скалу, карабкаться по кручам, не бояться высоты, чувствовать горы… Тут опасно, но тут прекрасно. Я не обещаю тебе полную защиту от всех возможных неприятностей. Но кое в чем помогу, – ответила фея.
– Да! Я всегда завидовал козлам! – с воодушевлением молвил верблюд и принялся за новое учение.
Учеба у феи была трудной. Пропасти и скользкие ледники, падающие камни и стремительные горные реки, густой туман и безжалостные ветры…
Верблюд учился прилежно, внимательно слушая наставления феи. Он тренировался, тренировался, тренировался… А горные козлы смотрели на его неуклюжие прыжки с камня на камень и хихикали.
Конечно, верблюд не научился прыгать, как горный козел. Но он существенно расширил свои возможности. И главное, он научился чувствовать горы, понимать их язык, воспринимать их мудрость. А еще он стал смелее, самостоятельнее и крепче духом.
– Я уйду жить к себе в пустыню, – сказал как-то раз верблюд фее. – Я уже чувствую, что пора. Но память об этих местах и о твоих уроках я сохраню на всю жизнь. Спасибо тебе за науку. Прощай.
– Пусть твоя дорога будет благословенна, а твои дела – только добрыми и мудрыми. И тебе спасибо, что ты так старательно учился. Я смогла узнать много нового. Прощай, – ответила фея.
Верблюд вернулся в свою пустыню. И стал там жить.
«Все же пустыня – это самое мое любимое место на земле, – часто думал верблюд. – Но как хорошо, что я знаю про другие места! И как хорошо, что все это есть!»
Конечно, у верблюда теперь появилось много новых интересных дел. И много новых интересных открытий он совершил, гуляя по знакомым с детства местам. И жизнь его сделалась еще интереснее и чудеснее.
Вот ещё одна сказка, и в ней я хочу рассказать, откуда взялся на спине у Верблюда такой большой горб.
В самые первые годы, давно-давно, вся земля была новенькая, только что сделанная. Животные с первых же дней стали служить Человеку. Но в Ужасно-Унылой Пустыне жил Ужасно-Унылый Верблюд, который и не думал работать. Он ел сухие колючки, жёсткие ветки, тамариск, терновник и кору, но работать ни за что не хотел - такой бессовестный бездельник и лентяй! И что бы ни говорили ему, он на всё отвечал:
Только “Гррб” - и больше ничего.
Вот однажды, в понедельник утром, пришёл к нему Конь. На спине у Коня было седло, в зубах уздечка.
Верблюд, о Верблюд! - сказал он. - Ступай к Человеку и начни бегать рысью, как мы.
Гррб! - ответил Верблюд, а Конь пошёл к Человеку и рассказал ему всё.
Вскоре после этого к Верблюду пришёл Пёс. В зубах у него была палка. Он пришёл и сказал:
Верблюд, о Верблюд! Иди к Человеку, научись ходить вместе с ним на охоту, как мы.
Гррб! - ответил Верблюд, а Пёс пошел к Человеку и рассказал ему всё.
Вскоре после этого пришёл к Верблюду Бык. На шее у Быка было ярмо. Он сказал:
Верблюд, о Верблюд! Иди к Человеку и паши землю, как мы.
Гррб! - ответил Верблюд, а Бык пошел к Человеку и рассказал ему всё.
Вечером Человек позвал Коня, Пса и Быка и сказал:
Конь, Пес и Бык, мне очень вас жалко (ведь мир был совсем еще новенький!), но зверь, который кричит “Гррб” в той Пустыне, не способен ни к какой работе, а то бы он давно пришёл ко мне. Пусть себе живёт в своей Пустыне, я не трону его, но вам придётся работать вдвойне - и за себя и за него.
Тогда Конь, Пёс и Бык очень рассердились (ведь мир был еще очень новый!). Они отправились к самому краю Пустыни и стали громко обсуждать, что им делать, и лаяли, и ржали, и мычали. осказках.ру - сайт К ним подошёл Верблюд - бессовестный бездельник и лентяй! - и, лениво пережёвывая сухую траву, стал насмехаться над ними. Потом он сказал “Гррб” и удалился.
Мимо по дороге мчался в туче пыли Джинн, Владыка Всех Пустынь. (Джинны всегда путешествуют так, потому что они чародеи.) Он остановился поболтать с Конем, Псом и Быком.
Владыка Всех Пустынь! - сказал Конь. - Кто имеет право бездельничать, если мир такой новый и в нём еще так много работы?
Никто, - ответил Джинн.
А вот, - сказал Конь, - в твоей Ужасно-Унылой Пустыне живет Ужасно-Унылый Зверь, с длинной шеей, с длинными ногами, который с самого утра, с понедельника, не подумал взяться за работу. Не желает бегать рысью - ни за что!
- Фью! - свистнул Джинн. - Да это мой Верблюд, клянусь золотом Аравийской земли! Что же он говорит?
Он говорит одно слово: “Гррб”, - сказал Пёс. -“Гррб” - и больше ничего. И не желает помогать Человеку охотиться.
А что еще он говорит? - спросил Джинн.
Больше ничего, только “Гррб”, и не желает пахать, - ответил Бык.
Отлично! - воскликнул Джинн. - Пожалуйста, подождите минутку, я сейчас покажу ему “Гррб”.
Он завернулся в свой плащ из пыли и помчался в Пустыню. Там он нашёл Верблюда. Тот стоял и любовался своим отражением в луже - бессовестный лентяй и бездельник.
Мой лукавый длинноногий друг, - сказал Джинн, - я слышал, что ты не желаешь работать в нашем новом-новёхоньком мире. Что это значит?
Гррб! - ответил Верблюд.
Джинн сел на песок и, опершись подбородком на руку, принялся колдовать, а Верблюд стоял и как ни в чём не бывало любовался своим отражением в луже.
Конь, Бык и Пёс работали с самого утра, с понедельника, и работали больше, чем надо, оттого, что ты такой бессовестный лентяй и бездельник, - сказал Джинн.
И он опять оперся рукой о подбородок и продолжал колдовать.
Гррб! - повторил Верблюд.
И как тебе не надоест это слово? Который раз ты повторяешь его? Бессовестный лентяй и бездельник, я хочу, чтобы ты стал работать!
Гррб! - повторил Верблюд.
И вдруг спина, которой он так гордился, начала у него пухнуть, и пухла, и пухла, и у него вздулся огромнейший твердый горб.
Полюбуйся! - сказал Джинн. -Это тот самый “Гррб”, о котором ты постоянно твердишь. Он вырос у тебя оттого, что ты бессовестный лентяй и бездельник. Работа началась с понедельника, сегодня четверг, а ты до сих пор еще не принялся за работу. Но теперь ты начнёшь работать!
Как же я буду работать, если у меня огромнейший гррб? - спросил Верблюд.
А это тебе в наказание! - ответил Джинн. - За то, что ты прогулял трое суток. Но теперь ты можешь работать три дня без всякой пищи, потому что ты будешь есть свой собственный гррб. Жил же ты три дня одним только “Гррб”. После этого, я надеюсь, ты не станешь говорить, что я о тебе не забочусь. А теперь уходи из Пустыни, ступай к Коню, Псу и Быку и смотри веди себя хорошо.
И пошёл Верблюд со своим горбом к Коню, Псу и Быку. И до сих пор он таскает на спине свой горб (мы не говорим уже “Гррб”, мы говорим “горб”, чтобы не обидеть Верблюда), и до сих пор он не может наверстать те три дня, которые он прогулял вначале, когда земля была новая, и до сих пор он не может научиться, как нужно себя вести.
Добавить сказку в Facebook, Вконтакте, Одноклассники, Мой Мир, Твиттер или в Закладки
Что нужно малышу, чтобы спокойно и крепко спать? Конечно же сказка на ночь ! Короткие добрые сказки успокоят кроху и подарят чудесные сны.
Жил был в пустыне Сахара маленький верблюжонок. Как-то раз, он увидел табун лошадей. «Они такие красивые, - подумал верблюжонок, - а у меня такой уродливый горб! Я бы хотел быть похожим на них». И верблюжонок решил избавиться от горба. Он катался по полу на спине, крутил обруч, прошел курс массажа, сел на диету. И вот, наконец, его спина стала ровной. Верблюжонок смотрел на себя в зеркало и не мог налюбоваться. Он решил покрасоваться перед друзьями. Его друзья, верблюжата, были очень удивлены. Они рассматривали друга со всех сторон, но никто, почему-то, не похвалил его.
Потом верблюжата решили побегать наперегонки по пустыне. На старт, внимание, марш и верблюжата побежали, стараясь опередить друг друга. Но наш маленький верблюжонок как-то быстро начал уставать. Он сильно захотел пить, вывалил язык и стал тяжело дышать. Верблюжонок так хотел быть красивым, что совсем забыл, для чего верблюду горб.
Ведь в пустыне сложно найти воду и еду. А в горбу у верблюда находится запас жира, который, расщепляясь, дает верблюду воду и питательные вещества. Так верблюды могут пересекать пустыни и обходиться без еды и питья до двух недель!
Наш верблюжонок совсем выбился из сил. Но, к счастью, он увидел невдалеке оазис. Там было озерцо с водой, и тень от пальм давала прохладу. Верблюжонок еле добрался до оазиса и стал пить водичку. Долго он пил. Пока не почувствовал, что набрался сил. Потом он сел в тенечек отдохнуть и подумал, что постарается не делать больше глупостей.
Тут прибежали верблюжата. Они заметили, что друга нет, и принялись его искать.
- Что случилось?- спросили они.
- Уже все в порядке,- ответил верблюжонок, вставая,- мы можем продолжать соревнования.
- Ой, а у тебя опять вырос горб!- заметил кто-то.
- Это же хорошо! – сказал наш верблюжонок и засмеялся,- ну что, побежали?
И верблюжата рванули что есть сил. Они весь день бегали и веселились, пока мамы не позвали их спать.
Пусть короткие добрые сказки на ночь станут хорошей традицией и сблизят вас с малышом.
В этой сказке я расскажу вам, как верблюд получил свой горб. В начале веков, когда мир только возник и животные только принимались работать на человека, жил верблюд.
Он обитал в Ревущей пустыне, так как не хотел работать и к тому же сам был ревуном. Он ел листья, шипы, колючки, молочай и ленился напропалую. Когда кто-нибудь обращался к нему, он фыркал: "Гррб...", и больше ничего.
В понедельник утром пришла к нему лошадь с седлом на спине и удилами во рту. Она сказала:
Верблюд, а верблюд! Иди-ка возить вместе с нами.
Гррб... - ответил верблюд.
Лошадь ушла и рассказала об этом человеку.
Затем явилась собака с палкой в зубах и сказала:
Верблюд, а верблюд! Иди-ка служи и носи вместе с нами.
Гррб... - ответил верблюд.
Собака ушла и рассказала об этом человеку.
Затем явился вол с ярмом на шее и сказал:
Верблюд, а верблюд! Иди пахать землю вместе с нами.
Гррб... - ответил верблюд. Вол ушел и рассказал об этом человеку.
В конце дня человек призвал к себе лошадь, собаку и вола и сказал им:
Знаете, мне очень жаль вас. Верблюд в пустыне не желает работать, ну и шут с ним! Зато вы вместо него должны работать вдвое.
Такое решение очень рассердило троих трудолюбивых животных, и они собрались для совещания где-то на краю пустыни. Там к ним подошел верблюд, пережевывая молочай, и стал смеяться над ними. Потом он сказал "гррб..." и удалился.
Вслед за тем появился повелитель всех пустынь Джинн в целом облаке пыли (Джинны, будучи волшебниками, всегда путешествуют таким способом). Он остановился, прислушиваясь к совещанию троих.
Скажи нам, владыка пустынь, Джинн, - спросила лошадь, - справедливо ли, чтобы кто-нибудь ленился и не хотел работать?
Конечно нет, - ответил Джинн.
Так вот, - продолжала лошадь, - в глубине твоей Ревущей пустыни живет зверь с длинной шеей и длинными ногами, сам ревун. С утра понедельника он еще ничего не делал. Он совсем не хочет работать.
Фью!.. - свистнул Джинн. - Да это мой верблюд, клянусь всем золотом Аравии! А что же он говорит?
Он говорит "гррб..." - ответила собака, - и не хочет служить и носить.
А еще что он говорит?
Только "гррб..." и не хочет пахать, - ответил вол.
Ладно, - сказал Джинн, - я его проучу, подождите здесь минутку.
Джинн снова закутался в свое облако и помчался через пустыню.
Вскоре он нашел верблюда, который ничего не делал и смотрел на собственное отражение в луже воды.
Эй, дружище! - сказал Джинн. - Я слышал, будто ты не хочешь работать. Правда ли это?
Гррб... - ответил верблюд.
Джинн сел, подперев подбородок рукой, и стал придумывать великое заклинание, а верблюд все смотрел на свое отражение в луже воды.
Благодаря твоей лени трое животных с утра понедельника принуждены были работать за тебя, - сказал Джинн и продолжал обдумывать заклинание, подперев подбородок рукою.
Гррб... - ответил верблюд.
Фыркать тебе не следует, - заметил Джинн. - Ты уж слишком много фыркаешь. А вот что я тебе скажу: ступай работать.
Верблюд снова ответил "гррб...", но в это время почувствовал, что его ровная спина, которой он так гордился, вдруг стала вздуваться, вздуваться и наконец на ней образовался огромный горб.
Видишь, - сказал Джинн, - этот горб у тебя вырос потому, что ты не хотел работать. Сегодня уже среда, а ты еще ничего не делал с самого понедельника, когда началась работа. Теперь настал и твой черед.
Как же я могу работать с такой штукой на спине? - заявил верблюд.
Я это устроил нарочно, - сказал Джинн, - так как ты пропустил целых три дня. Отныне ты сможешь работать три дня без всякой пищи, и горб прокормит тебя. Ты не вправе жаловаться, будто я о тебе не позаботился. Бросай свою пустыню, иди к трем друзьям и веди себя как следует. Да поворачивайся живее!
Как верблюд ни фыркал, а пришлось ему взяться за работу вместе с остальными животными. Однако он и до сих пор еще не наверстал тех трех дней, которые пропустил с самого начала, и до сих пор еще не научился вести себя как следует.
